— Сестры, — сказал он смиренно, — Нодиесоп покинул меня. Я думаю стать последователем Йоларабас. Не покажете ли вы мне храм и не поможете ли очистить разум? Вы обе, — добавил он торопливо, давая каждой из них кроно.
Так началось его знакомство с храмом Йоларабас.
— Идиоты! — кричал верховный судья. — Я выдерну перья из ваших шлемов и поджарю на них вас всех! Найти его! Он не мог далеко уйти за это время.
Подчиненные никогда не видели Р'кагна в таком диком гневе, но знали, что он не бросается пустыми угрозами. Военная машина заработала на ускоренных оборотах. Поиски начались.
Оставшись один, Р'кагн заставил себя успокоиться. Это было нелегко, так как он ясно помнил тот день, когда правительница Илни послала дюжину его лучших копейщиков против Кроноса. Серебряный посох, откуда вышел слепящий оранжевый луч, все еще мог уничтожить тех, от кого бог-царь не видел больше пользы.
Илни — он знал — не была дурочкой. Напротив, она была женщиной умной, испорченной, мстительной, опасной. Она будет искать мести за его сегодняшнее презрение. А самый быстрый путь к мести она сможет найти, немедленно пойдя к Кроносу с новостью о побеге варвара.
Но Илни не собиралась идти к Кроносу, поскольку ненавистный царь все еще мог одним или двумя словами заставить ее раболепствовать, несмотря на все ее подозрения, что он не настоящий бог. Нет, сейчас Илни искала утешения. Она пошла прямо в храм, в уютную уединенность собственных покоев, где сбросила плащ и встала перед зеркалом. Это было лучшее зеркало во всей стране, ее самый верный друг, такое же произведение искусства, как и богиня внизу в большом зале, маленький триумф искусства медников.
— Он назвал тебя старой, — сказала она с презрением и улыбнулась.
Зеркало отражало безупречность ее тела так верно, как только могло. Илни сняла обсидиановую диадему, платье и пояс. Осталась совсем голой. Зеркало не показало никаких следов ее солидного по человеческим меркам возраста.
— Ты красива, — сказала она, медленно поворачиваясь.
— Милее, чем любая из них, — ответила она сама себе.
— Они просто люди. Твой ребенок превзойдет их всех.
— Но когда?
— Скоро, Илни, скоро.
— Но сколько у меня времени? — внезапно спросила она.
— Сколько хочешь. Помни, Илни ты бессмертна.
— Я привыкла думать, что Кронос — бог. Но сегодня я увидела страх в его глазах, когда Ниборморо сказал ему о варваре.
— Форчун. Это имя обеспокоило его, Илни. Бог не должен показывать страха.
— А если он не бог? Что будет со мной?
— Не хмурься так — тебе это не идет. Ты должна остаться красивее, чем они — чем все двести. Ты и так красивее их, ты знаешь — каждый день доказывает это.
— Но они так молоды!
— Но ты все же моложе, так как они быстро стареют.
— Р'кагн — намекал на мой возраст…
— Р'кагн старый дурак.
— Он младше меня на семь лет.
— Все равно дурак.
— Смотреть на него — такое грубое напоминание. Может ли это случиться за ночь? Могу ли я завтра проснуться старой?
Зеркало не ответило.
Кронос тоже чувствовал, что ему нужно утешение. Более трех часов прошло с тех пор, как Ниборморо ушел допрашивать пленного варвара — и до сих пор не вернулся. У него было искушение отправиться самому, но если узник на самом деле агент ТЕРРЫ, такой порыв был бы дорогостоящей ошибкой, поэтому он послал второго офицера на поиски первого. Раздраженный громоздкой системой связи, он оставил во дворце сообщение, где его искать, и пошел в царские ясли.
Вот это был памятник, который делал стоящей всю затею. Ни Грегор Малик, ни Пол Таузиг не способны организовать такое. Нет, простым агентам с обеих сторон этой секретной войны не под силу будет состязаться когда-нибудь с бессмертием Кроноса.
Здесь, внутри этих стен, росла могущественная раса, которая покорит весь мир, — настоящая армия, тысяча четыреста крепких солдат, настолько превосходящих обычных людей, что сравнивать просто бессмысленно.
Затаившие дыхание, трепещущие, удостоенные посещением царя, сестры принесли ему для осмотра самых красивых подопечных.
Бог-царь взглянул на все, что он создал, и нашел, что это хорошо…
«Морской бог» был в трудном положении. Он организовал нападение на хранителей, чтобы освободить Форчуна, но Форчун больше не нуждался в этом. Терпеливо проверяя один район Манукрониса за другим, Уэбли обнаружил своего партнера в храме Йоларабас, но не видел пока никакой возможности вступить с ним в контакт. Храм был большим, и семикилограммовый гриф, перелетающий из комнаты в комнату, мало помог бы сохранить инкогнито Форчуна. И вообще Уэбли был сбит с толку решимостью Ганнибала спасти Норни.
Уже не первый раз он был поставлен в тупик логикой своего партнера, но научился не оспаривать ее. Рассматривая свою собственную проблему — армию поклонников Нодиесопа, которая соберется на закате, чтобы атаковать хранителей, — симбионт страстно желал, чтобы у него было умение Форчуна учитывать все переменные.
Сестры сказали:
— Тебе нельзя туда, наверх!
Поэтому он именно туда и пошел, отделавшись от них деньгами. Длинный коридор без окон тянулся, очевидно, где-то над большим залом Йоларабас.
Форчун увидел большую резную дверь, взялся за ручку — она беззвучно повернулась. Он скользнул внутрь, обнаружив, что очутился в богатой спальне, тихо прикрыл тяжелую дверь за собой и услышал из-за занавешенной покрывалом альковной арки женский голос.
— …милее, чем любая из них… Цветы расцветают и увядают и их легко заменить, но Илни будет всегда… Ты права, я знаю, но Р'кагн… Р'кагн — дурак, я тебе это говорила! Он ничего не знает!.. Но Кронос? Может, он знает ответ?.. Я не буду его спрашивать!
Говорила ли она сама с собой? То, что он увидел в щель занавески, выглядело очень неплохо — нагая женщина с безупречной фигурой. Волосы такие же белокурые, как у Норни, целая копна, уложены высоко и украшены тонкими золотыми цепочками. Нижняя часть ее тела была спрятана за спинкой изысканной кушетки.
Он сделал щель пошире, чтобы посмотреть, куда она все время смотрит.
Конечно, в зеркало! Огромная медная пластина с удивительной гладкой поверхностью. Сравнение с тем, что будет изготавливаться в более поздние времена, было в пользу древности. Но все же до стекла этому зеркалу было еще далеко. Вот почему девушка была так неподвижна перед ним — чтобы не искажать своих пропорций.
Ее монолог резко остановился. Форчун шагнул назад, но понял, что его уже заметили. Владелица спальни торопливо оделась. Она подошла, отодвинула занавеску, и агент увидел девушку с лицом Норни, которая смотрела на него с не меньшим изумлением. Секунду она казалась смущенной, но потом грозно крикнула:
