И тогда внезапно появилась она. Смуглая кожа лица девушки темнела в искусственном свете комнаты, залитой красным. Программа обнаружила свою цель.
– Местоположение подтверждено, – произнёс он.
– Хорошо, – сказал Келл. – Теперь найди мне способ связаться с ней до того, как её убьют.
4
Открыв глаза, Йота обнаружила себя в комнате. До этого она не была уверена, останется ли помещение на месте, когда она снова бросит на него взгляд, – ответ был положительным. Это подтверждало её предварительную гипотезу, что ощущения, которые она испытывала в настоящий момент, и в самом деле были реальными, а не галлюцинаторными. На каком-то уровне ей было неприятно это признавать: если бы Йота более правильно понимала своё состояние, она, вероятно, не допустила бы части тех вольностей, которые были проделаны с её физическим телом. Но, с другой стороны, они были необходимы для обеспечения её прикрытия в Красных Проулках. Она помнила эти действия смутно, как полузабытый сон. Импланты личности, использованные для придания выпуклости индивидууму-ширме, расползались как песок, и ей было трудно воскресить в памяти что-то конкретное из произошедших событий.
Это было неважно. Фальшивую обёртку уносило прочь, и из-под неё появлялась истинная сущность – уж какая ей досталась. Йота не была чистым листом, как могли бы подумать те, кто не до конца понимал, чем занимался её клан. Нет. Она была жидкостью, заключённой в сосуд собственного тела, неопределённым образом, сущностью, нуждающейся в направлении, в месте, которое нужно заполнить.
Она обвела взглядом малиновую комнату: стены, покрытые богатыми бархатными гобеленами с эскизами эротического толка, вышитыми золотыми нитями, огромное овальное ложе, вырастающее из коврового покрытия с длинным ворсом. Плавающие люм-сферы создавали чувственное освещение. Единственным входом для естественного света служило окно, которое было закрыто ставнями.
Управляющий домом терпимости, похоже, был пойман в ловушку странных чувств к ней, в которых в равной степени смешивались влечение и антипатия. Дар Йоты заставлял людей испытывать дискомфорт, и они даже не понимали, почему именно. Возможно, из-за бесстрастной отчуждённости её тёмных глаз или молчаливости, бывшей для неё привычной манерой поведения. Как бы ни проявлялся дар, его хватало, чтобы выбить людей из колеи. Некоторым, любившим пощекотать нервы, это нравилось – примерно как ползущий по голой коже скорпион, – хотя в большинстве своём люди её избегали. Она пугала их, даже не облекая их страх в конкретную форму.
Йота потрогала вычурную гривну, обвивающую тёмную кожу на её шее. Если бы они только знали, какую малую часть настоящей её они на самом деле ощущали. Без демпферного устройства, заключённого в ожерелье, леденящая пустота внутри неё распространилась бы гораздо шире.
Она втянула напоенный ароматами воздух. Йота ощущала себя странно без своего комбинезона, но так бывало всегда. Шёлковая комбинация, покрывающая её тело, была тонкой как паутинка, и Йота постоянно забывала, что та была на ней надета. Её правая рука – рука, которой она убивала, – бессознательно поднялась и зарылась в тугие косички, заплетенные из её блестящих чёрных волос. Пальцы рассеянно игралась с этими хвостиками, свисающими с её головы, и она размышляла о том, как скоро придёт убийца. Её глаза переместились на деревянную шкатулку, лежащую на кровати, и в этот момент она получила ответ.
В комнату вошла другая женщина, шагавшая широко как мужчина. Её затылок обнимал венец-приёмник. Филигрань чувствительных кристаллических пси-контуров и имплантированных технических приспособлений отсвечивала мягким светом. Почти двухметрового метра роста, одетая в высокие ботфорты из блестящей синей кожи, она возвышалась над миниатюрной Йотой как башня. Сквозь эротический корсет, при снятии составивший бы всего несколько кожаных полосок, просвечивало сочное и прекрасно сложенное тело. В одной руке она несла устройство, напоминающее грушевидную тонфу[14], один конец которой кончался клинком, а второй потрескивал от разрядов энергии.
При виде Йоты женщина презрительно усмехнулась. Гримаса была безобразной и плохо подходила к её лицу. Йота заметила мелкие подёргивания нервов вокруг её губ и ноздрей, вызванные воздействием венца.
– Ты новенькая, – произнесла женщина. Её слова звучали слегка невнятно.
Йота кивнула, сохраняя подавленный и покорный вид.
– Говорят, в тебе есть что-то странное, – сказала женщина, беря Йоту за руку. – Необычное, – её безобразная ухмылка стала шире. – Я балдею от необычных вещей.
Теперь она знала наверняка. Существовала малая вероятность того, что это будет не он, но, внедряя Йоту в нужное место и в нужный момент, клан затратил слишком много времени и усилий, чтобы на этой последней стадии случилась ошибка. Голос был женским, но слова – и личность, в данный миг приводившая тело в движение – принадлежали Жунь Ей Жуню, отпрыску одной из Девяти Семей блока Индениск и бонзе-генералу. Как доказала разведка, он также являлся аферистом, изменившим Трону Императора, нарушил Никейский Эдикт, а также подозревался в связях с анти-атеистическим культом.
– Поиграем, – эти слова заставил произнести женщину Жунь. Он находился где-то поблизости, на другом конце венца-приёмника, его собственное тело пребывало в неподвижности, а сознание было внедрено в плоть креатуры. Это была обожаемая бонзой-генералом игра в человеческую марионетку, призванная удовлетворить его страсти. Йота была в курсе, что там, в твердыне их клана, многие из её опекунов считают то, чем занимается Жунь, омерзительным. Но она сама чувствовала по отношению к нему лишь смутное любопытство, ту же самую холодную отстранённость, которая окрашивала почти все её отношения с остальными людьми.
Йота подумала о том, осознавала ли себя женщина под контролем Жуня, и бесстрастно взвесила возможные психологические последствия этого. Но эти мысли были пустяками. Тем, на чём ей надлежало сфокусироваться, было убийство.
– Погоди, – произнесла она. – У меня кое-что для тебя есть, – она кивнула на шкатулку. – Подарок.
– Давай сюда, – прозвучало требование.
Йота позволила комбинации соскользнуть с плеч, и пока Жунь по второму разу оглядывал её с ног до головы, взяла шкатулку и поднесла её ближе. Анализаторы крови отщёлкнули замочки, и она преподнесла ящичек, держа его в одной руке как официант, предлагающий поднос с едой. Рука-убийца поднялась к гривне и расстегнула её.
