На что те, — вероятно, весьма далёкие от фехтования, — видя, что отстояться не получится, наконец вооружились, один — рыжий, взял длинную алебарду, а второй — сивый, ухватил шипастую палицу.
Просканировав зал на наличие камер, Алекс прокричал что-то про подсматривание и несколькими ледяными молниями разбил обнаруженных шпионов. Куска сделанной записи вполне хватит, а вот если он получит несовместимое с жизнью ранение, но не умрёт, и всё это запишется, в таком случае весь его экспромтный план полетит в тартарары. Честно говоря, Алекс и сейчас сомневался в успехе предприятия, но старательно стремился свести риски к минимуму.
Отойдя подальше от вооружённого рапирой, князь сблизился с осваивающимся с шипастой дубиной кряжистым мужиком, этот тип, по виду, слабенький земляной маг, интересовал его меньше всего, поэтому и должен был стать наглядным примером для остальных участников поединка.
— Ха! — закручиваясь юлой возле обречённого, слегка оцарапал его князь и, чуть задержавшись, легонько ткнул в ногу.
Дальше, не сбавляя темпа, проткнул руку второму — рыжему с алебардой, несильно, так, больше чтобы раззадорить.
Но пока он крутился возле этих двоих, длиннорукий не дремал, о чём тут же сообщил вполне чувствительный тычок куда-то сзади в печень.
Естественно, боли Алекс не чувствовал, и на работоспособности взятого напрокат тела это никак не отражалось, поэтому он не спеша развернулсяи, как ни в чём не бывало замахал рапирой, заставляя удивлённо вытаращившегося длиннорукого уйти в глубокую защиту.
Загнав таким образом его в угол, князь улучил момент и двумя сильными рубящими ударами покончил с сивым, вновь занёсшим для удара свою дубину, и, не давая ему упасть, тут же поднял, развернув против бывших товарищей.
— Игры кончились, — убирая рапиру, Алекс придавил к барельефам обоих магов и, отправляя к ним сивого, объяснил, что у них есть два варианта, первый — умереть, причём очень неприятно, а второй — принести ему магическую клятву верности.
Он ещё не договорил, как оба уже вовсю кивали, с ужасом в глазах глядя на застывшего в полуметре зомби.
«Ну вот и славно, даже если не выйдет выполнить всё запланированное, двое верных людей — это уже кое-что», — подумал Алекс и, торопливо приняв клятву, двинулся дальше, за главным призом.
* * *
— А я думал, ты пустобрёх… — раздался старческий голос, констатируя. — Я ошибался.
Промолвил появившийся за спиной Алекса, — когда тот дошёл почти до конца коридора, — князь Дукайтес.
Этот сгорбленный, седой, как лунь, весьма и весьма дряхлый старик, единственный из всех здесь присутствующих был по-настоящему опасен, но Алекс не боялся, во-первых, он был вполне уверен в том, что справится, а во-вторых, Архимаг может лишь уничтожить и так мёртвое тело, нисколько не затронув при этом самого Алекса.
— Это даже хорошо, что ты не взорвался… — продолжал вещать тот. — Я убью тебя сам, и сделаю это медленно… По кусочкам буду резать… Твоей же тыкалкой…
В этот момент дверь позади него открылась, и оттуда высунулась взъерошенная молодая женщина.
— Что здесь происходит? — хлопая спросонок глазами, заспанно поинтересовалась она, и ещё не закрывший рта старик даже отреагировать не успел, — возраст давал о себе знать, — как женщина страшно захрипела и повалилась на пол.
Но пусть и старый, всё же это был Архимаг, что он тут же и доказал, без подготовки атакуя длинным двухстихийным комбо воды и воздуха. И будь на месте Алекса настоящий Разумовский, от него не осталось бы и пыли, но это был не Разумовский, и, легко отбив магический выпад, Алекс заговорил:
— Сдавайся, старик, и я пощажу её…
Но дед оказался настырными, вместо того, чтобы послушать совета, попытался снять давление с женщины, только, видимо, как-то неудачно подошёл к процессу, о чём и сообщил характерный треск ломаемого позвоночника.
— Ах ты ж… — зашипел старик, обрушивая всё, что только можно, на стоящего напротив князя, и, когда пыль от ободранных до камня стен немного улеглась, удивлённо, по-стариковски, замигал глазами: человек, который должен был попросту исчезнуть в магическом смерче, невозмутимо стоял на том же месте и в той же позе.
