Удерживая на лице хмурое выражение предельной решимости, Сашка завершил локальную гонку вооружений тем, что извлек из ящика и привесил спереди на пояс два ребристых яйца размером чуть меньше теннисного мяча — самодельную карманную артиллерию. Вот теперь точно все. Во всех смыслах, включая (тьфу, тьфу, тьфу) нежданный прихват родными органами. Но тут он представил, что вылазит наружу безоружным, и его мигом передернуло ледяным ознобом. Фигушки! С пустыми руками не на бой как на праздник ходить, а только на собственные похороны. А с другой стороны, хорошо, что его никто не видит.
— Ты куда это, парень, такой крутой? На войну?
— Да нет, хочу прогуляться тут промеж отстойников.
— Понятно. А эти штучки заместо бижутерии?
— Полтергейст, понимаешь, шалит. Барабашки злые покоя не дают, сглазил кто-то. Обороняться буду.
А что еще скажешь? И посторонний наблюдатель уверенно подумает: «Ага, приятель, крыша у тебя едет, а в форточку вовсю лезет паранойя. Ну, успехов!»
Самое правильное и, по-видимому, единственное возможное в таком бредовом положении — положить на все это с привесом. Пусть органы, пусть псих, пусть горячка белая — зато живой!
Обогнув стол, из-под которого за ним внимательно следил Джой, Сашка подкатился к выходу.
— Остаешься за главного, — строго сказал он псу. — Никого не впускать, пленных не брать. В случае чего, прошу считать меня пофигистом.
И с соответствующей эпитафией, добавил Воронок про себя: «Хорошему парню, до последнего защищавшему экологически чистый продукт от посягательств нечистой силы». «Эх, и чего это мне так весело? Не к добру», — вздохнул он и, прихватив с полки общий фонарик, распахнул дверь.
За порогом его ждал сумрачный осенний вечер. Дождь вроде бы и в самом деле взял тайм-аут, но воздух и без того уже пропитался влагой до предела. Сашка поморщился и провел по лицу ладонью, стирая с него мгновенно налипшую мокрую пленку. Без толку. Стопроцентная влажность, не иначе. Он глянул на жирно залоснившийся резиновый рукав. Правильно он гидрокостюм надел. Лучше и не придумаешь, чтобы по этому подводному царству в серых тонах гулять.
Закат без особого успеха пытался догореть там, где ему и положено, на западе. Над почти невидимой за густой дымкой, далекой-далекой, толстой, будто проведенной тупым мягким грифелем чертой леса. Слабенькое такое светлое пятно — вот и весь результат, факелы, что немного в стороне, и то ярче. А в целом — великолепное колористическое решение на тему «Безнадега, которая навсегда». Оценка — десять баллов. Из десяти. И пейзаж весёлый.
Оставь надежду, всяк сюда рискнувший… Тьфу!
«Колдун Мганга — сволочь!» — с выражением сказал Сашка, обратив лицо к равнодушным небесам и прислушиваясь к звукам собственного голоса.
Эти самые звуки явно глохли, не успев вырваться на свободу.
Это странно.
По идее, в воде звук должен распространяться просто отлично. Наверное, все дело в границе двух сред — воздуха и жидкости.
«Н-да, — подумал Сашка, — мы с Мухтаром, то есть с Джоем, на границе. Сред, миров, пространств, времен или, может быть, хрен знает чего еще. Нарушитель прет косяком и ненавидит отважного Карацупу. И ведь очень даже может быть, все что угодно может…»
Заперши снаружи дежурку, он после некоторого вызванного отсутствием карманов раздумья сунул скользкий холодный ключ в ботинок и не спеша покатился в сторону главного корпуса.
Маленькие черные катки из твердой резины бесшумно касались темного сырого асфальта, и это рождало привычное, но особенно сильное сегодня ощущение мягкого полета над дорогой.
Ролики вообще — кайф. Кто понимает, конечно. И к тому же куда быстрее и куда менее утомительно, чем на своих двоих. Выше КПД передвижения только у велосипеда, но зато без такой маневренности. Сашка где-то читал, что хуже всего в этом отношении приходится несчастным мышам. Они семенят лапками особенно неэкономично. Он невольно представил мышей на роликах. Ха! Бедные кошки.
Бездумно выбрав путь наименьшего сопротивления, он покатился под горку вдоль забора из заржавелой проволочной сетки, а затем свернул к ряду широких низких барабанов, в которых непрерывно вращались, гнали с негромким липким плеском волну осклизлые миксерные решетки.
Асфальт тут был самым ровным и целым на всей территории. Разогнавшись, можно было и под ноги не смотреть, а закрыть глаза и лететь, закладывая под свист потревоженного воздуха плавные точные виражи.
А ведь, пожалуй, он и впрямь смог бы вслепую проехать этот участок по любой траектории на выбор. Запросто. Попробовать, что ли? Хмыкнув, Сашка подивился своей не слишком понятной лихорадочной веселости. Вот уж вопреки всему настроение. Хотя с ним вообще-то и раньше такое бывало. Перед важным экзаменом, к примеру, или тяжелым разговором с начальством. Накатывало что-то типа: «Эх, была не была! Где наша не пропадала, и однова живем!» Получается, не блажь это, а индивидуальная реакция на осознанный вызов сложной ситуации — во как!
Не удержавшись, Сашка на ходу прогнулся в сторону и ребром ладони срубил ветку с засохшей на корню березки, закрутил себя в крутом пируэте.
Мышцы гудели неслышной, требующей движения дрожью. Вспрыгнув на бордюрный камень, он скользнул вперед, балансируя на одной ноге, оттолкнулся, перелетел, сжавшись в комок, густой куст, мягко приземлился и затормозил.
До него вдруг дошло, зачем он сейчас прыгал, срезая угол запущенного газона. На свет не хотелось выходить, вот что. Да и до этого неосознанно старался придерживаться густеющей с каждой минутой в черноту тени. Как таракан какой, честное слово. Тому тоже под яркой лампой ой как неуютно, видать.
Да какого черта, в самом деле! Это его место. Его личный, сжавшийся на целые сутки до размеров отрады привычный мирок. Будь он хищником, так, наверное, помечал бы его как свою охотничью территорию.
А что, это мысль.
Надо было плакат написать: «Чужаки, убирайтесь! По-хорошему! Вам здесь не светит!».
Или короче: «Потусторонним вход воспрещен!»
И святой водой еще побрызгать. Вдруг поможет.
Он ведь даже не знает, чего ему бояться. И надо ли. По ощущениям, по интуиции — надо. Невидимая великанская рука уже занесла свою гигантскую мухобойку. А здраво рассуждая — горячечный бред с элементами мании преследования.
Канализаторное хозяйство — место решительной схватки с неведомым злом. Два раза ха-ха! Верно, все верно. Вот только применимость здравого смысла отчего-то вызывает серьезные сомнения.
Не работает он, когда творится черт-те что. Иллюзии, игра больного воображения?
А вот фиг вам — иллюзии.
