а он упускает его, не хочет видеть, скользит мимо. Что есть число? Абстракция. Числа влияют на нашу жизнь, проникают во все процессы и явления. Дробят целое и отмеряют порциями. Все есть число. Тогда и оно должно иметь форму, некий образ, но какой? Вселенная-спутник?
Структура Числа обретает реальность, возникает горизонт событий, который изолирует Вселенную, определяя ее новое значение. Так образуются Большие Числа.
Все как обычно, у бесконечности не бывает сбоев, скоро она станет больше еще на единицу.
– Вы д… должны немедленно прекратить Синтез, – все твердил Сикорский.
Директор смотрел в этот миг на картину и понял все. Вот оно – осколок детства в песочнице, и тут же горы, солнце. Одно таит в себе другое. Вселенная-спутник, вложенная в нашу Вселенную. Чем он рискует? Пусть Сикорский со своей командой проведет в шестой лаборатории ряд тестов. Несколько дней приостановки Синтеза погоду не сделают, разве только… он может поплатиться карьерой.
Он ученый. УЧЕНЫЙ. И даже неверные гипотезы приносят пользу науке.
– Так что вы предлагаете? – директор уселся за стол.
После тишины и спокойствия долгого перелета выход в зал прибытия – словно прыжок в воду с головой. Шумная, почти праздничная атмосфера аэропорта вызвала у Марины улыбку, и она с интересом огляделась, отыскивая в толпе встречающую сторону.
Антон махнул ей рукой.
Она его узнала и, подхватив сумку, шагнула навстречу – даже в строгом деловом костюме она выглядела живо. За спиной девушки маячили четверо сотрудников Внешнеэкономической Ассоциации «Алмаз», все как на подбор – одинаковые двухметровые охранные машины. После короткого приветствия группа вышла из здания аэропорта.
– Привезли? – не удержался Антон.
– Привезли, – кивнула Марина. – Согласно твоим расчетам. Ты когда был у нас – в марте? Ну, так он был еще младенцем! За четыре месяца он значительно вырос и стал настоящим красавцем!
Микроавтобус института подрулил к самому входу. Водитель помог загрузить вещи, захлопнул за пассажирами двери и вывел машину на дорогу, ведущую в город.
В институте их уже ждали. Недолгий переход из главного здания в крыло шестой лаборатории, сухие приветствия, небольшая передышка.
– Мы с вами счастливчики, – Антон заканчивал настраивать уловитель симметрии. – В д… двух шагах от тайны, чувствуете?
– Не будь так уверен. – Марина держала в руках алмаз, любуясь красотой кристалла. В лучах солнца он переливался всеми цветами радуги, отражаясь цветными бликами на девичьих щеках. Сколько он влюблен в Марину? Два, нет уже два с половиной года.
Он смотрел, как солнечные лучи трогают ее волосы цвета меда, ложатся золотом на ресницы. Почему он до сих пор не принял никакого решения?
Антон подошел к девушке и заглянул в глаза:
– Марина, в… выйдешь за меня замуж?
Она повернула удивленное лицо, вспыхнула и опустила глаза:
– Я подумаю…
Ильчевский подошел к назначенному времени, без опозданий, но и не заранее. Он поддержал идеи молодого ученого, дав возможность провести «разведку» или, как тот сам назвал свой эксперимент, провести игру ума. Побывал в Министерстве, использовал личные связи, надавил на нужные рычаги, задействовал скрытые резервы. В итоге была создана временная группа по «конкретному вопросу», получившему гриф «Секретно» и статус государственного. Синтез Числа был приостановлен.
Директора сопровождали двое – женщина с подвижным лицом, ее каблучки звонко стучали по кафельным плитам лаборатории, и представительный мужчина с саркастической манерой общения. Они прибыли из Министерства еще утром.
– Старший научный сотрудник Ассоциации «Алмаз» Марина Левий, ее помощники, – представил Антон присутствующих. – И наконец, виновник торжества, супералмаз «Ферзь».
– Почему Ферзь? – удивился Ильчевский.
– Игра пространственных отношений. Как в шахматах, мы сделаем ход королевой.
Директор улыбнулся.
– Ну, Ферзь так Ферзь.
Супералмаз был выращен специально для игры. Внешнеэкономическая Ассоциация «Алмаз» занимала на рынке свою нишу промышленного производства синтетических алмазов. Эти кристаллы притягивали к себе человечество во все времена. Они сверкали гранями на тонких женских пальчиках и удивляли своими возможностями в промышленном применении – алмазные микросхемы давно стали основой электроники. В середине двадцать первого века алмазу уделили пристальное внимание и ученые. Некоторые считали, что своим глубоким эффектом воздействия он обязан природе своего происхождения.
– Кристаллы пространства, – произнес Антон, наблюдая, как супералмаз помещают в камеру нагревания.
– Мне кажется, их влияние на человека преувеличивают, – возразила женщина из Министерства, разглядывая свое кольцо.
– Все, что видится нам в игре кристалла, отражается внутри нас н… независимо от нашего чувственного восприятия, – ответил ей Антон.
– Так ли велика эта связь с пространством? И тем более с числами? – солнечный луч сверкнул на ее пальчике.
– Она очевидна. Кристаллы – это застывшие точки пространства. Еще Аристотель писал: «Точка есть единица, имеющая положение, единица есть точка без положения». Из одного вытекает другое. Вот вам и связь. Весь мир – это развернутая система единиц, их совокупность. В любой точке число просто обретает форму, некий образ.
Мужчина из Министерства подался вперед, рассматривая камень, с сожалением заметил:
– Он действительно сейчас станет куском графита?
Антон объяснил:
– Да. Он был выращен специально для этого эксперимента. В момент перехода произойдет перестройка кристаллической решетки, исчезнут прежние связи между атомами, возникнут новые. В какой-то момент, п… пускай на миг, но атомы станут свободными, – он выпрямился, расправил плечи, словно утверждая сказанное. – Свобода – ускользающая единица, она присутствует и в нашем реальном мире, и в мире Чисел.
– Почему ускользающая? – удивилась женщина.
– Представьте, что вы в мире Чисел, в числовой вселенной. М… момент скольжения единицы от одного числа к другому и есть свобода числа.
– Это трудно представить, – она поджала накрашенные губки, – даже если числовая вселенная существует, как вы определите ее реальность?
– Придется пожертвовать алмазом – наш ход d8 на d5, например. Попробуем захватить центр игровой доски. Кстати, шахматные доски имеют центр симметрии, как и все в этом мире.
– Все шутите, – улыбнулся Ильчевский. – В Министерстве подумают, что мы устраиваем шахматные турниры.
Антон засмеялся, разряжая обстановку, и директор подумал, что у парня есть стержень, если в такой ответственный момент его не покидает чувство юмора.
– Знаете, иногда приходится жертвовать фигурой, чтобы улучшить свою позицию. А пока… мы проигрываем, нас давят.
Марина поддержала молодого математика:
– Это не важно, потерять алмаз. Важно подтвердить существование чисел как объектов.
– Хорошо, начинаем!
– И напоследок, – представитель Министерства щипал острый подбородок, – хотел бы я знать, как мы увидим числа.
– Эхо. Эхо-эффект, – перехватила вопрос Марина. – Каждый человек имеет свое поле звучания, на уровне микромира. Мы отразимся внутри числа – уловитель симметрии направит свободное звучание поля в структуру кристалла, и в момент перехода алмаза в графит, когда в решетке возникнет состояние свободы, оно прикоснется к
