Внутри меня вспыхнула и стала разгораться обида.
– Очень любопытно, о каком это хаосе ты говоришь?
Она отвернулась и тоном холодной вежливости произнесла:
– Поверь мне, Ростик. Я хотела понять странный ход твоих мыслей, но ты сам не дал.
– Значит, все-таки, хотела?
– Разумеется. Но не смогла, потому что в них нет порядка так же, как и в твоих действиях. Ты совершенно непоследователен. Берешься за все сразу, хочешь продумать наперед, но наружу выдаешь только малопонятные рассуждения.
– Почему ты меня все время критикуешь? – вспылил я. – Что ты вообще можешь обо мне знать?
– Ты говорил, что занимался наукой до тех пор, пока не очутился на бирже. Не так ли?
В этот миг Мира показалась мне плоской бумажной фигуркой. Кто-то взял черный фломастер и нарисовал на вырезанной ножницами голове красивые вытаращенные глаза.
– Значит, желая тебе помочь, я тоже вел себя недостаточно последовательно?
Мира фыркнула, словно я сморозил невообразимую чепуху и, отвернувшись, села в машину, со вздохом сказала:
– Да уж! Типичнейший эгоист.
Ее слова полоснули меня ножом по горлу. Я почувствовал, что задыхаюсь.
Захотелось схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока из нее не вывалятся глупость и злость. Из-за своего легкомыслия и еще, возможно, дурацкой боязни за брата она совсем не замечает реальной картины.
Как она может такое говорить? Ну, разве не я пытался защитить ее в «Колонне»? Разве не вместе мы ходили в Дом Ученых? Не я разве чуть не погиб в развалинах из-за того, что силился спасти ее чокнутого бывшего мужа. И, в конце концов, кто раскопал их с Романом в заваленном гараже?
Борясь с дрожью в подбородке, я попытался изобразить улыбку. Кажется, вышла только судорожная гримаса.
– Значит, ты действительно считаешь меня эгоистом?
– Ради бога! – На лице ее появилось скучающее выражение. – Не принимай близко к сердцу. Просто ты такой же, как… – Она снова осеклась.
– Как большинство мужчин? – Я со злобной насмешкой смотрел ей в глаза. – Ах, чемпионка… А мне сначала казалось, что ты мыслишь более нестандартно. Что ж, женские разговоры всегда заканчиваются расхожими фразами. Если тебе нравится сопоставлять мужчин, то имей в виду, ассортимент ограничен: на Земле осталось всего две особи.
Ее точеный профиль на несколько мгновений застыл, а щеки слегка порозовели.
Не взглянув на меня, Мира с силой захлопнула дверь, завела мотор, и машина сорвалась с места.
Я вынул из-за пазухи золотую статуэтку и хотел было запустить ею в витрину, но заставил себя не делать этого. Возможно, во мне поселилось гнусное желание продемонстрировать Мире когда-нибудь свое благородство в противовес ее бессердечности.
Я посмотрел на реликвию и вновь убрал ее в карман.
Прежде чем уехать в город, я смотался на заправку, заполнил бадьи бензином, заправил бак и вернулся к «Поплавку».
Миры снаружи не было, лишь монотонно тарахтел генератор.
Я выкатил бадьи и установил их на расстоянии сорока метров от здания.
Злость кипела во мне уже меньше. Я сумел переключиться на мысли о пятнах.
Закончив с бадьями, я сел в машину и двинул в город.
Доехав до Садового, свернул налево.
Мне показалось, что новых разрушений я не вижу. Может, пришельцы просто временно удовлетворили свой аппетит и через день-два стоит ожидать новую волну?
Я знал одно небольшое предприятие по производству удобрений для комнатных цветов, где имелась приличная химическая лаборатория: в ней было предусмотрено аварийное электрообеспечение. Я бывал в этой лаборатории не раз у своего знакомого Сергея Покровского, который ею заведовал.
По пути я решил сделать небольшой крюк к Серпуховскому валу и взглянуть на свой бывший дом.
Следы разрушений появились уже в районе станции метро Тульская.
В одном месте посреди дороги был выгрызен котлован. Он пролегал в направлении большого здания и, доходя до него, делил пополам.
Я обратил внимание, что группы строений повреждены неравномерно. Например, светлые здания пострадали гораздо больше, чем дома, имеющие темную окраску; высотным строениям пришлось хуже, чем низким.
Подъехав к своему бывшему дому, я остановился и вышел из машины. Странно было смотреть на то, что осталось от шестнадцатиэтажного здания. Бока были изъедены, отчего стены приобрели причудливые формы. Песок, осыпаясь, образовывал кучки на карнизах и балконных перилах. Создавалось впечатление, что здание заснежено. Четыре верхних этажа отсутствовали, и дом увенчивался шапкой, похожей на желтоватый сугроб.
Моя квартира находилась на тринадцатом этаже. Позавчера я ее продал. Теперь от нее не осталось и следа.
Я подошел к дому, достал из кармана приготовленный коробок, высыпал из него спички и зачерпнул песка.
Затем вернулся к машине и поехал в лабораторию.
Перемена эпох наступила между девятью и десятью часами вечера. Естественно, лаборатория уже не работала, и двери были закрыты. Пришлось хорошенько потрудиться над замками, прежде чем мне удалось проникнуть внутрь.
Аккумулятор был заряжен, правда, чтобы его найти, я потратил почти полчаса.
Включив освещение, я подготовил стол, принес пробирки, фильтровальную бумагу, реактивы и дистиллированную воду.
К моему удовольствию в библиотечке лаборатории нашлось руководство по капельному химическому анализу, позволяющему определить качественный и количественный состав вещества. Я полистал брошюру, в которой была подробно описана последовательность действий, поставил ее перед собой и приступил к работе.
К трем часам дня я уже имел исчерпывающие представления об исследуемом веществе. Основными компонентами, из которых оно состояло, были хромат калия, фторид калия, иодид натрия и карбонат кальция. Эти соединения составляли девяносто четыре процента смеси. Кроме этого в ее состав входило несколько других соединений, но на их определение понадобилось бы еще несколько часов.
Я вышел из здания лаборатории в задумчивости. Агрессивные пятна превращали наши земные материалы во вполне привычные соединения. Могли ли дальнейшие исследования химического состава дать мне подсказку о природе пятен? Возможно. Однако чутье подсказывало, что эти асы маскировки рано или поздно должны себя проявить как-нибудь еще.
Я сел в машину, взял в руки рацию, увеличил громкость. Из динамика доносилось легкое потрескивание. Подавив в себе желание нажать кнопку и позвать Шишигу, – а вдруг он спит, и это прогневит Миру? – я выключил рацию и швырнул ее на сидение.
Вытащив из кармана свернутый вчетверо листок с выписанными химическими символами, я еще раз на него внимательно посмотрел. Это были первые научные свидетельства моей работы.
