class="p1">— Могу. Только вот, Мор, хочу тебе, как другу дать совет. Не забывай, что живёшь в мире после судного дня. Сильные объединились в группы, чтобы выживать. Слабые умирают первые — это закон силы. Так что помни, что всех тебе не спасти.
Не дожидаясь ответа, Синий засунул руки в карманы куртки-камуфляжа и ушёл. Просто пошёл вперёд, не дожидаясь нас.
— Мы, вообще-то, из-за твоего решения так встряли, не из-за моего! — прикрикнул я вслед Синему.
На что он обернулся и сказал:
— Да я ж не отрицаю. Ты просто подумай на досуге.
Силуэт Синего скрылся в тёмном переулке, куда не попадал свет от фонаря.
Когда мы с Лавиной поднялись в спальню, она решила продолжить этот разговор:
— Синий дело сказал.
Она разделась до трусов и залезла под тёплое одеяло, которое согревало скорее меня, чем её.
— Откуда в тебе столько жестокости? — ответил я и выключил свет в комнате, нажав на выключатель.
Лавина дёрнула нитку прикроватного светильника, и тусклый свет озарил её хмурое лицо. Да и подчеркнул синеватые ореолы сосков на бледной коже. Холод тоже может быть сексуальным.
— Да при чём тут жесткость? Это вопрос выживания. Либо выживем мы, либо никто.
Этот вопрос развеял внезапные пошлые мысли, и вернул меня из грёз в реальность.
— Может, ещё повторишь, что мне всех не спасти? — огрызнулся я.
— Именно!
В голове накопилось слишком много противоречий.
Я не был дураком и прекрасно понимал правоту мутантов. Либо мы, либо никто. Ресурсов на всех не хватает, так устроен этот мир.
Но чёрт возьми, как же сложно принять это решение. До боли в висках сложно. Все мои убеждения трещали по швам, а совесть сдавливала горло.
— Может, отменишь свой поход за профессором и вплотную займёшься делами города? — предложила Лавина. — Ведь если бы тебя не было сегодня, пожар наверняка охватил бы весь город. А если случится что-то подобное, когда тебя не будет? Вернёшься к головешкам?
— Какова вероятность ещё одного пожара в течение недели? — хмыкнул я, прикидывая на какую кару обречь поджигателя.
— Сто процентов. Если виновного не найдёшь. Так что можешь вспоминать детективные сериалы, — усмехнулась девушка.
Я в очередной раз пожалел, что убил Князя, и на мою голову вылился целый ушат проблем.
— Я не собираюсь отказываться от поездки. Или ты уже не хочешь обратно? Что-то слишком стремительно меняются твои настроения.
Лавина хмыкнула и ответила:
— Я девушка, мне положено менять свои желания.
— Иногда и по три раза на дню, — хохотнул я. — Так правда не хочешь обратно?
— Ещё как хочу, — погрустнела Лавина. — Но также переживаю за всех этих людей.
Я накрыл ладонью её руку и прошептал:
— Тогда зачем отказываться от возможности спасти всех?
— Ты определись: ты либо спасаешь всех в этом времени, либо пытаешься предотвратить судный день.
Это был сложный выбор. Выбор, которого я постоянно избегал даже в собственных мыслях.
Я открыл рот, чтобы ответить, но не успел выдавить ни звука. В дверь постучали.
— Кто там? — раздражённо крикнула Лавина.
— Это Лысый. Я поджигателя нашёл. Решил, что лучше сразу доложить. Вы точно офигеете, кто это! — задорно сообщил голос из-за двери.
— Ого, вот это новости! Входи! — крикнул я в предвкушении.
Ручка двери провернулась, и Лысый зашёл в нашу спальню. Лавина присела, прикрывая грудь одеялом. Но от меня не скрылось, как жадно Лысый смотрит на неё.
— Так кто наш поджигатель? — громко спросил я, переводя внимание на свою непревзойдённую персону.
— А, точно, — опомнился ночной гость. — Это кто-то из новеньких. Охотник говорил, что видел, как до начала пожара в поле шёл кто-то в защитном костюме. А после бежал со всех ног. Только вот одна странность была.
— Какая? — озадачился я.
— Охотник Васильич говорит, что когда он обратно бежал, то сорвал противогаз, — усмехнулся Лысый. — Значит, наш поджигатель скоро и без нашей помощи умрёт.
— Либо бункерских подставили, как в лучших традициях детективов, — задумчиво предположила Лавина.
— Похоже на то, — согласился я.
— Так, я зря пришёл, получается, — расстроился Лысый, но показал это через раздражение в голосе.
— Не зря. Сможешь у бункерских узнать, кому они свои костюмы давали?
— Так, вечером фуру разгружали после вылазки на склад. Сами бункерские забрали себе половину добра, а вторую нам передали, как плату. Так что, у Хранителя сейчас до полным-полно ящиков и мешков, а там может быть что угодно.
— Всё равно узнай, вдруг кто специально про химзащиту спрашивал. Петра Степановича позови и озадачь, но это лучше утром уже, — начал я. — А пока иди к Хранителю и составь список, кто помогал с разгрузкой фуры и вообще подходил к добытому. Есть вопросы?
— Нет. Пошёл тогда список составлять. Утром доложу.
Лысый уже развернулся, чтобы уйти, но я остановил его:
— Слушай, а ты чем при Князе занимался? Ну, кроме вылазок.
— Да разные поручения выполнял и за порядком следил.
— Прямо полицейский, — усмехнулась Лавина.
— Отлично, будешь делать то же самое, только теперь эта должность называется: помощник главы города и его зама.
— Солидненько, — оценил Лысый.
— Ага. До утра нас не тревожь.
— Как скажешь, босс, — усмехнулся Лысый и вышел, закрыв за собою дверь.
Благо Лавина не стала снова расспрашивать о моём решении, оставляя столь нелёгкий выбор на мои извечные думы. Вот и хорошо. Потому что я уже давно для себя всё решил.
Лысый вернулся утром, когда мы сидели внизу и завтракали. Тётя Клава приготовила омлет из остатков свежих яиц и молока. Дальше придётся довольствоваться заготовками, но я был уверен, что Тётя Клава и из них приготовит шедевр.
Лысый подошёл с планшетом и протянул его мне.
— Бумаги не нашёл, поэтому занял Эльфа, — ответил он на мой немой вопрос. — Классная штука, кстати. Можно я себе такой же возьму у Хранителя? А то без твоего разрешения он ничего не выдаёт.
— Хах, хорошо, — ответил я. — Передам распоряжение. Вообще, надо всё раздать, пусть народ образовывается.
— На всех не хватит, — подметила Лавина.
— А всем и не надо. Надо только тем, кто с мозгами, — высказался я и уставился в монитор.
На сенсорном экране было написано два десятка имён.
— Я, как понимаю это те, кто фуру разгружал? — спросил я у Лысого.
— Ага. Твой Пётр Степанович сказал, что ни с кем они костюмами не делились. Да и из-за купола их никто не мог украсть. А сами бункерские побаиваются пока к нам выходить. Я с их дозорными побазарил: территорию купола никто не покидал, ну кроме того же Петра Степановича, так он с тобой был.
— Ясно. Это либо кто-то из наших, либо бункерские
