Голос ее заглушил рокот транспортного средства, въезжавшего в ворота. Между столбами застряла огромная капсула-бур. Дом обернулся, пристально уставился на машину, затем побежал к ней, как будто никогда раньше такой не видел. Только после того, как водитель выкарабкался из кабины и началось хлопанье по спине, Берни сообразила, что наблюдает встречу старых друзей, и решила заканчивать с уроком. Она бросила потроха обратно в полость тела оленя, для сохранности, и получше вытерла руки о его шкуру.
— Берни, это Диззи Уоллин, — представил друга Дом. — Он спас мою задницу, и Маркуса тоже. Он взял на себя того поганого червяка Скорджа, чтобы мы смогли смыться в буре.
До Берни донесся запах перегара. Человек протянул руку, она пожала ее.
— Он сильно преувеличивает, сержант. Это Тай задержал тот мерзкий кусок дерьма, а не я. Он спас мою задницу. А где он, кстати? Я припас немного самогона — очень мягкий, хочу с ним выпить.
При имени Тая Калисо солдаты замолчали. Диззи взглянул в лицо Дому, прочел в его глазах ответ и на миг крепко зажмурился.
— Черт! — прошипел он.
— Прости, Диззи. Он не смог выбраться.
— Что с ним произошло? В последний раз, когда я его видел, он разделывал того гада бензопилой и орал мне, чтобы я уносил ноги.
Дом на миг встретился взглядом с Берни, и она подумала: почему он не торопится рассказывать о гибели Тая, из-за нее или Диззи? А возможно, с него уже просто было довольно воспоминаний о кошмарах.
— Червяки захватили его в плен, — произнес он. — Он был… о черт, они просто зарезали его, дружище. Это было и правда ужасно.
Дом пристально смотрел в землю. Диззи взглянул на Берни, но та лишь покачала головой. С деталями можно было подождать, да и вообще помолчать о них. Краем глаза она заметила какое-то движение и, подняв взгляд на кабину бура, увидела двух девочек-подростков, разглядывавших ее и Дома.
— Мои девчонки, — сказал Диззи. — Теперь я смогу приглядывать за ними как следует. — Он стиснул плечо Дома. — Давайте все встретимся как-нибудь позже и отведаем моего самогона. Выпьем за Тая.
— Обязательно, — ответила Берни. — Приятно было познакомиться, Диззи.
Она ушла, намереваясь закончить с тушей, но не успела пройти несколько шагов, как взвыла сирена. Мимо нее к воротам, прижав руку к наушнику, пронесся Коул, за ним — Бэрд.
— Что, червяки? — крикнула она. — У меня как раз сейчас подходящее настроение.
— Там, похоже, гражданские затеяли какую-то бучу, — ответил Коул. — Эй, Маркус? Ты уже на месте?
В воздух поднялся «Ворон» и закружил над головой; что бы ни послужило причиной инцидента, командование демонстрировало готовность к жестким мерам. Берни забрала со склада винтовку и вставила в ухо наушник. Человеческая цивилизация — хрупкая штука.
Она знала это слишком хорошо, не только потому, что много раз ей приходилось наблюдать то, что приходит на смену цивилизации, но и потому, что самой ей случалось переступать грань между разумным и диким. Налет цивилизации у нее был таким же тонким, как у всех остальных.
Да, пытка того червяка была бы слишком опасным способом дать выход ярости. Она найдет другой способ отомстить за Тая.
Центр распределения продовольствия, Порт-Феррелл
«Вот вам и холод — страсти разгораются не меньше, чем на жаре».
Дом видел толпу. До места оставалось всего метров сто, когда перепалка переросла в нечто более серьезное, но Маркус уже был там.
Какой-то парень полетел на бетонную площадку; вопящие люди, человек восемьдесят, сомкнулись над ним, как море. Маркус протискивался сквозь толпу, прижимая к себе «Лансер» и расталкивая людей плечами.
У Дома внутри все сжалось, и он бросился на помощь. Хотя Маркус был вооружен, он сильно рисковал. Стоит им сбить его с ног, подумал Дом, и без шлема его просто могут затоптать — именно такая глупая смерть и подстерегает людей, выживших в войне с целой армией червяков.
На миг Маркус скрылся за стеной тел. Когда Дом снова смог разглядеть его, тот твердо стоял на ногах и бесполезные удары приходились по его броне. Затем пустое пространство вокруг него начало увеличиваться.
— Эй вы, а ну прекратить! — Рев его был таким громким, что был слышен даже сквозь вопли толпы. — Я сказал прекратить! А ну отойдите все!
Люди перестали размахивать кулаками, но продолжали орать и ругаться. Дом и те, кто шел за ним, — он не знал, кто там был, потому что не оглядывался, — замедлили движение и рассеялись, прицелившись из винтовок.
Жертва гнева толпы лежала на земле, сжавшись в комок, и Маркус стоял над ней, словно сторожевой пес, охранявший свою кость. Дом не удивился бы, если бы он сейчас оскалил зубы и зарычал. И в окружавшей его толпе размахивали руками и бранились не мужчины, а женщины.
Непросто сладить с разъяренными женщинами.
«Черт, нас этому не учили».
Дом помнил голодные бунты, начавшиеся в Эфире вскоре после применения «Молота», и он скорее согласился бы встретиться безоружным с армией червяков, чем снова идти усмирять гражданских. Он всегда чувствовал, что это неправильно. Он не знал, сможет ли нажать на курок, если потребуется.
Маркус просто стоял неподвижно; не глядя на приближавшихся солдат, он дал им знак остановиться. Дом замер. Коул догнал его, и вместе они принялись наблюдать за происходящим.
— Я хочу, чтобы все сделали шаг назад, — твердо произнес Маркус. — Сейчас же. Все назад. Я разберусь с этим. Все понятно?
Крики смолкли, и внезапно свободное пространство вокруг Маркуса увеличилось.
— Очень хорошо. — Подняв левую руку, он сделал всем знак успокоиться. В правой руке он по-прежнему сжимал «Лансер», опустив ствол, не убирая пальца с курка. — Уже лучше. Просто идите по домам. Ясно?
Он говорил очень убедительно: негромко, чтобы не напугать никого, но в то же время достаточно жестко, чтобы дать понять, что дело серьезное.
Какая-то женщина начала возражать.
— Этому животному здесь не место. — Говорила она таким же поставленным голосом, как старая майор Штрауд. Одежда ее превратилась в лохмотья, но Дом видел, что когда-то эти тряпки были куплены за большие деньги. — Это паразиты. Мы здесь боремся за выживание, а они приходят красть у нас пищу.
— Это моя проблема, мэм, а не ваша. — Теперь Маркус говорил тоном, которого Дом не слышал многие годы, а перед ним был богатый, образованный Маркус; два человека из высших слоев общества говорили друг с другом на некоем своем языке, понятном только им. — Просто идите домой. — Он медленно обернулся, увидел Дома и сделал ему незаметный знак оставаться на месте. — Я не сдвинусь с места, пока все не разойдутся.
