– А тебе-то что известно? – спрашивает Ро, подходя поближе ко мне.
Изображение Фортиса на экране то расплывается, то вновь становится отчетливым.
– Кое-что такое, чего вы не знаете. Огромное множество вещей, которых вы не знаете. Но прямо сейчас вас должно беспокоить только одно.
– Да? – Глаза Ро вспыхивают.
– Икона. Вы думаете, она неуязвима. Что ее нельзя уничтожить. Она ведь всем управляет, не так ли? Всем Хоулом. Всей этой дырой. – Он подмигивает, а я таращу на него глаза. – Те электромагнитные волны, тот электрический пульс, который генерируют Иконы… Его ведь ничем не остановить, а? По одной на каждый из самых больших городов. Сила есть сила, чего уж там. И они соединены между собой, все эти Иконы, они как один удушающий ошейник вокруг Земли.
Лукас рассеянно проводит ладонью по волосам:
– Это не новость.
– Мы поставляем бесплатных рабочих для этих чертовых строек в обмен на некое подобие жизни. Мы позволили им поработить себя, чтобы сооружать неведомо что за теми стенами.
– К чему ты ведешь? – Лукас уже раздражен.
– Но если мы сотрудничаем, если ведем себя хорошо, мир продолжает существовать и все остаются живы, чтобы в какой-то момент объединить силы. Да, у нас нет выбора, кроме как повиноваться. Иконы неуязвимы. Насколько нам известно. То есть так нам говорят. Во всяком случае, мы слышим только это.
– Тебе незачем объяснять нам, насколько все плохо, Фортис. Мы уже достаточно разобрались во всем этом.
Я переминаюсь с ноги на ногу. Мне не нравится говорить об Иконах и стройках. Мне даже думать о них не нравится.
– Может, разобрались, а может, и нет. – Фортис улыбается. – Предположим, не разобрались. Предположим, никто не знает, как все это действует, не знает на самом деле, по-настоящему. Предположим, шутки ради, что в броне есть трещинка. Или, скорее, где-то есть серебряная пуля – некое оружие, способное развернуть течение в нашу пользу. Должно ведь быть что-то такое, разве нет?
– Он это что, серьезно? – Тима смотрит на меня, потом на Фортиса. – Ты это всерьез?
– Серьезнее некуда. – Фортис придвигается ближе к экрану. – А теперь предположим, что Посольство узнало об этом тайном оружии. Как вы думаете, что бы они сделали с такой штуковиной? Воспользовались бы ею, чтобы уничтожить Иконы, верно? Что ж, возможно.
Я чувствую головокружение.
– А может быть, и нет, – качает головой Фортис. – В конце концов, Лорды и Иконы и есть причина того, что Посольство всем управляет. Без Икон Посольство бессильно. Оно остается без работы. И возможно, ему нравится совершать преступление против человечества.
– Наверняка так и есть, – рычит Ро.
Лукас выглядит совершенно убитым.
Я слышу, как колотится мое сердце.
– Ну так что вы думаете, детки? Сегодня ваш день. Я должен с полным основанием заявить, что действительно существует серебряная пуля. И Посольство обнаружило ее или, следует уточнить, их. И – бабах! Не успели они глазом моргнуть, как все четверо, все четыре серебряные пули тут же очутились где надо, надежно запертые под пристальным наблюдением полковника, который, как мне думается, сам нуждается в том, чтобы его понадежнее заперли. – Фортис окидывает взглядом комнату за нашими спинами.
У меня громко стучит в висках.
Они.
Мы.
Он имел в виду нас.
– И вот еще что. Ребята из Сопротивления тоже это знают. И они уж так желают поработать с вами, что вы и представить себе не можете. Вам следует знать это, потому что очень скоро вам придется принять решение.
Я закрываю глаза.
Бойцы Сопротивления знают, что мы здесь?
И они думают, что именно мы – ключ к свержению Икон?
Я позволяю всем этим словам возникнуть в моей голове, но не в силах думать отчетливо.
Хотелось бы мне, чтобы все это закончилось? Без сомнения.
Хотелось бы мне, чтобы Посольство исчезло? Чтобы Дома Лордов и близко к нашей планете не было? Конечно.
Мысли окончательно вырываются из-под моей власти.
Если бы я была той, кто может все изменить, смогла бы я это сделать? Стала бы делать?
Что, если падре был прав? Что, если Ро и я… если все мы действительно предназначены для чего-то большего?
И что тогда? И что прямо сейчас?
