Сиврим покачал головой, аккуратно сдвинул черепки в сторону, поднялся. Надо было разом заканчивать всё это.
— Я согласен с госпожой Ойбриккэс. Хватит болтовни. Я не хотел ни этой должности, ни этой ответственности. Так уж получилось…
— Какой должности?! — сощурился Грэлт.
— Дайте же ему договорить! — возмутился господин Хакилс.
— Это неважно, — одновременно с ним ответил комендант. — Должность исключительно номинальная, даже грамота написана небрежно, сразу видно, что…
— С грамотой всё в порядке, — прервала его молодая госпожа Ойбриккэс. — Вот. — Она вынула из кошеля на поясе знакомый Сивриму свёрток: — «Мы, милостию Рункейра Необоримого и по воле народа нашего — венценосный кройбелс Скаллунгира Хасгрим Астилс Первый, в народе прозываемый Заступником, сим повелеваем…»
И так до самого конца, до «…Сиврима Вёйбура — наместником, исполнителем воли нашей в крепости, именуемой Горелым Шандалом, а такоже и на землях, к оной крепости примыкающих».
— Печать на месте, — добавила она, — подпись тоже.
Последние её слова заглушили восклицания — изумлённые, возмущённые, ироничные. Хродас негодовал: «Откуда у тебя эта грамота?!»; спутники Сиврима дружно стучали по столу ложками, требуя тишины; «тральщики» тут же, при коменданте и новоназначенном наместнике, обсуждали новость, не особо выбирая выражения. Только скорбные статуи прежних защитников крепости безмолствовали, но Сивриму почему-то показалось, что в склепе вдруг стало тесно и эти, гранитные, с обломанными носами, пустыми глазами, руками, крепко сжимавшими мечи, придвинулись к столу, встали за спинами у живых. И ждут. Ждут…
— Послушайте! — взорвался он. — Это не имеет значения! Ни грамота, ни титул, ничего! Вы что, оглохли?! Я же говорил!..
Его не слушали — до тех пор, пока ещё одна кружка не разбилась о столешницу.
— Господа, — сказал алаксар. — Господа, всё-таки наместник самого кройбелса говорит. Проявите толику уважения, если не к нему, то хотя бы к сюзерену, его пославшему. К тому же, осмелюсь напомнить, с этой грамотой всякий раз происходит одно и то же: её, к прискорбию моему, не дочитывают до конца.
— Это ещё кто? — спросил один из «тральщиков».
Хромой чуть склонил голову:
— Позвольте представиться. Волею венценосного кройбелса Хасгрима Астилса Первого, именуемого также Заступником, я — ваш архивариус. В столице стало известно, что в Хеторсур-ог-Айнис в храме Рункейра-Молотобойца хранятся остатки архивов из покинутого алаксарами города Шэквир вис-Умрахол. Мне поручено разобрать эти архивы. Более того, венценосный кройбелс возложил на меня, недостойного, ещё одну миссию: проникнуть в пределы Шэквир вис-Умрахол и спасти те из архивов города, которые ещё спасти возможно. Затем разобрать, перевести на всеобщий и с комментариями переправить в столицу.
— Сколькими языками вы владеете? — повернулась к нему молодая госпожа Ойбриккэс.
— В совершенстве — всеобщим и алаксарским. Чуть похуже — дойхарским и харранским, совсем плохо — сиэллонским и вакихандским.
— Отлично! Выходит, мы приехали не зря, господин Раймунг. Вот и нашёлся новый учитель для храма. Вы ведь согласитесь, — обратилась она к Хромому, — хотя бы раз в неделю проводить занятия для детей наших прихожан?
— Боюсь, это невозможно, сударыня. Вряд ли ваши прихожане обрадуются, когда узнают, что новый учитель их детей — алаксар. К тому же…
— Вздор! Я берусь это уладить! И… — она сощурила изумрудные глаза, улыбнулась, — …вы ведь всё равно будете приезжать во Врата для работы с нашими архивами.
Хромой развёл руками:
— Ну, если наместник и комендант мне позволят…
— Делайте что угодно, — отмахнулся Хродас. — У меня есть заботы поважней. Может, наши гости из столицы как раз сгодятся для того, чтобы учить детей языкам и прочим премудростям, но когда начинается сезон ветров — ты, Усавгрим Раймунг, приезжаешь ко мне и просишь о помощи. И ты, Синнэ, ведёшь тогда себя по-другому. Ладно, парни, — повернулся он к «тральщикам», — хватит. Захлопните свои заслонки, а то ветер влетит, и давайте все наверх. Ночь сегодня будет что надо.
Он вышел, набрасывая на ходу плащ-пыльник, но больше никто не двинулся из-за стола. Все смотрели на Сиврима: «тральщики», свои, алаксар, градоначальник, жрица, статуи.
— Так что же, наместник? — спросил наконец Хромой. — Вы позволите мне ездить в Хеторсур-ог-Айнис и учить тамошних детей?
— Позволю, — ответил Сиврим.
Сев, он попросил себе вина. Лысый Грэлт задумчиво поглядел на Сиврима и, хмыкнув, передал новую кружку с бутылкой.
Вино было по вкусу как моча. Даже хуже.
(Разрозненные листы без титула; сверху алыми чернилами приписка: «Судя по всему, одна из книг скриптория в Шэквир вис-Умрахол Бохас.
По возможности выяснить: кем выполнялся перевод, кто делал комментарии, по чьему заказу; какова дальнейшая судьба переписчика»)
«Беседы с Праотцами» — свод памятников, считающийся самым древним в Палимпсесте. Предположительно его составили записи бесед, которые Нерождённые андэлни вели с Праотцами на Заре Времён.
До нас дошло несколько версий, все они написаны на разных языках и несколько различаются, однако есть у них и общие, довольно объёмные фрагменты. Это ядро составляет Большой Свод «Бесед». В Малый входят тексты, которые зафиксированы только на одном из языков Палимпсеста.
Однако наиболее интересны т. н. «Полуночные беседы» — памятник алаксарской письменности, составленный предположительно два-три века назад и бытовавший только на алаксарском языке. Переводы отдельных фрагментов не дают цельного представления о нём. Считается, что «Полуночные беседы» составили записи тех наставлений, которые давал своим чадам Алтэрэ уже после Исхода и Безмолвия, тайно от остальных Праотцов.
Если «Беседы с Праотцами» касаются общих вопросов мироустройства, истории мира до Трещины, а также вопросов правовых, ритуальных и т. п., то в «Полуночные беседы» якобы вошли сокровенные знания Праотцов. К сожалению, точно никто этого не может сказать: другим народам доступны лишь отдельные фрагменты.
(обрыв листа; на другой его стороне — изумрудными чернилами, другим почерком выведен нижеследующий текст; поверху приписка алыми: «Похоже на почерк Глухаря. Переговорить; уточнить, нет ли у него других страниц манускрипта»)
Из «Одиноких бесед»
— Откуда взялись радужные чернила? Какова их природа?
— Радужные чернила появились после Разлома. Выглядят они действительно как густые разноцветные чернила, слитые нерадивым писцом в общую плошку. В обычном своём состоянии — заполняя пространство между островами — бесформенны и неактивны. Но стоит ветру или же внутренним колебаниям в чернилах (увы, природа оных колебаний нам неизвестна) выплеснуть несколько клякс, как те обретают подобие псевдожизни.
