Таблички на зданиях сохранились, но цифры рассмотреть не получалось, хотя они и складывались в нечто похожее на сказанное психиатром.
– Еще один? – хмыкнул Гришко.
– Долгим? – уточнила Тамара.
– Угу, их у меня много. И треть из них, если не половина, – бывшие пациенты, – улыбнулся Хазаров. Кажется, воспоминание было действительно приятным.
– Шизофреники-то? – не поверил Гришко. – Скажи мне, кто твой друг…
– Если найдется абсолютно нормальный хомо сапиенс, его наверняка сочтут психом все остальные, включая и нашу науку. Симптомы психической болезни я могу найти даже у вас.
– Естественно, – буркнул Ворон. – Нормальных людей в Зону не заманишь.
– А вы, значит, возвращали шизофреников в общество? – перевела тему Тамара.
– А я просто возвращал, – согласился профессор. – Неужели вы никогда не беседовали сама с собой, коллега?
– Нет.
– Разыгрываете?..
– Я себя тестировала, – заявила Тамара, – и с полной ответственностью заявляю, что мое психическое состояние соответствует принятой норме.
– Кем принятой? – рассмеялся психиатр. – Боюсь, милая барышня, нормы у нас с вами все же разные.
– По крайней мере голосов я не слышу.
– Вряд ли. Потому что вы действительно производите впечатление нормального человека, пусть и в состоянии стресса. А вот отсутствие внутреннего голоса – это как раз ненормальность. Если ребенок не фантазирует, не придумывает историй или вымышленных приятелей – это отклонение. Если у взрослого отсутствует так называемый внутренний голос – это патология гораздо страшнее, чем голоса в голове.
Голос был мягкий, но сильный. Было в нем нечто такое, что ощущал недавно Дэн. Наверняка Хазаров тоже умел убеждать кого угодно в чем угодно, но словами и интонациями, а не непосредственно забираясь в мысли.
– Да я… – начала Тамара.
– Очень раздражены, что вполне объяснимо. Во-первых, окружающая обстановка душевному комфорту не способствует. Во-вторых, приближающийся цикл.
Девушка ойкнула.
– Так что знакомый? – переспросил Денис. Ему показалось, что это не та тема, которую хотелось бы развивать Тамаре. Ведь, в конце концов, он принял решение защищать ее.
– Он после выхода из клиники пристрастился к рыбалке, – психиатр с удовольствием вернулся к рассказу. – Жил он на юге Москвы и на эти самые пруды пешком ходил. Знатных, я вам скажу, карасей мы с ним таскали…
– Боюсь даже вообразить, в кого эти караси могли мутировать, – заметил Ворон.
– В пираний? – предположил Гришко.
– Или намного хуже.
Группа подошла к тоннелю, и Дэн резко остановился, всматриваясь. Ворон, обогнув научников, встал рядом с ним.
Очередной тоннель на Варшавском шоссе случился благодаря смене мэра и провозглашенной им борьбе с извечными московскими пробками. В результате около двух лет шоссе простаивало – особенно в летние месяцы. Да и после постройки видимого улучшения не достигли.
С пробками справилась Зона. А тоннель теперь существенно осложнял сталкерам жизнь.
– «Радужная борода».
Сталкер кивнул. В полутьме, давно не разгоняемой электрическим освещением, переливались тоненькие нити. Казалось, будто кто-то прикрепил радугу под сводом. Дальше нити истончались, становились блеклыми и белесыми. Над асфальтом колыхались уже и вовсе не заметными – не толще лески, до пола не доставали прилично. При желании перебраться через тоннель можно попросту проползя под ними. Дэну это удалось бы без труда. Впрочем, он почти уже верил в то, что аномалия его не тронет.
«Радужная борода» не убивает и не охотится на живых специально, но не терпит вблизи. Как только к ней приближается что-нибудь живое или даже матрица, она выпускает облачко газа – кислотного и очень едкого. Выдра как-то рассказывал, что «борода» сильно напоминает некоторые виды кораллов – растет себе спокойно, но от врагов защищается. Правда, она еще и питается при этом, потому что сразу за кислотой выстреливают нити и опутывают жертву, впрыскивая яд в уже раздраженную кислотой плоть.
– Рисковать не будем, обойдем, – решает Ворон.
Маршрут обхода известен – по дублеру с возвращением на Варшавку, однако Зона, как известно, непредсказуема и не терпит одинаковых решений своих загадок.
– Ложись!
Дэн бухнулся на асфальт, не раздумывая. В клане этому учили в первую очередь – слушаться главного сразу. Если сказали – опасность, не крути головой, чтобы убедиться в ее наличии. Иначе вполне возможно, что падать придется уже не тебе, а бездыханному телу.
Со стороны Подольских Курсантов виделось какое-то движение. Денис прищурился. Черное мускулистое существо, вернее – три. Явно живые. Пока неагрессивные, но опять же пока они и не заметили людей. Черные быкуны отличались тупостью, агрессивностью и силой.
– Эти откуда? – прошептал Ворон с досадой и потянулся за обрезом. – Ведь под землей же обычно пасутся… в метро то есть.
– Тут «Пражская» недалеко, – так же шепотом ответил Хазаров. – Повылазили.
Сталкер вздохнул. Вряд ли его действительно волновал вопрос, откуда взялась на пути эта помеха.
Гришко пристроился за спиной сталкера, с готовностью и даже с энтузиазмом сжимая автомат.
– Ты это… скажи, когда стрелять. У меня руки дрожат чего-то. Хотя когда очередью… там, наверное, плевать на точность. В капусту покошу.
– Покрошу, – поправил Ворон машинально и обернулся к Хазарову: – «Пражка» – это аргумент, конечно. – Ворон попытался прицелиться, но опустил руку и смахнул пот со лба. – Вот только эти не со стороны метро, а как раз с противоположной.
Руки у биокорректора действительно дрожали. И от подобной стрельбы толку не будет точно.
Повадками черные быкуны напоминали своих побратимов с корриды – так же перли вперед, пока не издохнут. А издыхали они долго и муторно. И силой таранного удара легко переворачивали автомобиль. Человек не выживет – гарантированно. А тут их не один, а целых три. Сейчас как это стадо поднимется после первого же выстрела, как побежит в их сторону…
– Ну, так кто ж их… может, прошли просто… до нас… – Речь Гришко стала какой-то странной, как у пьяного.
– Положи автомат! – шепотом приказал ему Ворон. Свое оружие он тоже опустил. Резко провел рукой по глазам от переносицы к виску. – Черт-те что творится.
Денису тоже что-то мешало смотреть, но у него хотя бы физических странностей не возникало. Пока…
Гришко послушался. Автомат перехватил Ворон, навел на ближайшего быкуна и опустил. Достал из рюкзака аптечку:
– У меня проблемы со зрением, и руки трястись начинают при одной попытке прицелиться. Кто чувствует себя так же?
