Кропотливый труд навеял на меня особое наркотическое состояние поиска, в котором я любил пребывать прежде. Я взглянул на часы. До вечера было еще много времени. Если я вернусь сейчас, то это иллюзия будет разрушена очередным столкновением с Мирой.
Я завел мотор, выехал с территории предприятия и повернул к городу.
Мне захотелось сделать что-нибудь целесообразное.
Не иначе, это случилось потому, что я вспомнил свой сон, когда мельком глянул в зеркало заднего вида. Вместе с тем в памяти всплыло то, как неприязненно рассматривала Мира мою перепачканную пылью одежду, когда вчера я пытался объяснить ей, что это именно я являюсь их спасителем.
Я вдруг подумал о том безупречном порядке и идеальной чистоте, которые видел в квартире Миры. Сам я в этом отношении всегда был довольно небрежен, и если не было рядом близкого и непосредственного товарища, который мог бы дать мне полезный намек, моя небрежность всегда грозила перерасти в неряшливость. Когда в прошлом году работа превратила меня в сумасшедшего, я иногда по нескольку дней кряду не менял одежду и ночевал прямо в лаборатории. И, видит Бог, нисколько от этого не страдал.
Прежде всего, я зашел в большой, солидный магазин одежды, где выбрал себе целый ворох самых шикарных нарядов. Чего стоили одни только кожаные брюки с рядами маленьких черных заклепок вдоль швов. К этим штанам, как мне показалось, хорошо подошла шелковая рубаха дымчатого цвета и узкий серый замшевый пиджак. Также я взял две кожаные куртки, берет, плащ, две пары брюк, джинсы, а также стопку белья и носков. В обувном отделе выбрал пару прочных спортивных полуботинок.
Рядом с магазином одежды был парфюмерный. Я взял там все необходимые бритвенные и туалетные принадлежности и поехал искать сауну.
Сауна нашлась довольно быстро, но тут меня ждали определенные трудности.
В помещении имелись парилка и бассейн, наполненный холодной водой. Опустив в нее руку, я почувствовал, как по спине пробегает мороз.
Парилка функционировала на электричестве, зато в предбаннике был оборудован настоящий камин, и лежала стопка дров.
Растопив камин, я разделся, взял мыло и шампунь и с криком запрыгнул в бассейн. Продолжая орать на всю сауну, я тер себя изо всех сил и даже несколько раз нырнул с головой.
В общей сложности я провел в воде около семи минут, но мне показалось, что они длились бесконечно долго.
Выскочив, я растер себя полотенцем, которое было приготовлено в предбаннике. Дрожа, я оделся во все новое и присел к камину.
Когда дрожь прекратилась, я взял бритвенные принадлежности и вернулся к бассейну. Я присел на парапет и стал бриться, разглядывая себя в зеркальце, которое нашлось в упаковке вместе со станком.
Я полоскал станок в воде, и черные лохмотья расплывались по бассейну, как причудливые водоросли.
Побрившись, я нанес на лицо ароматный гель, снова вышел в предбанник и посмотрел в зеркало. На меня тревожно глянул вполне ухоженный незнакомец, одетый вызывающе, как рок-певец. Полный гламур. Я подмигнул себе и почувствовал прилив оптимизма.
Пытаясь отогнать от себя назойливые мысли о своем внешнем виде и о том, повлияет ли избавление от бороды на отношение Миры ко мне, я ехал к дому.
Было все еще светло.
Вдруг я почувствовал, что голоден, и на минуту остановился возле маленького продуктового магазинчика.
Дверь была закрыта, и мне пришлось разбить витрину лишь для того, чтобы взять упаковку круасанов и бутылку колы. Выйдя, я обернулся и с сожалением глянул на разбитое стекло. Разве нельзя было найти открытый магазин? Ведь так я скоро превращусь в настоящего вандала!..
Подъезжая к «Поплавку», я издали увидел Миру. Она стояла в нескольких шагах от ресторана, облокотившись о перила, и смотрела в воду.
Я остановил машину и умышленно громко хлопнул дверью, но Мира даже не шелохнулась. Когда я подошел и, став рядом, попал в поле ее бокового зрения, она вздрогнула и, повернув голову, еще мгновение меня не узнавала.
– Имидж сменил, – сказал я. – А что такого?
С моего бритого подбородка взгляд Миры скользнул на мои кожаные брюки.
– О, Боже, – вздохнула она и пошла в направлении крыльца.
Я немного постоял и пошел следом. Мне захотелось чего-нибудь выпить, но я дал себе слово не прикладываться к спиртному. Вчера, когда мы с Шишигой, веселясь, пили коньяк, у меня мелькнула мысль, что все это похоже на пир во время апокалипсиса.
Я решил не перетаскивать взятое в магазине тряпье в «Поплавок», чтобы избавить себя от дополнительных насмешек со стороны Миры.
В помещении было тепло: работали кондиционеры. Я вошел в зал.
– Ростислав! – обрадовался Шишига. – Я пытался с вами связаться по трансиверу, но ваш не работал! Что случилось?
– Рация была отключена, – сказал я, присаживаясь на стул.
Миры в зале не было.
– Мы волновались. Что угодно могло произойти.
– Я соблюдал меры безопасности, – сказал я, нисколько не веря в это «мы».
– Как успехи? – спросил Шишига. – И где ваша бородка?
– Говори мне, пожалуйста, «ты», – сказал я. – Нас ведь всего трое на планете. К чему этот этикет?
Шишига расплылся в улыбке: ему было лестно мое предложение.
– Смог что-нибудь узнать? – спросил он, краснея.
Я достал из кармана сложенный лист и дал Шишиге.
– На-ка, взгляни. Это состав желтого порошка, которым засыпан город.
На лице Шишиги появилось восхищение.
Прочитав символы, он сказал:
– Какие-то соли?
Я кивнул.
– Будь среди нас опытный химик, – сказал я, – он, возможно, нашел бы какую-нибудь зацепку. Я пока ничего интересного не вижу.
Шишига сделал жест рукой, указывая на мою одежду.
– Ты в этом неплохо смотришься. Можешь и мне привезти разных шмоток?
– Без проблем. Но только скажи, что конкретно. Вкусы ведь бывают разные. К примеру, то, что сейчас на мне, раздражает твою сестру.
Шишига оглянулся, а затем осторожно спросил:
– Вы что, поссорились с Мирой?
– У нее ко мне патологическая ненависть.
Сказав это, я впервые подумал о себе и Мире, как о единственных потенциальных продолжателях рода людского.
– Нет. – Шишига покачал головой. – Мире всегда бывает трудно принять человека за своего. Может быть, вы в чем-то отличаетесь друг от друга, и ты сейчас ей кажешься еще… ну, как бы немного чужим. На самом деле она вовсе не злая, а наоборот – очень заботливая. Просто нужно некоторое время, чтобы ее приручить.
– Время? – Я нервно рассмеялся. – Что мы знаем теперь о времени? Сколько его у нас осталось? Сегодня утром я думал, что эти исследования дадут мне какую-то подсказку, почву для дальнейшей работы, но у меня по-прежнему нет никакого плана. А что касается твоей сестры, Рома, то, думаю, если я стану тратить время на ее приручение, мы все можем оказаться в одном нехорошем месте.
