Голова закружилась, в глазах потемнело, и я упал обратно на сиденье.
– Почему на восточный КПП? – спросил я.
– Потому что оттуда ближе и удобнее до Сити. И маршрут по Зоне тобой отработан на тренажере, ну, почти отработан.
– Зачем нам в Сити?
– К моему великому сожалению, я проиграл тебе пари. – Он печально поцокал языком. – Я ставил на Светлячка, а он опозорил и себя, и меня. Чего пучишься? Да, состязание получилось не совсем то, к которому готовились, но оно фактически состоялось! Я так на новичка надеялся, был уверен в его возможностях, а он оказался без характера. Его вообще не было видно в отличие от твоего Дракулы, который показал себя настоящим героем… – Эйнштейн махнул рукой.
– Да ваш Светлячок просто растерялся! – Я возмутился, на миг потеряв ориентацию в разговоре. – Не всем же воевать! Вы ждете от мальчишки слишком многого, и вообще, при чем здесь пари?
– При том, что я привык платить по счетам. Я обещал, если проиграю, рассказать, какой приз ждал тебя в конце рейда по виртуальной Зоне. Надеюсь, тебе еще интересна разгадка? Раскрываю секрет – предмет тот же самый, который я когда-то очень давно спрятал в реальном Сити. Называется «мыло».
– Для «Душевой»? – не поверил я и опять сел, не выдержал. Ну и темы, ну и виражи! – «Душевая» что, не легенда?
– Почему не легенда? Легенда тоже. Одно другому не мешает.
– И вы знаете, где она находится?
– Как же мне не знать, если я ее нашел по молодости. Вернее, мы. Наша дружная троица, благополучно потом распавшаяся, как это бывает со всеми компаниями, которые сводит Зона.
– Живчик, Пинк Флойд… – пробормотал я. – Антисемит…
– Да-да, – согласился он, ничуть не удивившись моей осведомленности. – Живчик, Пинк Флойд и прочие… Так, давай не отвлекаться, об этом успеем еще наговориться. Маршрут я планирую такой: сначала в Сити, забираем «мыло». Оттуда – за «мочалкой» и за картой, которые лежат где-то в твоей «кладовке». Оттуда – в «Душевую». А дальше я не загадываю, как дело пойдет… Или, может, сначала в «кладовку», как думаешь, напарник?
– Вы прочитали папину записку, – сказал я с горечью. – Вы… вы…
Если честно, я не испытывал такой уж особой обиды или, там, злости. То ли чувства притупились, то ли поумнел с утра. А может, химия из капельницы меня притормозила, я ж не знаю, чего мой «напарник» в меня закачал. Но разочарование все-таки было, отношение мое к боссу в этот момент изменилось. Честно говоря, тоскливо стало.
Машина остановилась. Водитель обернулся к нам и постучал костяшками пальцев по стеклу: приехали, мол. В окна были видны бетонные кубы КПП, перед которыми расстилалось огромное заасфальтированное пространство, отлично простреливаемое. Стволы на КПП смотрели в обе стороны – и в Зону, и в город.
Эйнштейн открыл дверцу, высунулся наружу и предупредил водителя:
– Пока просто постоим.
Вернулся в салон и сообщил уже мне:
– Разговор важный, закончить надо.
– Заканчивайте, – не стал я возражать.
– Я обыскал тебя, пока ты был беспомощен. Нашел записку и прочитал. Угрызений совести по этому поводу не испытываю. Сейчас нам не до щепетильности и не до хороших манер. Когда стоит вопрос о существовании целого вида, когда начинается война, условности уходят в тыл. А вопрос стоит именно таким образом – сохранитесь ли вы, младенцы Зоны, или вас истребят. И чем скорее ты поймешь, кто ты сам такой и на чьей стороне, тем легче тебе будет выжить.
– Я на стороне своих родителей.
– А все взаимосвязано, не обольщайся. Вот ты знаешь, что ваш дом обыскали?
– Полиция, – пожал я плечами. – Папу подставили.
– Нет-нет, во второй раз! ПОСЛЕ официального обыска. Ровно в то время, когда тахорг резвился на «игровой площадке». Я послал человека следить за вашим коттеджем… Это была не полиция, Питер, а искали они, конечно, гипотетическую «мочалку». И в дом вашей «старейшины», милейшей вашей бабушки, тоже проникли, как только она понесла в следственный изолятор передачу для Макса.
Тоска набирала обороты. Вряд ли Эйнштейн врал, это было совсем на него не похоже. Да и смысла врать так мелко я не видел после всего сказанного.
– Люди Носорога? – спросил я его.
– Нет, другие. Зачем Носорогу «мочалка», если у них есть «Джек-попрыгунчик»?
– Если «попрыгунчик» это артефакт, то его у Носорога украли. А сам он, между прочим, в городе.
– Носорог в городе, потому что ищет свою дочь.
– Натали.
– Да, девочку с украденным артефактом. Но сейчас ему нет дела до твоего отца, во всяком случае – временно.
– У него жену убили!
– Но не Макс же. Поверь на слово, Носорог умный парень, на туфту не ведется.
– Короче, по-вашему, кто-то ищет «мочалку». У нас в кладовках.
– Совершенно верно.
– Я польщен. И кто же?
– Круг соискателей невелик, мы обязательно выясним, кто конкретно в игре. Другое важно, Питер. Повторный обыск ваших жилищ означает, что кто-то, кроме меня, знает содержание записки от Макса, но при этом не знает, что зашифровано под словом «кладовка». Из чего следует, что Макс пока не «раскололся» и не выложил все свои секреты. Возможно, за него плотно не взялись, хотя надежды на это мало. Возникает вопрос: кто мог знать содержание записки, кроме тебя?
– Только двое, бабушка и Крюк. Крюк – это Вацлав, сын Каролин Новак.
– Кого-то подозреваешь?
Подозрения у меня были, но делиться ими с нынешним Эйнштейном, который оказался вдруг совсем не тем человеком, которого я всю жизнь знал, желания не возникло. И неприязнь свою я также не собирался скрывать.
– Никого.
Он усмехнулся:
– Ну и хорошо. Верить близким людям – преимущество молодости. Уверен, Зона нас с тобой сблизит. Я понимаю, сейчас ты не скажешь мне, что такое «кладовка». Это твой выбор, и упирается он в доверие ко мне… – Эйнштейн заговорил резко, отрывисто, будто гавкал, и я увидел наконец, как сильно он нервничает.
И я вдруг догадался, что в течение всего нашего разговора он пребывал в страшном напряжении, которому не мог позволить проявиться, что на самом деле он… боится! Чего? Или кого?
– Я не настаиваю, чтоб ты выдавал мне семейные секреты, – рубил Эйнштейн. – Шел поперек отца. Потому и пойдем мы сначала в Сити, а не в вашу с Максом «кладовку», хотя, если по уму, надо бы немедленно, не теряя ни минуты, мчаться и изымать «мочалку». Пока не попала в чужие руки. Понимаю, ты мне пока не доверяешь. Зона должна все расставить по местам, в том числе в твоей голове…
– На Зону вся надежда, – произнес я иронически.
Он сморгнул и замолчал. Он словно проснулся.
