Когда Бонапарт был в своей столице, ни дня не проходило без того чтобы Мария после жаркой любви с императором не говорила ему о её Польше, страдающей под пятой проклятых варваров. До Эрфурта эти слова оставались просто словами, но после того злополучного конгресса Бонапарт и сам захотел поквитаться с царём Александром за тот позор. Никто не смеет использовать его, чтобы обстряпать свои мелки делишки с этими английскими торгашами!
Сегодня перед лицом Императора был цвет его Непобедимой армии: Ланн, Ней, Мюрат, Бернадот, Массена, Сульт, Бертье, Журдан и Железный Маршал, Луи Николя Даву. Все они были готовы внимать голосу своего Императора.
Кроме них тут были и гражданские чиновники: военный министр: Анри Жак Гийом Кларк, министр внутренних дел Эммануэль Крете, министр Императорского казначейства Николя Франсуа Моллиен и министр иностранных дел Жан-Батист Номпер де Шампаньи. Все те, кто должен подготовить армию и Империю к новой победоносной войне.
Бонапарт посмотрел на Валевскую и та, правильно поняв его взгляд, вышла.
— Да, настало время отомстить этому варвару Александру за его византийское коварство. Я приказываю немедленно начать подготовку к походу в Россию. Вся Европа смотрит на нас, и ждёт, когда мы загоним этих дикарей обратно в их заснеженные леса. Так давайте сделаем это!
Обращение автора к читателям.
Дорогие читатели, у меня к вам вопрос. Насколько вам интересно то что происходит в мире книге за пределами Калифорнии и пока с ней напрямую не связано? Мне продолжить писать о событиях в Европе и Америке или сосредоточиться только на Калифорнии и главном герое?
Жду вашего мнения в комментариях.
Глава 10.
Результаты стрельб новых морских орудий калибром в шестьдесят пять миллиметров оказались, мягко скажем, неоднозначными.
С одной стороны, у орудий было всё в порядке с дальностью стрельбы, скорострельностью и возможностью маневрирования огнём. Слаженный расчёт из четырех человек мог не то что десять выстрелов в минуту сделать, но и все двенадцать.
Но с другой стороны, обстрел деревянных мишеней, имитирующий борта английских линейных кораблей показал, что урон снаряды новых пушек наносят намного меньше, чем орудия калибра восемьдесят семь миллиметров. Ни о каком уничтожении линейного корабля одним-двумя залпами речи и быть не могло.
По всему выходило что для того вывести из строя один корабль третьего ранга могло понадобиться не меньше тридцати попаданий.
Впрочем, этот факт говорил только о том, что у нас при встрече с подобным противником будет повышенный расход боеприпасов, только и всего. Вопрос об увеличении калибра палубной артиллерии не стоял. Всё равно сначала будем строить корветы, вернее уже начали строить, а потом на основании опыта их эксплуатации решим, что будем делать дальше.
Да и по большому счёту, нам не нужны пока более серьезные корабли. Линейные корабли сейчас водятся только в Европе, а тут на Тихом океане максимум, что мы можем встретить это фрегат. На корабли этого класса, орудий нашего корвета должно хватить с запасом.
Закладка первых двух корветов прошла без особой помпы, никто не говорил напыщенных речей или что-то подобное, просто рабочие верфи начали свою работу. Никифоров и остальные русские корабелы решили принять в строительстве самое деятельное участие. Правда, пока они не у дел, использовать их даже в качестве рабочих мы не могли.
И я и Дукас сразу заявили прибывшим русским? что мы не будем строить классические парусные корабли, паровые двигатели уже неоднократно доказали своё неоспоримое преимущество перед парусом и мы не собирались от них отказываться. Хорошего корабельного дерева же у нас просто не было, это не в последнюю очередь и являлось причиной того что мы начали строить корабли из стали.
Поэтому прежде чем стать кораблестроителями, русским нужно будет учиться. Паровые машины, механика и электротехника, пожалуй, это главное что им нужно будет освоить. Всё остальное не так важно.
