— Бегом, бегом, бегом!
Здоровенный морпех выдёргивал пассажиров из вагона, будто картошку разгружал. Народ вылетал на перрон, на котором стояли с рупорами офицеры военной полиции и что-то невнятно орали.
— Что?
— Чего он говорит?
— Тише!
— Мамааа!
— Молчать! Все! Бегом! В укрытие! Идёт сильная солнечная буря. Возможна радиация!
Вусмерть замотанный морской офицер с красными от недосыпу глазами и с недельной щетиной на лице, командным рыком задавил всё вопли вокруг.
— В здание вокзала. В подвал. Бегоооом! Арш!
Иван трусцой рысил вместе с остальными пассажирами и тихо поражался — за последний месяц люди очень сильно изменились. Ни скандалов, ни глупых вопросов. Все, даже женщины и маленькие дети молча и организовано бежали огромной, тысячной колонной к входу в здание вокзала.
— Вон тот. Да. Тот. В камуфляже…
Бряк! Бум! Бах!
Очухался Иван в малюсеньком закутке под мраморной лестницей, мимо которого безразмерной безликой змеёй в подвал спускались сотни человек.
— Ванька! Ванька!
Иван ошарашено потряс головой — под лестницей, кроме изъявшего его из толпы громилы-сержанта, находился пехотный майор и… Олег.
— Ванька!
— Олег!
Маляренко сграбастал друга в объятиях. Тот коротко прижал его к себе и быстро отпустил.
— Времени нет. Майор, — Олег отстранился и деловито кивнул офицеру, — вы знаете, как меня найти. Очень быстро, Иван.
Дальше был сумасшедший забег по каким-то подсобным помещениям и задним дворам. Шабельский нёсся впереди, как заправский чемпион, перепрыгивая через нехилые кучи мусора. Маляренко не отставал. То, что дело очень серьёзно — он уже понял.
На пятачке возле депо торчал целый танк, вдобавок сверху укрытый мешками с песком. За танком обнаружилась задрипанная праворульная японка с разбитным водилой, шашечками на крыше, с заведённым двигателем и орущим на всю округу 'Владимирским централом'.
Шабельский нырнул в открытую дверь рыбкой.
— Очень быстро, Костян!
В ту же секунду, когда тушка Вани влетела на заднее сиденье, машина взвизгнула покрышками и, взревев мотором, рванула вперёд.
Поездку в порт Маляренко помнил весьма смутно. Тойота шустро уворачивалась от патрульных 'тигров', БТРов, таких же сумасшедших таксомоторов, и на всех парах летела к берегу. Впервые автомобиль притормозил лишь на блок-посту при въезде на территорию порта. Шабельский высунулся в окно, проорал в бойницу блиндажа 'это я' и машина снова рванула с места в карьер. До Ивана только потом дошло, что Олег орал прямо в дуло пулемёта, торчавшего из темноты.
'Пипец!'
Тойота заложила ещё пару немыслимых виражей по территории порта и резко остановилась возле громадного портового крана.
— Приехали!
— Костян. Времени нет. С нами укроешься?
Костян помотал головой.
— Не… поеду я. Потаксую. Времечко золотое нынче. Денежное. Бывай, Олег.
— Бывай, Костян. Ваня. За мной.
Укрытие, в которое так стремился Олег, представляло собой железобетонный полуподвал диспетчерской башни, стоявшей прямо на пирсе, между портовыми кранами. Стены на три метра от уровня асфальта были дополнительно обложены мешками с песком, а среди встречавших его людей Маляренко с удивлением обнаружил не только шапочно знакомых ему членов команды Шабельского, но и с десяток солдат во главе с целым лейтенантом.
— Закрывай. Закрывай. Закрывай!
Лейтенант стоял с часами в руках и жутко скрипел зубами.
— А чего ж вы не в яхт-клубе?
— Да ну, — в темноте движения Олега лишь угадывались, — там уже с месяц как никакого порядка. Я кое-как с комендантом порта договорился и перегнал яхту сюда. Всё безопасней. Кругом вояки.
— Спасибо, что дождался. Не ушёл.
Темнота растеряно помолчала, а потом как-то неуверенно промямлила.
— Дак как? Я ж не знаю как…
Только тут до Маляренко дошёл тот простой факт, что ни Олег, ни умник-исследователь и понятия не имеют, как пользоваться пробойником.
— А. Да. Мдаааа. А знал бы — ушёл?
Из тьмы подвала обижено донеслось протяжное.
— Да пошёл ты…
'Человек'
— Извини, Олежка.
— Ладно, Ваня. Теперь к делу, — Шабельский придвинулся и зашептал почти на ухо Ивану, — когда? Тянуть дальше — смысла нет. Мы тут уже полтора месяца — продукты на исходе, а купить на рынке ничего нельзя. Уже две недели никто ничего не продаёт. Еду меняют только на оружие и средства химзащиты. Дозиметры — самый востребованный товар. Ваня, надо двигать.
— Надо.
Маляренко легонько ударил затылком о бетонную стену.
— Надо двигать… только Надьку дождёмся.
— НАДЬКУ?!
От изумления Шабельский заорал в полный голос.
— Надьку? Я думал она тебе…
— Нехрен думать! Сказал — будем ждать, значит — будем ждать.
Ледяной тон, которым это было сказано, ясно дал понять бывшему олигарху и руководителю огромной промышленной империи, что в темноте, перед ним, находится ещё больший БОСС, который привык повелевать ГОСУДАРСТВОМ.
Олег поперхнулся.
— По-подождём.
'Твою мать!'
Рифма из идиотской песенки всплыла сама собой.
Когда лейтенант, подпрыгивая от нетерпения, объявил, что солнце ушло за горизонт и дополнительный час, тоже, прошёл, солдаты и мужчины из группы Олега быстро раскидали мешки, закрывавшие вход внутрь помещения.
— Ипаааать!
Антоха, вылезший наружу в числе первых не смог сдержать эмоций — всё небо, от края до края горизонта полыхало всеми цветами радуги.
— Северное сияние?
— Оно.
Лейтенант сплюнул и глухо выматерился.
— Гатаулин, заводи! Петров, возьми двоих, остаёшься на посту. Я в часть, вернусь через час.
Конечно, офицер был не обязан объяснять ефрейтору куда и зачем он уезжает, но Петров так явственно вздрогнул, что лейтенант Скворцов… объяснил. Он прекрасно понимал чувства солдата — из всех офицеров части, появлявшихся здесь, в порту, за последнюю неделю остался лишь он. Все остальные исчезли и только трубка полевого телефона убитым голосом комбата просила 'продержаться ещё немного'.
Лёха Скворцов не подал виду, но внутри всё сжалось, он тут — несёт со своими бойцами службу, а они там. Его жена и новорожденная дочь сидят в подвале дома в военном городке. И хрен знает, что там сейчас происходит.
'Кому эти пустые пирсы нужны?'
— Так. Петров. Разведите костёр, я привезу сухпай и, может быть чего-нибудь жидкого.
Двадцатитрёхлетний лейтенант изо всех сил старался быть 'отцом солдатам'.
