По правде говоря, и то, и другое пиво - дерьмо. Вы бы его пить не стали. Не говоря уж про вкус - просто бы побрезговали.
Окружен наш городок дремучими непроходимыми лесами, что тянутся верст на пятнадцать на север, а потом, уже за ними, идут бескрайние поля северного соседа, графства Шенборн-Гейзенштамм - тоже - верст на пятнадцать. Те соседи пшеницей промышляют, выращивают.
Сказал - окружен. Соврал для красного словца. Не в лесах же овец разводить? На обширных лугах их разводят, вокруг широкой стремительной реки, что течет аж с альпийских гор. Вроде бы оттуда. Не проверял пока никто. Как река по-научному называется, то есть - на картах - тоже неизвестно, а местные называют ее просто рекой. Других-то нет. Да вроде - на больших картах - и этой нет, а маленькие карты жителям княжества без надобности: чего там отображать-то, все и так видно! И вот в пойме реки на протяжении всего ее течения по территории великого нашего государства и расположены те луга, на которых и пасутся те самые овцы, что являются основой благосостоянии и князя, и ближних его, и, само собой, всех окрестных жителей, что этих овец пасут и стригут. Или князь пасет и стрижет своих пастухов и стригалей, и в этом основа его богатства? Ну, не важно. На данном этапе.
Улочка, на которой живет Вагнер, не в центре, ближе к той стороне, что на лес выходит. Не выбился пока герр Вагнер в высший эшелон, туда, поближе к центру, где мостят. Пока проживает здесь, где летом на дорожной колее пыль по щиколотку, но уже не там, где ее по колено, где загорелые мальчишки в одних коротких штанах по лету бродят в ней, словно цапли по мелководью, медленно вынимая ноги из горячей пуховой подушки и, пошевелив пальцами, наблюдают, как она стекает на дорогу. Такая мягкая! Ну, а по осени - соответствующей глубины и вязкости грязь. В которой кареты намертво застревают, если даже шестерик запрячь.
Пока - так: одноэтажный домик, палисадник, скамеечка перед ним, три гуся щиплют травку у калитки, благоразумно не удаляясь. Уже три! Растет благосостояние. Потихоньку, но что делать? И пяти лет не прошло, как открыл Вагнер лавочку. До того был подмастерьем у местного каретника, механикусом! - как теперь сам себя называет, рассказывая биографию и воспоминая. Ничего, зато сын Вагнера будет природным лавочником, закрепит за собой и семьей эту статусную ступень. И пусть бросит камень тот, кто считает, что за время жизни одного поколения можно добиться большего, рванув наверх сразу на две ступени. Только не в гусей! В Вагнера бросайте.
Уважаемый Шеффер пошел другим путем. Расставшись с профессией овечьего пастуха, он решил удариться в науку. Всем родом. Тягу почувствовал. Поэтому пока находится в самом начале задуманной многоходовки. Лавку канцелярскую не открыл (денег нет), да и покупателей на его изысканный умный товар в государстве маловато - одна ратуша и потребляет. В нее и завозит периодически то, что приобретает аж в Марбурге. Пытался к князю подкатить, но княжьи морду скорчили и покупают все по своим каналам, чуть ли не у производителя - напрямки - заказывая! Ну да ладно, все одно - по любым понятиям Шеффер теперь купец. Пока небогатый. Но в перспективе видит он своего потомка столичным архивариусом или даже княжьим канцеляристом, писцом, к примеру. Научным трудом чтобы... Как бы...
Образования пока Шефферу не хватает, поэтому конкретика видится мутновато. Но! - перспективы несомненны и выбранная стезя вызывает у него уважение. Даже гордость.
Любит науку народ, ученая нация. Того же Шеффера хоть сейчас к дикарям в гувернеры. А что? Он может!
Вообще-то, это ему фельдфебель подсказал, когда Шеффер по-молодости лет пять служил в прусской пехоте. Потом удачно дезертировал.
Но фельдфебель - это ...! Фельдфебеля до сих пор вспоминает. Этак глубоко, аж продирает. Вздрагивает, плечами крутит.
Одеты наши господа торговцы одинаково, по местной моде. Чулки, башмаки с острыми носами, штаны под колено со штрипками, но не в обтяжку, рубашка, шейный платок, редингот, застегнутый (не смотря на жару) до последней пуговицы. Шляпа. Ведро вроде цилиндра, но попроще. Похоже, если по цилиндру сверху основательно дать доской. Вот такой примерно получится: сплющенный, измятый, с обвисшими полями. Ну и материальчик, грубоватый - везде, на всем. Из того, что пошло на рубашку, вышел бы отличный мешок для сахара. Прочный. Нет, не мешковина, конечно. К мешковине ближе то, что пошло на сюртук. Типа редингот. Все в коричневых тонах. Шеффер в буроватых, Вагнер в краснинку отдает. Сытенькие, невысокие, лет сорока. Щечки, глазки. Волосы длинные, грязные, но расчесанные. Блондины. У Вагнера морда красная - жара, а у Шеффера бледная. Есть такие, что никогда не загорают, хоть в Африку их посылай. Гордо несут бремя белого человека, ни на йоту не приближаясь по цвету к смуглым. Обгорят - и опять белая кожа.
Оба с тросточками. А как же? В люди выбились.
Сам себя не уважишь - кто тебя уважит? Тросточка, и еще раз - тросточка!
- Обязательно нужен дождь, это я вам говорю, уважаемый герр Вагнер! И поскорее. Без дождя решительно невозможно! Никак. Я настаиваю - нам нужен дождь!
- Позвольте с вами согласиться, уважаемый герр Шеффер. Что поделаешь, все меняется, даже погода. Лет двадцать назад такого и быть не могло, чтобы целых три недели - и без дождя! И когда - без дождя? Когда самое время ему быть! Не будет сейчас дождя, и вы увидите. Вы можете забыть про урожай. Да! Можете забыть.
- Пастор Мюллер говорит, что это комета...
- Все может быть, дорогой герр Шеффер! В наше время все может быть. Все меняется - и погода не становится лучше... Вот помню, лет двадцать пять назад дожди были. Какие правильные были дожди! Сейчас таких нет...
- А какие свиньи были у старого пастора Гаука? Вы только представьте - вот такой слой сала за полгода! Чудная порода была у пастора, да повывелась. Такие чудесные свиньи! Как мне жаль, что вы не видели тех свиней. Все меняется. Как сложно будет нашим детям...
Детей у Шеффера всего одно. Когда подрастет - сложно будет Шефферу. Но он пока не догадывается.
- Согласен, герр Шеффер, согласен. Комета, ничего не поделаешь. Все к тому идет.
Помолчали. Шеффер тросточкой нарисовал загогулину в пыли. Вагнер внимательно ее рассмотрел и сочувственно вздохнул.
- Чего ж и ждать, когда такие времена. Война! Такие убытки, такой ущерб торговле! От того и комета...
- Не соглашусь, вот здесь не соглашусь с вами, уважаемый. Комета - от того и война! Люди становятся злыми. Сердца ожесточаются. Разбойников развелось. В нашем княжестве, дай бог здоровья его светлости князю фон Изенбург, что денно и нощно о подданных заботится, все спокойно, но посмотрите, что делается у соседей! По дорогам не проехать! Слыхали, как за лесом целый отряд поубивали? Что творится в мире!..
