— Откель у тебя сахарок-то?
— Сменял в том году, — ответил Саламандр, свернув крышку на банке. — Я с купцами на Плёс ходил, а там мужики с низов были, сахаром торговали. Вот я для матери и взял десять кило.
— А, ну если с низов, тогда понятно… А откуда конкретно, не помнишь?
— Помню, из-под Чебоксар народ, говор у них ещё такой необычный.
— Ну, это тогда не с низов, а из самой что ни на есть середины.
— Да для меня, Илья, всё, что южнее Костромы, уже низовье, — пошутил Салмандр и протянул банку с вареньем.
Некоторое время все наслаждались деликатесом, затем Мистер Шляпа облизал ложку и спросил Тушканчика:
— Вань, слышь, а ты где этими ракетами пулять научился?
— У псковских десантников, нас ещё Бес учиться к ним отправлял. В тридцатом году. Да вон хоть у Занозы спросите, он тоже ездил. Только раньше.
Саламандр развернулся ко мне:
— Это в каком же году получается? — Потом, сопоставив широко известные факты, округлил глаза: — Ты что, в войне двадцать шестого года участвовал?
Я кивнул.
— Ух ты! И как, тяжело там было?
— Не знаю, с чем сравнивать, потому и не скажу, тяжело или нет, уклончиво ответил я и соскочил с не очень приятной мне темы. — Ладно, вы пока чай допивайте, а я схожу, посмотрю. И ещё, Сергей, дай отбой Гедевану…
* * *
Керосиновое пламя изрядно закоптило стены вокруг места падения вертолёта и подожгло древесные обломки, но влажная земля не дала пожару распространиться вширь. Задумчиво обходя пожарище по кругу, я заметил некоторую неправильность в окружающей обстановке. Как будто что-то тяжёлое упало сверху на большой куст бузины и загнуло ветки. Подойдя поближе, обнаружил труп человека в тёмном комбинезоне странного покроя. «Это я удачно зашёл!» — всплыла неизвестно где слышанная фраза.
Человек был мёртв — это к бабке не ходи. У живых голова растёт под другим углом, а вот кусты из грудной клетки не растут. Кровь свежая, ещё не успела свернуться и побуреть — стало быть, он — из пассажиров сбитого нами вертолёта! «Как там Андреич говорит? „Случайно в кустах оказался рояль“? Именно что рояль, и именно в кустах!» Продравшись сквозь поломанные ветки и прошлогоднюю крапиву, я принялся быстро, но тщательно обыскивать тело. «На комбезе эмблема нашита, но не разобрать, что нарисовано, — всю кровью заляпало. Пистолет хороший — „двести двадцать шестой“ „Зиг-Зауэр“[73] в странной нагрудной кобуре, два магазина в подсумке, плитка какой-то еды, если судить по жирным пятнам на бумажной обёртке. А это что такое?» В небольшом нагрудном кармане с молнией я нащупал твёрдую прямоугольную пластинку размером с половину ладони. Движение пальцев — и вот трофей у меня в руках.
«Вот оно что!» Гордая надпись «ЗДРО»[74] и номер, выдавленные на металле, объяснений не требуют.
— Саламандр! — кричу я во всё горло. — Связь с Гедеваном есть?
— Да! — доносится из-за развалин.
«Если уж потомки гордых ярлов и конунгов так явно нарисовались в нашей глухомани, то это совсем неспроста! Ведь визит такого „бляхоносца“ — совсем не то, что секретная операция, провёрнутая под личиной местного бандита, а прямо-таки казус белли![75]» Плюнув на остальные трофеи, я кабаном проломился через кусты и подбежал к машинам.
— Валера, это парни с тремя шапками! — О том, что рация в трофейной машине работает без шифровки, я помнил.
— Есть доказуха? — деловито поинтересовался Гедеван.
— А то! Бляха собачья. Оригинал.
— Ещё что-нибудь есть? — В голосе собеседника я уловил азартные нотки.
— Нет, тут авиационный керосин полчаса горел. Но, судя по шкурке на тушке — всё в масть!
— Понятненько! Ты через сколько подскочить сможешь?
— Куда?
— Я в Степаньково, на опорном пункте. Биг Ви сейчас к нам выехал, так что связь не очень надёжная с ним. Но обещался быть у нас часа через два.
— Понял тебя. Через четверть часа будем. И ещё, пришли сюда группу, тут всех сторожей нехорошие люди ухайдакали.
— Уже давно выехали, да и ребята от Старицы в вашу сторону едут. Так что собирай манатки — и ко мне.
«Ага, но вначале мне ещё одно дело закончить надо!»
— Шляпа, сканер для «жучка» давай сюда! Имущество моё искать будем.
Отрадно, что у гостей не было маниакальной тяги к сувенирам, — сигнал привёл нас ко второму «Тигру», где на полу между рядами сидений так и валялся чехол с моим луком. А то утащили бы с собой в вертолёт — и капец бы пришёл «рогатому другу»! Надо только закладку вытащить, а то не люблю на привязи ходить.
* * *
В конце концов я решил, что в качестве премии за спасение собственной жизни выдам сам себе маленький «Тигр» — тот, в который пятеро влезают. Никто из присутствующих не возражал, и, пригласив к себе Тушканчика, я уселся за руль. Движок завёлся на раз-два-три, и наша маленькая колонна, меся колёсами грязь, медленно покатила в направлении Волги.
— Илья, откуда здесь шведы? — нарушил молчание Мур.
— Вот и мне, Ваня, удивительно… — Продолжая рулить, я отхлебнул из чашки, поставленной мною в специальный (подумать только!) держатель на кожухе коробки передач. — А более всего мне удивительно, что они так издалека зашли. Прям, как Андреич говорит, вельтполитик![76] — В этом слове я сделал ударение на последний слог.
Тушканчик хмыкнул, давая понять, что смысл этого выражения знает. Надо сказать, что «дядя» Виталий обычно упоминал «мировую политику», если нам приходилось сталкиваться с какой-либо организованной внешней силой. А тут вообще в игре люди не только из другого «государства», но ещё и не русские.
Я отхлебнул ещё чая и спросил Ивана, припомнив его детское прозвище:
— А скажи мне, «товарищ из МУРа», ты бы где хотел побывать?
— Сейчас? В бане. Неделю в бане не был, представляешь?
— Я в глобальном смысле…
— А, ты про это… — протянул он. — Это как мы в детстве играли, что ли? «Поездка в отпуск в Турцию или Египет», да?
Тогда, в период Длинной Зимы, старшие ребята рассказывали нам, малышне, «как они ездили с папой и мамой на Юг», и до хрипоты спорили, где лучше — в Геленджике или Анталье. И позже, во время рейдов, натыкаясь периодически на рекламные проспекты и туристические путеводители, я почти всегда прихватывал их с собой. Естественно, если эти рейды были экономическими, а не боевыми. И потом, на отдыхе, мы продолжали с друзьями детскую игру, трансформировав её в «вопросы и ответы о нынешнем положении там». «Там» могло быть промёрзшей насквозь Финляндией или раскалённым солнцем Алжиром, фешенебельным югом Франции или неформальным Бали. Если честно, то к возобновлению игры меня подтолкнули отец и Андреич.
