— Клянусь, я сделаю это!
— Идите!
Генерал Дюпон де л’Этан вышел и Жозеф обратился к остальным.
— А вы господа готовьтесь, завтра с утра мы атакуем.
Уже глубокой ночью в шатер испанского короля пришёл Жан Ланн, лучший ученик Наполеона, и один из самых талантливых и бесстрашных маршалов Франции
— Ваше величество, — обратился он к Жозефу, — вы хотите завтра победить?
— Конечно, маршал, как же еще!
— Тогда не мешайте мне делать мою работу, — Ланн выделил голосом последние два слова, — хоть вы король и формально командуете армией, но мы оба понимаем, кто должен завтра командовать и куда может завести нас ваши приказы. Я промолчал по поводу дивизии Дюпон де л’Этана только потому, что и сам отдал бы такой приказ.
— Следите за языком Ланн! Вы разговариваете с королём!
— А вы разговариваете с единственным, кто говорит с императором на ты. Если я не боюсь самого Наполеона, неужели его никчёмный старший брат думает, что я не скажу всё что о нем думаю?
И это была чистая правда, вся Европа знала нрав маршала Ланна, грубияна, сквернослова, но при этом храбрейшего и талантливейшего командира.
* * *
На следующее утро состоялось самое кровопролитное сражение Пиренейской войны.
Едва рассвело солнце, разведчики пятьдесят второго Оксфордширского лёгкого пехотного полка обнаружили на дороге, ведущей на запад к португальской границе, французов. Стало понятно, что армии генерал-лейтенанта Веллингтона не удастся избежать боя.
— Судя по всему, это дивизия де л’Этана, господин генерал, — сказал Веллингтону полковник Гильдебранд Оакс, командир Оксфордширского полка. — За ночь они обошли Трухильо и сели на дорогу.
— Не похоже на Джозефа Бонапарта, я скорее думал, что он будет ожидать своего брата и позволит нам уйти. Но это уже не важно. Генерал Хилл!
— Слушаю вас, сэр.
— Возьмите два батальона Оксфордширского полка, девяносто пятую пехотную бригаду и всю артиллерию. Мы должны смять дивизию де л’Этана, пока не подошли основные силы французов. А вы должны будете прикрыть наш отход, скорее всего вас я оставляю практически на верную смерть.
Внезапно голос Веллингтона сорвался, выпив воды, он продолжил:
— Против вас будут почти сорок тысяч французов, именно поэтому я оставляю вам лучших. Умрите, но спасите армию.
— Мы выстоим, — коротко сказал Хилл и вышел, вскоре вдалеке раздались сигнальные рожки подразделений, которые Веллингтон выбрал для прикрытия. Мысленно пожелав Хиллу удачи, Веллингтон направился к войскам.
Уже через час англичане вовсю штурмовали позиции дивизии де л’Этана. Несмотря на наличие и у англичан и французов скорострельного казнозарядного оружия, сражение очень быстро дошло до рукопашной, в которой французы оказались более стойкими, чем английские пехотинцы, многие их которых были наёмниками из Ганновера, Брауншвейга и других германских княжеств.
Безусловно, Веллингтон прорвал бы позиции де л’Этана, это был вопрос времени. Но его, как раз у англичан не было. На восточной окраине Трухильо разворачивалась не менее кровавая драма.
Артиллерию Наполеона не зря считали лучшей в Европе, а маршал Ланн считался одним из самых способных учеников императора. Пользуясь подавляющим преимуществом в количестве пушек, он очень быстро принудил к молчанию английские батареи оставленные Веллингтоном прикрывать прорыв, и французская пехота пошла в атаку.
И тут же стала нести большие потери, это на западной дороге наличие хоть каких-то, но оборудованных позиций, нивелировало преимущество английских винтовок над гладкоствольными ружьями регулярной французской пехоты.
Здесь же всё было совсем по-другому, уже англичане оборонялись на оборудованных позициях, да и Веллингтон не зря назвал Оксфордширдский полк и девяносто пятую бригаду лучшей в своей армии. Концентрация марксменов в этих частях зашкаливала.
От их меткого и скорострельного огня порядки дивизии генерала Суше, она была на острие удара, смешались и французы залегли. Ланн приказал провести еще одну артиллерийскую подготовку, и когда она закончилась, Суше снова повел своих солдат в бой. И снова потерпел неудачу.
