начал рассуждать о том, что проведение работ в таких условиях довольно опасно, и если в ближайшее время порядок не будет наведён, то, скорее всего, придётся возвращаться, не солоно хлебавши, а это практически гарантированная выволочка от губернатора. Да и Ватулин ни хрена не обрадуется. На этой печальной ноте мы разлили ещё по одной, а потом ещё.
В какой момент у поручика случилась передозировка, я не понял, но наш бравый командир осмелел, и отвага его распространилась на всех: на Ватулина, на Семихватова, на майора и даже на шуралеев, к которым он их всех и послал. Яростно размахивая ложкой, он порывался продолжить экспедицию немедленно:
- Ты же прогнал его, – глядя на меня, произнёс он. – И я смогу! Ты мне только слова скажи, какие говорить надо, и я прогоню. Я же офицер! И Алёшка – офицер! Нам нельзя бояться. А ты? Ты, Андрюха, ты пойдёшь с нами? Ты же тоже офицер. Ты императору Михаилу Васильевичу присягал, шпагу целовал, жизнью клялся честь не щадить. А теперь? Струсил?
- Да? – уставившись на меня ещё более пьяными, чем у поручика глазами, спросил Алёшка. – Пойдём?
Пообещав пойти, я предложил перед выходом выпить ещё. Мы выпили. Потом я провозгласил тост за государя императора, которому мы все жизнью клялись. Потом тост во славу русского оружия. А потом поручик, как ему и полагалось по вновь утверждённому мною плану, уснул прямо на столе. Перетащив собутыльников по одному на кровати, я вышел на воздух и встретился там с Данилычем.
- Ну, как там? – с надеждой спросил он.
- Расслабься, Данилыч, сегодня ещё возвращаться не будем!
- Это хорошо, - вздохнул он. – А куды возвращаться? В Самару?
- Данилыч, - задушевно произнёс я. – Сегодня никуда возвращаться не будем. Понял?
- Угу, - неопределённо кивнул он. – А завтра?
- Война план покажет, Данилыч. Завтра, может, небо упадёт на землю и всех чертей к чёртовой матери передавит.
- Так это оно тогда и нас-ту передавит.
- Не-е-ет, Данилыч, нас нельзя-а-а – мы царю присягу давали, что умрём за него, а не просто так.
- Знамо дело, не за так! Мы люди служивые, казённые, стал быть, нам ни за понюшку табаку пропадать никак не возможно! На нас сам государь полагатся. Мы, стал быть, опора трона!
Вот ведь как завернул.
- Твоими устами, Данилыч, да водки бы выпить!
- Водки выпить, оно конечно, можно, да только ты, Андрей Иваныч, как я погляжу, и без того уже хорошо приложился.
- А то! Положение обязывало, Данилыч. Если бы я плохо бы приложился, то мы бы сейчас, примкнув штыки, уже бы в атаку на чертей неслись бы. Понял?
Старый сержант тяжело вздохнул:
- Понял. Как не понять? Значится, споил командира? Ну, можа оно так-ту и лучче. Пущщай проспится! А то кабы и впрямь на шуралеек не повёл.
- Ты давно с ним, Данилыч?
Он смерил меня взглядом и как бы нехотя ответил:
- А вот как тебя повстречали, так три дня.
Я аж опешил:
- Это как так?
- Дык эта, прислали его вмести с подпоручиком-то, да трёмя солдатами к нам с Казани. По какой-то казённой надобности, границы каки-то рисовать. Ну, а мне да ишшо вона восьмерым нашим вышел приказ с ими вмести итьтить. Вот мы и пошли, а как не пойти коли служба така.
- Логично, - почти на автомате кивнул я.
- Ась? – не понял Данилыч.
Я посмотрел на старого сержанта, и родилась у меня одна мысль.
- Послушай, Данилыч, а как тебя полностью звать-величать?
- Дык эта, драгунского полку сержант по второму разряду Прокопов Фёдор Данилыч.
Я был абсолютно не в курсе, кто такие сержанты по второму разряду, но спрашивать не стал, потому что предполагалось, что я и так знаю.
- Вот что, Фёдор Данилыч, а разузнай-ка ты у местных, как они с шуралеями этими борются. Думаю, нам это в скорости ой как пригодится, - потом подумал и добавил: - А и не пригодится, так и совсем хорошо.
- Золотые твои слова! Вот кабы и верно, что не пригодилось бы, так и лучче бы и не надо!
- Давай, Данилыч, разузнай. А я пока тут посижу, - и с этими словами примостился на лежавшем неподалёку бревне.
Надо всё хорошенько обдумать. Ну, или как получится, и насколько сил хватит.
Время было часа три, то есть ещё весь день впереди, а мы уже нахрюкамшись. Но, совести ради надо сказать, не все. В том смысле, что Роман Елизарыч и Алексей Николаич хоть и морские офицеры, а правильно пить водку, не обучены. Да и водка тут у них и не водка даже, а водочка – почитай на четверть слабее нашей, да кабы не на треть. Так что ноги меня пока ещё держат, и голова местами соображает. И чем бы мне заняться?
По всему выходило, что ничего путного сделать я сейчас не смогу. Даже героически погибнуть. Но это мы всегда успеем. Да и планов у меня таких нет. Пока. А какие есть? Ну, так, по серьёзному, без шуток про мистера Фикса? А что мы вообще имеем? А вот что: экспедиция наша накрылась медным тазом. Это раз. А раз экспедиции не будет, то и денег мне теперь не дадут, ибо не за что. Это два. И какие у нас варианты?
А вариантов два: или уйти отсюда в туже Самару, или завербоваться в местный погранотряд, или кто они тут? Ну, хорошо, вот, к примеру, решил я остаться здесь. А зачем? С чертями бороться? И сгинуть в неравной борьбе? Круто! А во имя чего? А во имя государя нашего Михаила Васильевича. И всё? И всё! Зашибись, перспективка!
Ну, а если возвращаться в Самару? Или поручик сразу в Казань возвращаться будет? До неё, до Казани, отсюда не намного дальше, чем до Самары. И чё? Меня хоть в Самаре, хоть в Казани никто нигде не ждёт. Что я там буду делать? Охранником наймусь? Скажу, вот у меня и травмат с собой есть? Патронов только вот не густо.
Точно! Патроны! У них же тут унитарного патрона ещё нет, а это такая штука, она же скорострельность им здесь раз в пять поднимет. Ну, вот! Порох у них есть, пули отливать умеют, дело за гильзой. А, нет, ещё капсюль, боёк… И чё?!
