— А вот это тебе точно знать не стоит. Выгорит — узнаешь. Мне могут понадобиться помощники и отбирать я буду среди своих и привыкших держать язык за зубами. А Черепаха совсем не плохой вариант. Прекрасно знаем друг друга не первый год. Паук он и есть паук, но это как бы наш паук. Внаглую не обжулит, хотя себя не забудет.
— Тогда, — сказала Старшая вслух, — я пойду. Вон и мой муженек появился, спешит выразить тебе почтение.
Я встал, намереваясь помочь. Она презрительно фыркнула.
— Ты хоть не изображай знание этикета, это его обязанность меня носить на руках, слабую и беззащитную. А тебя я и сейчас пополам сверну и в седельную сумку засуну.
— Я надеюсь, что это не дурацкий вызов на поединок, при желании мы этот вопрос легко решим без посторонних, тем более, с детства хорошо знакомы. Выбил бы я тебе нахальство кулаком, — сказал я, — но к беременным дурам у меня нежное отношение. Говорят, у них бывают неправильные реакции. Вдруг, без всякой причины, беситься начинают. Пойдем, поздороваюсь. Может хоть он что-то умное скажет, а жаловаться не будет.
Я извинился перед женщинами, что покидаю их. Ни одна не обратила на меня внимания. Шло горячее обсуждение, что именно требуется улучшить в ближайшее время. Даша стояла за расширение мастерских, особенно в части изготавливаемых нами облегченных клонов огнестрельного оружия, мы такое только своим из Клана продавали. По качеству не хуже, но собственное производство, можно под требования заказчика подгонять. Это не серийное, дороже стоит, но есть пока кому. Остальные, кроме Черепахи, которая наверняка уже прикидывала, что украсть на Земле и в спор не встревала, боролись за размер стад и табунов. Некоторые привычки умирать будут еще долго. Мы давно уже живем за счет торговли с зонами, и неплохо живем, а всех беспокоят коровы.
— Ну что нашел хулиганов? — спросил я Доцента, поздоровавшись. — Хулиганы я сказал по-русски. На языке Народа, на котором мы говорили, их надо называть удальцами, но прозвучало бы неуместно.
— Да найдешь тут, — тщательно осматривая жену на предмет не разбилась ли в ней какая фарфоровая часть, ответил он. Ведет себя, как будто она вот-вот начнет с воплями рожать, а у нее не больше пятого месяца. Интересно, я тоже выгляжу таким дебилом в подобной ситуации или это лично его заслуга?
— Стекла специально сделали затемненные от солнца, кто внутри не видно. Грузовиком любовались многие, но кто угонял не известно. Все делают вид, что именно в это время отсутствовали. Как будто я не знаю, что у вас моментально известно становится, кто и чем занимается, и куда пошел. Хуже, чем в деревне, даже какого качество удобрение оставил на корнях сидя в туалете, и то соседки моментально узнают неведомыми путями. Который год уже, а меня все равно за полностью своего не держат, — с обидой закончил Доцент. — Ты бы поговорил с семейством, а? Тебе скажут.
Да, — сказал я Старшей мыслеречью, — зря надеялся, что хоть он жаловаться не будет. Она фыркнула от смеха.
— Чего это ты ей про меня сказал? — с подозрением спросил Доцент.
— Я говорю, фиг тебе, — любезно ответил я. — Мне тоже не сказали. Плюнь. Если надо, вот она сходит и извинится — это ее прямая обязанность поддерживать порядок. Все цело, хвала предкам. Воспитательную работу среди подрастающего поколения дам указания усилить.
Умное что-нибудь скажешь? — поинтересовался я.
— Умное тебе, — задумчиво протянул он. — Могу, вот не знаю насколько это умно, скорее странно. Когда я перед отъездом из зоны зашел к Кузнецу...
— То вы вместе напились, — радостно закончила Старшая.
— Не без этого, — миролюбиво согласился Доцент. — Он ваших лошадей, тех, что его доля за ножи, Силину продал на конезавод. Знаете кто такой?
— Ипподромом вроде владеет в Славянске.
— Там еще и казино, — не согласился Доцент, — и тот самый племенной конезавод, и еще кое-что. Неплохо развернулся.
Вот и потащил он меня посмотреть на своих лошадок. Он всегда был сильно вумный и продал не с концами, а с условием, что если они в скачках участвовать будут, то ему доля от призовых денег. И про жеребят о чем-то договорился, но это неважно. Понесло нас слегка поддатых напрямую через поле, а не по дороге. Ночь темная, как у негра в жопе, так я надел эти твои оригинальные очки собственного производства для ночного виденья. Удачная вещь получилась, весят немного, видно прекрасно в нескольких диапазонах и, — он одобрительно хмыкнул, — дорого. — Чего бы ему возражать, за новую впареную покупателю вещь он стабильно имеет свой процент. — От вас дешевый товар не идет, но меня уже знают и первым делом проверят, что нового и интересного привез, — закончил Доцент.
— Короче иду я, направляя Кузнеца в правильную сторону, даже слегка протрезвел и, как выходим к конюшням, вижу нить от «сигналки». Я ни с кем не делился, что ты мне показывал. А каталоги со спецификациями артефактов смотрю постоянно. Не умеют в нашей зоне это делать, совсем для другого используют. А тут четко проложена, как в патруле делают. Я головой завертел, а на дверях конюшни еще и «посох». Опять же только здесь и видел. Даже наши соседи думают, что это просто амулет от сглаза или еще какая ерунда. Вот объяснили бы тому же Ивану, — с воодушевлением заявил Доцент, — и не пришлось бы, потом искать грузовик. Сверить отпечатки ауры посетителей, посмотреть на время и все ясно.
— Действительно странно, — согласился я. — Хотя и не очень, кто-то знает больше, чем рассказывает, и он такой не один, собственно. Борис тоже много чего знает, но дальше Форта не выпускает. Не обязательно хозяин, этот самый Силин, может из охраны кто использует. Обе вещи сильно специфические. Да, любопытно, жаль, что не до этого. Поспрашивай при случае про конюшни, можно даже лошадей на продажу предложить. Только пустой это номер, скорее всего. Сошлются на неведомого бродягу-рейдера, за пол литра раскрывшего секрет и ушедшего в неизвестном направлении.
— Ну да, — перебивает меня Доцент. — Меня как Кулак видит, так сразу издевательски улыбается и руку протягивает пожать. Я свою за спину прячу, а он так сочувственно спрашивает: «Никак не помоешь?»
Кто сказал, что при простом контакте он не может прошлое прочитать, а обязательно за руку здороваться?
— Черепаха сказала, а я ей верю. Если бы при любом прикосновении передавалось, он бы ходил в резиновых перчатках и заворачивался с ног до головы. Так и спятить не долго, от чужих воспоминаний. Не знаю, может, он способен этим управлять и не каждый раз срабатывает, но вы, меченые, паршивый народ, никому подробности не рассказываете.
— Ты вот много рассказываешь, — посочувствовала Старшая.