Фортис прерывает мои мысли:
– И когда вы к этому придете, ну… тогда вам понадобится помощь старого доброго мерка. Кого-то такого, кто может обменять ваши услуги с выгодой. Получить хорошую цену, ну и все такое… – Он вздыхает, разводя руками. Профессиональный торговец. – И если настанет такой день – а он придет, уверяю вас, – старина Фортис вас найдет. Когда вы будете полностью готовы.
Мне хочется закричать: «Я никогда не буду готова!»
Но это не имеет значения, потому что мерк исчезает, а комнату вновь заливает свет.
И голос Дока звучит, продолжая речь прямо с середины предложения:
– …Долли. Сообщение, похоже, для тебя.
Он умолкает, а мы переглядываемся. Никто не находит слов, но все по разным причинам.
Я вижу, как мечутся мысли Тимы. Они выглядят как колеса велосипеда, и штормовые тучи, и волны. Лукас внутренне так же напряжен и грустен, как и внешне. Ро буквально погружается в некий хаос, но я, даже не беря его за руку, знаю, о чем он думает.
Он готов разнести все Посольство сам, в одиночку.
И эта мысль куда более реальна и куда более устрашающа, чем все остальное.
Голос Дока снова с треском прорывается в комнату:
– Довольно странно. Оно удалено. Там ничего нет, файл пуст.
– Док, сейчас это неважно.
Я вопросительно смотрю на Ро. Он качает головой. Тима пожимает плечами. Они и не собираются ничего говорить.
Лукас хмурится, глядя на дверь:
– Нам, пожалуй, следует впустить охранников.
Дока мои слова не убеждают.
– Все очень странно. Я как будто очутился в середине процесса общей диагностики системы, но не помню, когда ее начал.
Ро ухмыляется – короткий визит Фортиса привел его в восторг.
– Ну, человек вечно ошибается – или как там говорил тот покойный парень?
– «Errare humanum est». Человеку свойственно ошибаться. Эти слова принадлежат, насколько я знаю, Сенеке. Ты это имел в виду?
Ро закидывает ноги на стол:
– Точно. Сенека. Именно он.
– Или, если сочтешь предпочтительным, «Factum est illud: fiery infectum non potest». Эти слова приписываются Платону.
– «Что сделано, то сделано, назад не вернешь», – хмурясь, поясняет Тима.
Жалюзи на стенах, опустившиеся вместе с отключением освещения, поднимаются как раз в тот момент, когда по ту сторону стеклянной двери появляется полковник Каталлус, отшвыривающий в стороны солдат. Он нажимает на дверную ручку, и я с изумлением вижу, как отпирается замок.
– Ложная тревога. Незачем было предпринимать излишние меры безопасности, Компьютер. – Полковник явно раздражен. – Ну и что здесь происходит? На чем мы остановились.
Четверо симпов входят в комнату следом за ним. Мы удивляемся – насколько это у нас получается.
– «Alea iacta est», – говорит Лукас полковнику, когда Каталлус одним взглядом отсылает охранников за дверь. – «Жребий брошен».
– Кость брошена? Какая кость? Куда брошена? – Полковник Каталлус непонимающе смотрит на нас, но мы молчим.
Я вижу, как Тима медленно достает из кармана авторучку, чтобы написать что-то на своей ладони. Она сгибает и разгибает пальцы, показывая мне написанное.
«НАДО ПОГОВОРИТЬ».
Потом ее кулак крепко сжимается, слова исчезают.
Лукас смотрит на меня, а я пытаюсь угадать, думает он о Фортисе или о своей матери. По его лицу ничего не понять, неясно, куда он склоняется. На чью сторону.
Пока неясно.
Я пытаюсь пробраться в него глубже, но нахожу лишь тишину и молчание.
Пока полковник Каталлус пространно рассуждает о своей важной роли, о своем значении для ее светлости Посла, я гадаю, как долго еще Лукас будет хранить молчание.
И предаст ли он нас.
И когда он предаст нас.
СУД ПОСОЛЬСКОГО ГОРОДА ВИРТУАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ:Изучение средств массовой информации (ИСМИ)
Проведено доктором О. Брэдом Хаксли-Кларком, виртуальным доктором философии
Примечание: Изучение средств массовой информации проведено по личной просьбе Посла Амаре
Исследовательский отдел Санта-Каталины № 9В
Копия текста:
ПЕРСЕЙ ВОЗВРАЩАЕТСЯ
4 августа 2071 года
Вашингтон, Округ Колумбия
Пугающий поворот событий: ученые и представители правительства подтверждают, что фрагменты астероида Персей изменили траекторию движения и теперь направляются прямиком к Земле.
По официальной оценке, столкновение может произойти уже меньше чем через год, и специалисты пытаются вычислить точки удара, чтобы принять все возможные меры в надежде минимизировать разрушения.
