до Шеймиша дотерпишь. Там подберут нормальное обмундирование.
Мешковатая куртка налезла поверх пиджака.
На летном поле Макс был готов отдать оставшиеся миллионы за шерстяную балаклаву с прорезями только для глаз и зимние штаны с начесом. Жестокий северный ветер ударил по лицу. Забрался снизу, выстудив места, хранившие интимные воспоминания об отдыхе.
— Вот почему Кашпирр и Панкия нас никогда не победят! — Друш испытывал какое-то мазохистское удовольствие от перемены климата. — Уроды живут только в тепле. Север над ними необитаем. Мы же устраиваемся везде! Мы сильные, а они — слабаки.
«А еще пьем мы водку с медведями и играем на балалайке», — мысленно дополнил Максим.
Военных, направлявшихся на авиабазу, подобрал автобус. Никакой регистрации прибывших, паспортного или таможенного контроля, офицер всего лишь проверил документы и предписания.
Транспорт напоминал ЛАЗ советских лет, виденный лишь по телевизору, только очень непривычного хищного дизайна. Он немилосердно скрипел, громыхал и не отапливался. Окна из соображений секретности никто не завешивал, потому что они сами покрылись изнутри толстым непрозрачным слоем инея.
Друш по мере приближения к КПП менялся на глазах. Куда делись расхристанность, болтливость? Он подобрался. Похоже, втянул живот. Что самое интересно, начисто исчез выхлоп, хоть еще в самолете спутник благоухал «перегаром на гектар».
На контрольно-пропускном пункте их едва ли не через рентген пропустили. Вещи — на досмотр. Спиртное — в мусорку, один невезунчик с ним попался. Снять верхнюю одежду, приготовиться к личному досмотру, подозрительные — до трусов. Проверка документов, сличение печатей, сверка со списками. Макс, несмотря на подбадривающий тон старшего майора, все же нервничал. Если заподозрят перебежчика и вновь засветят прикладом, о повторной путевке в Хеймишен вряд ли стоит мечтать.
Подофицер, что-то заметив подозрительное то ли в списках, то ли в документах, немедленно отделил Макса от остальных и запер в отсеке за решеткой, попросив у старшего наряда вызвать чина службы безопасности.
Началось…
Явился майор с теми же знаками различия на зимней куртке, что и у родственника «зубра». Посмотрел бумаги.
— Ты кто? — спросил через решетку.
— Макш. Специалист по инопланетной авиации и авиации Коалиции.
— Откуда прибыл?
— Секретная информация.
Безопасник, не привыкший к подобному тону, начал закипать.
— Не хочешь признаваться? — произнес с угрозой. — Все равно узнаем.
«Не хотите по-плохому, по-хорошему будет хуже», — вспомнилась Максиму еще одна шутка Фоменко. Вслух, однако, произносить не стоило. Положение спас подошедший офицер.
— Господа! Прошу извинить, задержал командующий, — новый военный сиял огненным румянцем и был не менее заснеженный, чем майор контрразведки, холода явно шли ему на пользу. И еще он был непривычно высок, слишком велик для кабины Дракона. — Я — полковник Липиш, начальник технической части базы. Ты — Макш?
— Так точно, господин полковник.
— Майор, выпускай. Он прибыл в наше распоряжение.
Безопасника колотнуло. Только-только вошел в роль вершителя судеб…
— Ключи от клетки у наряда КПП, — процедил майор и отдал документы полковнику. После чего важно удалился.
Когда КПП остался позади, Липиш признался:
— Сами их не любим. Но как иначе? База полна секретов, потому и упрятана на севере. Панкийцы, конечно, знают о ней, но разведать, что происходит внутри — кишка тонка. Замерз?
— Еще бы! Меня не предупредили, что здесь холодно.
— Тогда — сразу в казарму, там тепло. Прикажу выдать тебе обмундирование по погоде.
Они сели во внедорожник, здоровенный как ГАЗ-66. Слава Всевышнему, внутри работала печка.
Машина покатилась вглубь базы. Прошло минут десять, а Макс так не увидел самолетных стоянок. Тянулись жилые дома, какие-то административные и производственные корпуса, склады. Здесь, подальше от глаз Коалиции, военно-воздушные силы построили целый город.
Час спустя, уже одетый в зимнюю офицерскую форму ВВС, но без нашивок за звания, Макш знакомился с офицерами в учебном классе. Тот был уставлен разрезанными агрегатами от самолета. Наверное, они строго секретные, и майор-безопасник в чем-то прав.
Пришел и хорошо известный Максу Друш вместе с группой офицеров от капитана до полковника. Подойдя к знакомцу, он шепнул:
— Неожиданно… Это ты будешь учить нас инопланетным премудростям?
— Да, — сообщил Максим вполголоса. — А ты бросил меня на КПП, где меня едва не арестовали. А еще товарищ.
