– Отпустите, пусть умоются, – скомандовал он, поразмыслив.
Железные ладони отпустили плечи и голову. Костя осторожно шевельнулся. Из носа текло немилосердно, и поскольку Виорел вроде как не спешил к мойдодыру, Костя решился и с опаской встал. Никто не препятствовал; он быстренько умылся и приложил к многострадальному носу полотенце.
Когда Костя обернулся, никого, кроме Виорела, в комнате уже не осталось. Исчезли все, бесшумно, словно призраки, и даже дверь была плотно прикрыта. Напарник выглядел неважно – сидел криво, лицо тоже было в крови, но разбит у него был не нос, а губы.
– И чего дальше? – спросил Костя испуганно.
Он действительно боялся, потому что не понимал происходящего.
– Валить надо, – хрипло произнес Виорел и с усилием встал.
Напарник тоже кое-как умылся, шипя от боли и часто срываясь в судорожный кашель. Костя, осторожно присев, подобрал с пола бумагу зервара и деньги, включая те монетки, которые оставались на виду, не закатились под мебель. Оружие Виорела визитеры, надо понимать, прикарманили.
Приведя себя в относительный порядок, Виорел взял у Кости документ и спрятал – то ли во внутренний карман, то ли просто за пазуху. Гимнастерка Кости внутренних карманов не имела, только внешние нагрудные, но не факт, что Виорел носит в точности такую же. Деньги напарник мрачно пересчитал и сунул в карман брюк.
– Кто это был вообще? – на всякий случай спросил Костя.
– Хер его знает, – мрачно отозвался Виорел. – Но это точно не бандиты. Это какая-то спецконтора. И не факт, что джавальская.
По-видимому, из этого можно было сделать какие-то значимые выводы, но Костя слишком слабо владел местными реалиями, чтобы справиться с этим самостоятельно.
– Кого-то они ловят, похожего на нас, – произнес Виорел почти без выражения.
– Тех двоих, которые после нас поезд догоняли? – озвучил напрашивающийся вывод Костя.
– Скорее всего.
Виорел помолчал, потом очень осторожно приложил руку ко лбу, словно проверял – не поднялась ли температура.
– Если они нас отпустили, – глухо сообщил молдаванин, – значит, мы нужны не только им. И они надеются, что конкуренты тоже отвлекутся на нас, потеряют время.
Костя и сам подозревал что-то подобное.
– Ну, здорово, – буркнул он, с трудом удерживаясь, чтобы не соскользнуть в полную моральную безнадегу.
Виорел медлил еще минут пять, потом, видимо, мысленно принял какой-то план действий и решительно встал:
– Пошли!
Деталями своего плана он с Костей не поделился. Но вряд ли в этот план входило второе нападение, которое произошло через минуту-другую, едва они вышли на тесное крыльцо гостиницы-маакуте.
Виорел шагнул через порог первым; Костя понял, что происходит неладное, когда откуда-то слева, со стороны, противоположной ступенькам, вынырнули два типа с револьверами в руках. Скорее всего они поджидали спинами к стене гостиницы, поэтому из помещения увидеть их было невозможно.
Грянули два выстрела. Виорел оступился и начал оседать на рефлекторно дернувшегося назад в помещение Костю.
«Господи, куда же я, дурак, вляпался!!!» – подумал Костя с отчаянием, а потом увидел, что на одежде Виорела расплываются два темных кровавых пятна.
Больше всего ему захотелось оказаться дома – отчаянно захотелось, как любому человеку, который внезапно столкнулся со смертельной опасностью и страстно желает выжить, который готов поверить в любое мыслимое и немыслимое чудо, лишь бы оно оказалось спасительным.
Виорел был очень тяжелым, Костя его не удержал, и они вместе упали на пол перед самой дверью. Стрелявшие мелькнули перед крыльцом – еще пару секунд, и они взбегут по ступеням и окажутся в маакуте.
И тут чудо все-таки произошло.
Костя вообще не понял, что это: лежа на полу джавальской гостиницы, он вдруг увидел кусочек комнаты Виорела, где они считаные дни назад готовились к походу в Центрум. Сам Виорел лежал головой к этой дыре между мирами, в нескольких сантиметрах от нее.
Костя хотел домой и увидел дом. И, не раздумывая, пополз, пихая перед собой тяжелое тело напарника, отвоевывая у судьбы дециметр за дециметром.
Проход был низкий и узковатый, как подвальное оконце в его родной пятиэтажке, Костя протискивался туда с упорством схваченной за хвост лисы и с тем же упорством толкал обмякшего Виорела.
Упорство победило – из неуютного и смертельно опасного места они переместились в такую желанную вологодскую квартиру.
Последнее, что Костя увидел в Джавале перед тем, как его собственный ботинок пересек невидимую черту, – это перекошенное лицо типа с револьвером. Кажется, он намеревался упасть на четвереньки и выстрелить еще раз.
Но не успел – Костя поджал ногу, и лаз закрылся. Просто растаял в воздухе, а на его месте возникла стена с висящим зеркалом, одним из четырех в комнате Виорела.
Невзирая на чудесное спасение, Костю затрясло.
– Блокнот, – неожиданно произнес Виорел слабым голосом.
– Что? – вскинулся Костя.
– Верхний ящик стола. Блокнот. Черный.
«Елки-палки, Вира же ранен!» – внезапно осознал Костя.
Он вскочил с колен и метнулся к письменному столу напротив окна. В верхнем ящике действительно нашелся блокнот в черной затертой обложке и почему-то с надписью «Паспорт».
– Буква «эс»! Семен Миронович!
Трясущимися руками Костя открыл нужную страницу. Действительно, есть некий Семен Миронович. И телефон его.
– Мобильник на столе!
Костя поспешно схватил телефон – тот был предусмотрительно оставлен на зарядке, поэтому во время звонка повторить собственные подвиги с отключением трубки в самый неожиданный и неподходящий момент Костя, к счастью, не мог. Он быстро набрал номер, и неведомый Семен Миронович отозвался почти сразу.
– Повторяй за мной! – велел Виорел свистящим шепотом за секунду до ответа. – Просто повторяй, и все!
– Хорошо! – Костя закивал; в тот же миг громко и отчетливо, так, что расслышал не только Костя, но и лежащий на полу Виорел, Семен Миронович произнес:
– Слушаю!
– Виорел, – сказал Виорел.
Костя послушно повторил это в трубку.
– Огонек!
– Огонек, – упавшим голосом странслировал Костя.
– Дома.
– Дома…
– Сейчас буду, – без тени удивления пообещал Семен Миронович и дал отбой.
– Дверь отопрешь, – велел Виорел и закрыл глаза. – Там просто, сначала нижний замок, потом верхний.
Костя боялся его трогать. Сам он перепугался еще сильнее, чем во время стрельбы в маакуте, и впал в странное душевное состояние – мысли словно окостенели и замерли, хотя теоретически можно было попробовать Виорела перевязать. Но было страшно навредить, потому что санитар из Кости уж точно получился бы куда худший, чем носильщик.