Так что, вместо инструментов корабелы взяли в руки бумагу, перья и сели за парту, как и русские студенты. Странное сочетание, надо сказать, я с удивлением узнал, что антагонизм между студенчеством и служивыми людьми был уже в начале девятнадцатого века.
Хотя, может быть, это мне просто не повезло и студенты попались не кондиционные, не знаю. А вот профессора точно были самой настоящей фрондой по отношению к офицерам, думаю что на кораблях, пока они плыли сюда был еще тот паноптикум.
* * *
Господа офицеры тоже сели за книги, только за другие. Так уж получилось что, несмотря на свою короткую историю, Калифорнийская республика постоянно воевала, и начала она это делать даже до своего основания. Наш лихой налёт на поместье давно покойного Уилкинсона, стычки с пиратами, бой с английской эскадрой возле Барбадоса и дело в Акапулько это тоже часть нашего боевого опыта.
И со слов наших гостей очень интересный, не весь конечно, а действия моих снайперов, Ахиллеса и Гектора и их вооружение. Правда, сначала записанное мной по памяти показалось русским сказками, о чем мне и сообщил второй по старшинству член русской комиссии, подполковник Николай Филиппович Емельянов:
— Воля ваша, господин президент, но я, ни за что не поверю, чтобы стрелок с шестиста шагов десять раз подряд попал в ростовую мишень и не промазал.
— Господин подполковник, из пристрелянного оружия, с перископическим прицелом это вполне возможно. И я могу вам это доказать прямо сейчас.
Мы вышли из кабинета, я приказал обоим моим охранникам взять их перископы и мы отправились на стрельбище, где в этот момент проводились очередные испытания, на сей раз наших лёгких гаубиц.
Хоть в Европе и относились к России и её армии с некоторым предубеждением это была полная ерунда, русские были ничуть не слабее ведущих европейских армий а в артиллерии пожалуй что и номером два, сразу за французами. А уж знаменитый Шуваловский единорог долгое время вообще был лучшим полевым орудием в Европе.
Поэтому и Аракчеев младший, и остальные русские офицеры в артиллерии разбирались очень хорошо, они сразу увидели преимущества нашей полевой артиллерии, как пушек калибром восемьдесят семь миллиметров, так и новых гаубиц.
Аракчеев обсуждал с де Карраско корректировку стрельбы на сверх дальние дистанции, когда я с подполковником Емельяновым и моими охранниками, и по совместительству снайперами инструкторами, появились на полигоне. После английской кампании и Гектор и Ахиллес помимо моей охраны занимались еще и подготовкой снайперов, марксменов, как их называли англичане.
—Господин президент, насколько я помню, вы же не собирались сегодня присутствовать на стрельбах, — сказал мне де Карраско.
— Всё верно, Родриго, вы правы. Я рассказывал нашим русским гостям о наших снайперах и подполковник Емельянов поставил мои слова под сомнения. Вот мы и приехали сюда для демонстрации.
— Понятно, господин президент. Это будет очень интересно и занимательно.
— Родриго, распорядитесь подготовить мишени для наших снайперов, и не забудьте про пулеуловители, так мы называли большие тюки из прессованной соломы.
Пока дежурная команда полигона устанавливала мишени для стрельбы, братья готовили своё оружие. Они уже давно не использовали винтовки Крнка, я по-прежнему про себя называл наше оружие "девичьими фамилиями", а перешли на систему Ремингтона.
После битвы под Монтерреем, где и у Гектора и у Ахиллеса винтовки были разбиты в рукопашной, мои телохранители сделали специальный заказ на фабрике у Костаса.
Не знаю, как парни до этого додумались, но ложи их винтовок им сделали не деревянными, а из лукалита, я когда это увидел то, то был очень удивлён, а потом вспомнил оранжевые магазины автоматов Калашникова из бакелита и понял, что в этом что-то есть.
Четырёхкратная оптика на их винтовках тоже стояла новая, прицелы конечно были сьёмные, можно с уверенностью сказать, что это первые в мире чисто снайперское винтовки.