— Успокоился? — спокойно произнёс он и, понимая, что запас энергии Архимага ещё не исчерпан, усилил и так монолитную защиту.
— Ты не Разумовский, — глядя потухшими глазами перед собой, тяжело проговорил старик. — Кто ты?
— Я бы на твоем месте спросил иначе, всё равно моё имя тебе ничего не скажет.
— Хорошо, — настороженно кивнул Архимаг, — чего ты хочешь?
— Самую малость, — улыбнулся Алекс. — Ты приносишь мне магическую клятву, и мы остаёмся друзьями.
— Ни за что…
— А кто это там за дверью прячется? — одним жестом вжимая мага в стену, Алекс поднял мёртвую женщину и, что-то приказав ей, заставил вынести из комнаты ребёнка, мальчика лет двух — двух с половиной.
— Хочешь, она прямо сейчас открутит ему голову? — глядя, как бессильно бьётся старик, пытаясь вырваться, спросил князь. — Это же всё, что осталось у тебя от сына?
— Некромант… — прохрипел синеющий маг. — Не трожь его… Я всё… всё сделаю…
— Вот и славно, — чуть ослабил давление Алекс, — не будем тянуть. Говори.
Старик сжался и с трудом, едва слышно, зашептал, глядя на разгорающийся прямо возле его лица пылающий чернотой шар.
— Перед лицом Истинной магии я, Станислав Дукайтес, становлюсь твоим человеком, — едва не плача, выдохнул он, — буду верен тебе жизнью, душой, телом, магией и честью, буду верен тебе против всех существ, храня веру, причитающуюся магии. Если я нарушу своё слово, наградой мне станет смерть!
Шар надулся и, всё больше раскручиваясь, потянулся к нему, полностью окутав лицо и словно принюхиваясь — не врёт ли? Отступил, не найдя подвоха, и вновь запульсировал на прежнем месте.
— Перед лицом Истинной магии я, Романов Александр Алексеевич, — заговорил Алекс, — принимаю тебя как своего человека во всех отношениях, во всех мирах и во всех временах, храня твою верность, твою душу, твоё тело, твою магию и твою честь. В свидетели же призываю всепоглощающую тьму и мать всех начал — саму смерть!
Дождавшись, когда чёрный шар зафиксирует принесённую клятву, Алекс полностью отпустил Архимага и, передав ему его внука, приказал:
— Теперь слушай сюда. Всё это, — повёл он рукой вокруг, — дело рук Разумовского. Это понятно?
Старик кивнул. Теперь, после принесения клятвы, он даже думать не мог плохо о своём хозяине, не то что перечить.
— Идём дальше, — продолжил Алекс, — ты встретил его в коридоре и убил. Всё.
— А как же? — недоуменно уставился тот. — Как с телом быть?
— Просто. Я сейчас покину его, — Алекс посмотрел на свои, точнее, Разумовского руки и добавил, — а ты жахнешь чем-нибудь, так, чтобы труп сгорел, но узнать можно было. Усвоил?
Старик обречённо кивнул и, глядя, как оседает оставленное духом хозяина тело, облегчённо выдохнул.
Ольга
Очнувшись, Алекс сначала сел, илишь полностью придя в себя — в прямом смысле слова, осторожно поднялся на ноги.
— Можем уходить, — дождавшись, когда сфокусируется расстроенное зрение, коротко бросил они, замечая, что Коба тут же исчез, двинулся сам, довольно ухмыляясь в темноту.
Ну а что, одним выстрелом, — если, конечно, проведённую на грани фола операцию можно назвать выстрелом, — двух зайцев. И из ситуации с дуэлью достойно вышел, и, можно сказать, «заручился поддержкой» весьма серьёзного клана.
Плюс эффектная графиня овдовела, чем не радость?
Так что настроение, и так неплохое, улучшилось настолько, что князю сейчас казалось, что лучше и быть не может, ещё немного, и можно будет приступать к розыску и собиранию «тёмных Руси всея».
«А сейчас», — задумался он, — «сейчас в гостиницу и ждать, когда кто-нибудь сообщит о «происшествии»». Главное, чтобы следов не осталось, он хоть и старался всё подчистить, но из-за банальной нехватки опыта всё же мог где-нибудь проколоться, а дело-то резонансное, не каждый день графья устраивают подобную вакханалию, тем более Разумовский был не просто аристократом, а ещё и зятем председателя дворянского собрания. А это уже политика, и значит, любой чих может быть чем-то большим, чем кажется.
