погулять по улицам, побродить в тенях древних некрополей, насладиться колдовской тишиной самых первых святилищ Ануи – но дела не терпели отлагательств.
От Кассара бальзамировщице предстояло отправиться на ладье, но так ей было даже спокойнее – всего пара дней, и она прибудет на место. В том, что ладью ей выделят самую быстроходную, она не сомневалась, потому как несла приказ Первого из бальзамировщиков и приказ самого Владыки Эмхет, да будет он вечно жив, здоров и благополучен. Не все приказы было легко и отрадно исполнять, но кто-то должен претворять в жизнь и такие. Мудрейший Минкерру доверил дело ей, оставив подле себя в столице Таа. Для амбициозного жреца это было ещё одним знаком того, что Первый оказывает ему больше доверия. Что до самой Кахэрки, она понимала и так – а после личного разговора с учителем тем более, – какой деликатности требовала её миссия. Она была голосом и дланью Верховного Жреца на этом суде. Кахэрка покидала храм редко и не то чтобы охотно – её сердцу были милее таинства святилищ и тени некрополей, чем встречи с влиятельными живущими. Из них двоих именно Таа лучше справлялся с внешней жизнью культа. Но из них двоих именно ей Минкерру чаще доверял внутренние дела храмов…
По знаку одного из жрецов Кахэрка вошла в портальный круг, на миг закрыла глаза, ощутив знакомую вспышку тревоги… и вышла уже в другом храме.
Массивные колонны в форме связок бумажного тростника высились по периметру круглой площадки. В узоре иероглифических надписей на них не было ни единого случайного символа – каждый пребывал в идеальном соответствии с остальными, и, находясь на своём месте, усиливал действие формул, в которые был включён. Пол был покрыт единой монолитной плитой, на которую по кругу в определённом порядке были нанесены символы созвездий и планет – ориентир. Сама плита была выкрашена в синий и бирюзовый таких насыщенных оттенков, точно это был не песчаник, а чистейший азурит [7], который жрецы часто использовали в ритуальных украшениях.
Бальзамировщики, нёсшие дозор у портального святилища, почувствовали изменение в пространстве первыми, и тотчас же один из них, самый молодой и быстроногий, поспешил уведомить Верховного Жреца. Когда Саар вошёл в зал, гости его храма уже были здесь.
Красивая статная женщина со строгим лицом без возраста, облачённая в тёмные одежды, вышла из круга, и точно две тени за ней скользнули два священных пса – самец и самка. Звери с царственной грацией уселись по обе стороны от жрицы, бесстрастно взирая на присутствующих своими изумрудными глазами. Высокую ступень посвящения бальзамировщицы выдавали даже не амулеты и не сложная ритуальная причёска, в которую были собраны её блестящие волосы, но удивительная Сила, исходившая от неё, – Сила, которую безошибочно чувствовал каждый жрец. Во многом она превосходила даже самого Саара. Разумеется, он узнал её – Кахэрку, возможную преемницу Первого из бальзамировщиков Таур-Дуат, мудрейшего Минкерру. И в её глазах, напоминавших тёмные драгоценные камни, Саар также различил узнавание. Кахэрка совершала паломничество по всем храмам Ануи во всех уголках Империи, как того требовало её положение, и знала всех жрецов высоких ступеней посвящения в лицо.
Саар испытывал смешанные чувства и чуял осторожность, опасения со стороны своих братьев и сестёр по храму. Прибытие кого-либо из столичного храма зачастую было связано не только с дружественным общением единомышленников, но и с проверками общего положения дел. В этом жречество Империи почти не отличалась от крестьян, и дальние общины были рады прибытию столичных братьев и сестёр не больше, чем деревенские старосты – прибытию управителя сепата в компании сборщика податей.
Верховный Жрец Кассара знал, с чем прибыла Кахэрка теперь. Она была не только дланью и гласом мудрейшего, но и палачом. И именно ей предстояло запечатать северный храм – по воле Первого из бальзамировщиков и самого Владыки.
Бальзамировщица подняла руки с открытыми ладонями в жесте ритуального приветствия.
– Приветствую вас, братья и сёстры. Благословения Стража Порога да пребудут со всеми нами. Я же несу вам благословение от Первого из бальзамировщиков Таур-Дуат, мудрейшего Минкерру, Верховного Жреца Ануи.
Все присутствующие глубоко поклонились ей. Саар выступил вперёд и учтиво произнёс:
– Будь нашей почётной гостьей. Окажи нам честь и раздели с нами трапезу, мудрая Кахэрка.
– Благодарю, – милостиво кивнула жрица и чуть улыбнулась. Улыбка её, впрочем, была несколько мрачной – она вообще улыбалась редко. – Кто из нас не любит погостить в Кассаре, древнейшей колыбели нашего культа?
Саар распорядился обо всех необходимых приготовлениях. Быстроходная ладья для высокой посланницы была готова в тот же день, а к столу подали обильную трапезу и лучшее вино. Но прежде, чем Кахэрка поднялась на борт, Саар попросил её о краткой беседе с глазу на глаз – просто не мог не попросить. На его счастье, она согласилась и не выразила неудовольствия задержкой. Никого из других жрецов он не пригласил поприсутствовать в своих уединённых покоях – только бальзамировщицу и её псов.
– Знаю, что воля Владыки Эмхет, да будет он вечно жив, здоров и благополучен, и Первого из бальзамировщиков пока не предназначена для слуха всех нас, – начал он.
– Однако и тайной это не является – по крайней мере, для тебя, Верховный Жрец Кассара, – мягко заметила Кахэрка. – Позволь успокоить твоё сердце и заверить тебя, что Дом Владык не выдвигает обвинений против всего жречества Стража Порога.
– Слава Богам… – выдохнул Саар, испытав искреннее облегчение. – Поистине, эти новости отрадны! Но судьба северного храма, как я понимаю… – он замолчал.
Как и всякому бальзамировщику, ему было больно при самой мысли о том, что одно из святилищ его Божества смолкнет навеки.
– Храм будет оставлен, – подтвердила Кахэрка со сдержанной печалью в голосе. – Его время минуло ещё до войны, в которой нам не удалось отстоять его. В стенах его более не будут возносить молитвы, а община отступников будет предана суду – но уже внутреннему, жреческому.
– Милость Владыки велика, – понимающе вымолвил Верховный Жрец.
– Поистине велика, – согласилась Кахэрка. – Более велика, чем мы смели надеяться. И я не устаю благодарить мудрейшего Минкерру за его неустанное многолетнее служение Владыкам Эмхет, которое теперь оказалось вознаграждено. Мы не потеряли доверие Императора, да будет он вечно жив, здоров и благополучен. Возрадуемся же вместе.
– Да благословят Боги нашего Владыку и подарят ему долгие годы, – тихо проговорил Саар, до сих пор не веря себе. – И тебя благодарю, что прибыла как вестница не только мрачных вестей, но и отрадных для всех нас.
То, что Владыка не видел в жречестве Ануи своих