— То, что было на югах — там и осталось, — спешно перебил старший майор. — Здесь суровые будни, ни слова о бабах и выпивке. Тем более, бабы на Севере в дефиците. После Хеймишена дай женилке отдохнуть. На морозе она сморщивается и не так просится в бой, да, мужики?
Офицеры засмеялись. Шутки здесь были простые, плоские, безыскусные. Фоменковские зашли бы как тонкий английский юмор.
— Закончили. Переходим к делу, — осадил Липиш. — Макш! Приказ о тебе необычный. Мы не знаем, кто ты, откуда, как попал в распоряжение контрразведки? Насколько можно доверять получаемым от тебя сведениям?
— Позволь мне раскрыть часть тайны, господин полковник, — решился Макс. В конце концов, он подписок не давал. — Я — не гражданин какого-либо из государств Союза. И вообще Аорна. Не служу в вооруженных силах. Но в силу ряда обстоятельств много знаю об авиации Коалиции. И еще про ВВС с моей родной планеты. Информацию от меня оценивайте сами. Я заинтересован вам помочь.
— Оценивать информацию, не зная источник, сложно, — ответил Липиш. — Представь два донесения разведки. Один наш человек добыл фотографии нового самолета врага, чертежи, снял копию приказа о принятии на вооружение. Другой просто рассказал: скоро в Панкии появится новый Рыцарь с такими-то параметрами. Кому больше доверия?
— Понимаю. Тогда, господин полковник, вычеркните из вашей задачи первого агента. Осталось донесение второго. Его не проигнорируете, а возьмете на заметку. Прошу также поступить и с моим. Чертежи истребителя, на котором я летал дома, предоставить не могу. Но сами по себе они вряд ли чем-то помогли бы. Состав сплавов, авионика, электронная начинка ракет, все это ваша промышленность не потянет. Лет двадцать-тридцать нужно. Поэтому просто черпайте идеи.
— Разреши, господин полковник? Предлагаю начать с Рыцарей и Гладиаторов, — предложил Друш. — Сравним его рассказ с нашими данными, сразу станет ясно, насколько информирован наш гость.
Липиш позволил и достал объемистый блокнот с ручкой. Остальные, кроме Макша, сделали то же самое.
А он начал с удивительного сна, где его брали в клещи Драконы. Порой закрывал глаза, вспоминая ощущения. Особенно головоломный кульбит на сверхмалой высоте.
— Это как? — переспросил Друш. — Петля малого радиуса? Но от ракет на вертикали не оторваться. А круче не выйдет — размажет перегрузкой.
— Поверь, перегрузки практически нет. Самолет не выписывает петлю, он вообще теряет опору в воздухе, — Максим отобрал блокнот у одного из офицеров и показал разницу между петлей и Чакрой Фролова. — Только вернувшись в горизонтальный полет, он вновь опирается на подъемную силу крыла. Перед глазами мелькают облака, желудок подбрасывает под горло, авиагоризонт на пару секунд сходит с ума… В миг, когда несешься задом наперед, да еще вверх брюхом, прямо около фонаря проскакивают ракеты, летящие тебе практически в лоб. Это жуткий момент.
— Постой… — не унимался Друш. — Ты сам это проделал?
— На симуляторе инопланетного происхождения. У меня на Родине тоже есть истребители с изменяемым вектором тяги двигателей. К счастью, пилоты Панкии Чакру не практикуют.
Он рассказал о предельных режимах Рыцаря, его бортовом компьютере, более мощном, чем занимающие целую комнату машины местной разработки. О возможности маневрировать у самой земли на сравнительно небольшой скорости благодаря механизации крыла, хоть и сложно — ручка очень чуткая.
— Друш! Твои впечатления? — спросил Липиш, когда Максим смолк.
— Характеристики их истребителя мы и так знали. Все совпадает. Но я впервые слышу об управлении Рыцарем в бою от человека, который сам его пилотировал. Верю, знает — не понаслышке и не в симуляторе. Я прав?
— Закрытая информация, — улыбнулся Максим.
Его ответ приняли за утвердительный.
После этого занятия последовала перемена в отношениях, напоминавшая мультфильм про Чебурашку и крокодила Гену. Максим смотрел вместе с мамой, мультик был из ее детства. Чебурашка: «Мы скворечник не сделали и маршировать не умеем». Старший пионер отвечает: «Это не главное, мы принимаем вас в отряд».
Летчики опознали в Макше своего. «Отпусти тормоза, и земля на мгновенье замрет…» Авиаторы разных стран и даже разных планет чувствуют этот миг одинаково. И способны безошибочно распознать собрата — того, кто хоть раз держал в руках ручку управления, брал ее на себя, когда самолет, поднимая нос, отрывается от полосы. К небу, к осуществленной мечте…