— Чертовы британцы и чертов Суше, — выругался Ланн. — Вердье! Берите вашу дивизию и помогите этим беременным марсельским шлюхам. Куда это годится, наши солдаты залегли от огня английских свиней!
— Будет исполнено, господин маршал! — сказал генерал Вердье и поехал к своим солдатам.
— Какие-то проблемы? — спросил Жозеф Бонапарт у Ланна.
— Никаких, Вердье точно возьмет позиции англичан.
Но этому не суждено было сбыться, едва французы снова пошли в атаку как чрезвычайно меткий, буквально золотой выстрел, одного из англичан попал точно в грудь Вердье, французы хоть и пошли в атаку, но была видна их нерешительность.
— Святые небеса! Да что за дерьмо здесь происходит! — в сердцах воскликнул Ланн, наблюдавший в подзорную трубу за атакой и, вонзив шпоры в бока своего жеребца, стремглав помчался к наступающим французам.
Там он спешился, пробежал в первую шеренгу и, выхватив шпагу из ножен, лично возглавил атаку сто первого пехотного полка из дивизии убитого Вердье. Остальные французские подразделения из состава двух атакующий дивизий, видя яростный порыв своего маршала, тоже рванули в атаку.
Звезда Ланна светила в этот день особенно ярко, не один и не два раза пули англичан свистели вокруг него. Один выстрел сорвал с плеча храбреца эполет, а второй продырявил кивер, но, ни один не достиг цели.
Ведомые Ланном пехотинцы достигли английских позиций. Обескровленные обстрелом британцы не смогли долго сопротивляться трехкратно превосходящим силам неприятеля, тем более что на подмогу французам пришли гренадёры из элитной дивизии генерала Удино.
Генерал Хилл честно пытался выполнить приказ Веллингтона, и наполовину слова Артура Уэсли оказались пророческими. И оба батальона Оксфордширского полка и девяносто пятая легкая пехотная бригада полегли в этом бою практически полностью, та же участь постигла и полковника Оакса с генералом Хиллом.
Французы же, сломив отчаянное сопротивление англичан, ударили в спину армии герцога Веллингтона, которая в этот момент практически прогрызла оборону дивизии Дюпон де л’Этана.
Разгром был полный, из двадцати девяти тысяч англичан погибли или были ранены четырнадцать тысяч, еще десять тысяч попали в плен, а остальные рассеялись. Генерал-лейтенант Артур Уэсли герцог Веллингтон получил смертельное ранение и умер, не приходя в сознание во французском госпитале.
Потери французов были не менее ужасающие: из дивизии Дюпон де л’Этана уцелела едва ли не половина из первоначальных восьми тысяч, дивизии Суше и Вердье тоже прекратили свое существование в качестве боеспособных соединений.
Всего же армия Жозефа потеряла десять тысяч убитыми и одиннадцать тысяч ранеными, английские стрелки собрали богатую кровавую жатву в тот день, но французы сполна воспользовались численным превосходством.
Потеря ярчайшего британского военачальника дорого обошлась англичанам на Пиренеях. Уже через три недели маршал Ней принудил к сдаче блокированного в Севилье Куэсту, а еще через месяц французы снова заняли Лиссабон. Война пятой коалиции была закончилась сокрушительной победой французского оружия.
* * *
Первое августа тысяча восемьсот девятого года. Дворец Тюрильи, Париж. Франция.
— Жюльен, убери это, — сказал Бонапарт и брезгливо вытер рот. После того злополучного ранения под Ваграмом императора по-прежнему мутило. Вот и сейчас в серебряном ведре, которое услужливо подставил ему лакей, был недавно съеденный завтрак.
— Господа, мы снова сокрушили всех наших врагов, и австрийцев и англичан. Теперь настало время обратить наш взгляд на восток.
Услышав эти слова величайшего человека эпохи его любовница, Мария Валевская, вспыхнула от радости. Дочь Мацея Лончинского, участника восстания Тадеуша Костюшко ждала этих слов три года, с того самого момента когда увидела Императора всех французов. Эти слова значили, что очень скоро её любимая Польша скоро снова станет страной от "можа до можа". По-другому и быть не могло, кто такие эти русские, чтобы противится воли современного Александра Македонского!
