— Вам нравится цыпленок, хозяин?
Роф кивнул, не переставая жевать. — Ты чертовски ловко управляешься с плитой.
— Я так рад, что Вы решили здесь остаться.
— Ненадолго. Но не беспокойся, у тебя будет за кем ухаживать. — Роф воткнул вилку в то, что представлялось ему картофельным пюре. Это оказался рис, и он разлетелся по тарелке. Вампир выругался и попытался с помощью указательного пальца собрать немного на зубцы. — И с ней будет чертовски легче поладить, чем со мной.
— Я предпочел бы заботится о вас. И, хозяин, я больше не буду готовить рис. И прослежу, чтобы ваше мясо было порезано. Я не подумал.
Роф вытер рот льняной салфеткой. — Фритц, не теряй даром своего времени, пытаясь ублажить меня.
Раздался мягкий смех. — Дариус был совершенно прав по поводу Вас, хозяин.
— О том, что я — жалкий сукин сын? Да, он был чертовски проницателен. — Роф погонял вилкой кусочек брокколи. Черт побери, он ненавидел есть, особенно, если кто-то на него смотрит. — Никогда не понимал, почему он так хотел, чтобы я сюда переехал. Никто не может настолько нуждаться в компании.
— Это ради Вас.
Роф прищурился, хотя глаза были закрыты солнечными очками. — Ну конечно.
— Его тревожило ваше полное одиночество. Вы живете сами по себе. Ни настоящей шеллан, ни доджена. Он часто говорил, что ваша изоляция — добровольно избранное наказание.
— Это не так. — Голос Рофа грубо оборвал мягкие интонации дворецкого. — И если ты хочешь здесь остаться, то оставишь при себе свои психологические теории, понял?
Фритц вздрогнул как от удара. Затем низко склонился и начал пятиться из комнаты. — Приношу свои извинения, хозяин. Обращаться к Вам подобным образом было крайне неуместно с моей стороны.
Дверь бесшумно закрылась.
Роф откинулся на спинку дивана, все еще сжимая в руке вилку.
Ах, Боже. Этот проклятый доджен сведет с ума и святого.
И он не одинок. И никогда не был.
Жажда мести — чертовски хороший сосед.
* * *
Мистер Х наблюдал за спаррингом двух учеников. Они неплохо подходили друг другу по росту, два восемнадцатилетних хорошо сложенных парня, но он знал, кто победит.
И действительно, последовал стремительный и сильный боковой удар, заставивший противника очутиться на спине.
Мистер Х объявил об окончании поединка и промолчал, когда победитель протянул руку, помогая проигравшему встать на ноги. Демонстрация вежливости раздражала, и он был бы не прочь наказать их обоих.
Первое правило общества четко гласило: «что бы ты не уложил на лопатки, пинай его до тех пор, пока оно не перестает трепыхаться». Это ведь так просто.
Однако, здесь занятия, а не реальный мир. И родители, позволяющие своим сыновьям баловаться насилием нашли бы что сказать, если бы их драгоценные детишки вернулись домой в гробу.
Когда два ученика поклонились ему, лицо проигравшего горело огнем, и не только из-за физического напряжения. Мистер Х разрешил группе наблюдать, зная, что позор и смущение являлись важными слагаемыми процесса обучения.
Он кивнул победителю.
— Отличная работа. Впрочем, в следующий раз уложи его побыстрее, идет? — Он повернулся к проигравшему. И окинув парня взглядом с головы до пят, отметил про себя тяжелое дыхание, дрожь в ногах. — Ты знаешь, куда идти.
Проигравший быстро заморгал и направился к стеклянной стене, открывающей вид на вестибюль. В соответствии с правилами, он остановился перед прозрачными панелями, высоко подняв голову. Таким образом каждый входящий в здание мог видеть его лицо. Если он смахнет слезы со щек, то должен будет повторно пройти наказание на следующем занятии.
Мистер Х поделил группу и начал тренировку. Он следил за ними, исправляя стойки и положения рук, но мысли были заняты иным.
Прошлая ночь оказалась далека от совершенства. Весьма далека.
Дома, настроившись на полицейскую волну, он узнал, что тело проститутки было найдено где-то после трех утра. Никаких упоминаний о вампире. Возможно лессеры забрали гражданского с собой, чтобы поиграть с ним.
Какая досада, что все прошло не так, как он рассчитывал, и теперь ему нетерпелось вернуться обратно на улицы. Использование только что убитой человеческой женщины в качестве наживки вполне себя оправдало. Но дротики с транквилизатором следует откалибровать получше. Он начал с относительно низкой дозы, потому что боялся убить его до того, как сможет поработать над ним. Очевидно, дозировку наркотика придется увеличить.
Тем не менее, прошлый вечер стал провалом.
Мистер Х пригляделся к проигравшему.
Нынешний вечер следует посвятить вербовке. После дезинтеграции того новобранца две ночи назад требуется немного восполнить потери.
Столетия назад, когда еще существовало намного больше вампиров, общество насчитывало сотни членов, как на Европейском континенте, так и в новых колониях Северной Америки. Теперь, когда вампирское население сократилось, то же самое произошло и с численностью общества. По чисто практическим соображениям. От скучающего, бездействующего лессера не стоит ожидать ничего хорошего. Избранные благодаря своим способностям к насилию, их кровожадные побуждения нельзя было просто временно заморозить лишь потому, что им не хватает жертв. Убийство себе подобных, в результате борьбы за превосходство, стало обычным делом, и слишком многих приходилось осаживать. Чем меньше было у них работы, тем чаще вспыхивала их агрессия по отношению к своим. Или, что еще хуже, они начинали резать людей из спортивного интереса.
Первое было позором и недостатком. Второе было недопустимо. И дело тут не в том, что Омегу волновали проблемы человечества. Как раз напротив. Но принципами убийц считались — осторожность, стремительное убийство и возвращение под покров ночи. Человеческое внимание было крайне не желательным, а ничто не возмущало «Homo sapiens» больше, чем куча мертвецов.
И в этом заключалась проблема с новобранцами. Чаще, в них было больше ненависти, чем сосредоточенности. А выдержка необходима для сохранения тайного характера многовековой войны между вампирами и обществом.
Однако, их ряды должны пополняться.
Он взглянул на проигравшего и улыбнулся, предвкушая сегодняшний вечер.
Незадолго до семи мистер Х отправился в пригород. Легко отыскав Пиллар Стрит, 3461, он припарковал «Хаммер» и стал ждать, убивая время изучением окружающего пейзажа. Это была типичная Средняя Америка. Две тысячи четыреста квадратных футов, скамейка в самом центре крошечного участка с единственным большим деревом. Соседи жили достаточно близко, чтобы различить буквы на коробке хлопьев для детей утром и этикетки на банках местного пива для взрослых ночью.
