Бородач подскочил как ужаленный.
– Вы не смеете угрожать нам. Мы находимся здесь по личному приглашению Верховного командования Гегемонии. Наша задача слишком важна для исхода войны, чтобы выслушивать угрозы со стороны всякого безответственного офицера.
В ответ она зашипела в точности как рассерженная кошка.
– Полученный нами приказ предписывает защищать вас в случае опасности, но не более того. Если этот человек – шпион или диверсант, он будет судим по законам военного времени. Если вы – его сообщники, вас не спасет от заслуженного наказания даже покровительство Верховного командования Гегемонии.
– Позвольте нам самим разобраться с ним, – миролюбиво предложил бородач. – По крайней мере, это избавит вас от лишних хлопот.
– Вы готовы поручиться за него? Отвечайте прямо: да или нет?
– Мы никогда не видели его! – истерично воскликнула одна из сидевших за столом женщин. – Мы не имеем ни малейшего представления, кто он такой.
– Ранда!!!
– Помолчи, Делос. Наша работа здесь слишком важна для будущего Галактики, чтобы заниматься судьбой какого-то шпиона, пусть и нашего соотечественника.
– Значит, он все-таки шпион, – угрожающе пробормотала женщина-кошка.
– Говорю вам, что мы никогда не видели его до сегодняшнего дня!
– Дело ясное. Отведите его в камеру, – приказала женщина-кошка своим солдатам. – И выбейте из него правду. Я хочу знать, кто он такой и зачем явился на эту планету.
Времени на размышления у меня не оставалось.
Справедливости ради следует признать, что особого выбора передо мной не стояло. У меня не было никакого желания пополнять собой и без того обширный список жертв скорписов. Приходилось действовать, и действовать решительно.
Я развернулся и со всей силы ударил женщину-кошку ногой в подбородок. Подобно поверженной статуе, она рухнула на пол. Прежде чем кто-либо успел что-то предпринять, я двумя гигантскими шагами преодолел расстояние, отделявшее меня от окна, и выпрыгнул наружу. Отделавшись небольшими порезами, я благополучно приземлился на твердую почву и, не теряя ни секунды, бросился к ограждению из колючей проволоки. За своей спиной я мог слышать вопли взбешенного офицера, отдававшей приказы своим подчиненным.
Изгородь была высотой не меньше двух метров, но для меня перемахнуть через подобную преграду не составило труда. После чего я сломя голову кинулся к наружному периметру базы.
Кругом было полно часовых, но большинство из них скорее удивились, чем встревожились дикими криками, доносившимися из помещения землян. Во всяком случае, никто из них и не пытался помешать мне.
Дело решили доли секунды. В распоряжении офицера службы безопасности имелся портативный радиопередатчик, и она не замедлила им воспользоваться.
Тепловой луч, прорезавший сгустившиеся сумерки прямо у меня над головой, послужил мне недвусмысленным предупреждением.
Предупредительный выстрел!
Скорписы явно рассчитывали взять меня живым, и я постарался извлечь все выгоды из создавшейся ситуации.
Пирсы находились слишком далеко от меня, чтобы я мог надеяться благополучно достичь одного из них раньше, чем поднятые по тревоге наряды скорписов. У меня оставалась единственная возможность добраться до ближайшей точки пляжа, прежде чем мои противники догадаются о моих намерениях, а затем, уже вплавь, пробираться к своему тайнику.
Обогнув очередное здание, я, в буквальном смысле слова, врезался в группу преследователей – их было шестеро. Исходя из принципа, что лучшая защита – это нападение, я кинулся в самую гущу моих врагов, молотя руками, словно цепами, направо и налево.
В такой свалке у них не было случая пустить в ход свое огнестрельное оружие из опасности ранить кого-нибудь из своих товарищей, зато я воспользовался суматохой, чтобы вырвать лазерное ружье из рук одного из них. Теперь я был вооружен.
Оставив за собой груду тел, я снова пустился бежать в сторону океана. Несмотря на мое преимущество в скорости, полукольцо преследователей постепенно сжималось. Мне оставалось либо первым достичь уровня воды, либо принять неравный бой, не суливший мне ничего хорошего. Ко всему прочему, я недоучел способности скорписов видеть в темноте намного лучше меня.
Несколько пуль взрыхлили землю прямо у моих ног. Я поневоле был вынужден в очередной раз изменить направление движения и в свою очередь сделал пару выстрелов, чтобы слегка охладить пыл преследователей.
В сложившейся ситуации это было все, что я мог себе позволить. Если бы моим преследователям удалось задержать меня хотя бы на несколько минут, моя участь была бы, без сомнения, решена.
Мои выстрелы заставили скорписов прижаться к земле и дали мне выигрыш ещё в несколько секунд. Когда до спасительной кромки воды оставалось ещё приблизительно метров двенадцать, обстрел возобновился с новой силой. Новый удар теплового луча опалил мне голень и заставил меня опуститься на колени. Заметив мое падение, скорписы снова поднялись в атаку.
– Живым! Взять его живым! – донеслись до меня голоса офицеров.
Опираясь на ружье, я кое-как поднялся с земли и заковылял в сторону океана. Чтобы преодолеть оставшиеся десять с небольшим метров, мне потребовалось, по меньшей мере, минут пятнадцать. Еще дважды мне приходилось останавливаться и пускать в ход свое ружье. До воды оставалось совсем немного.
Убедившись, что взять меня живым не удастся, скорписы открыли огонь на поражение. Теперь их единственной целью было не дать мне уйти. Еще до того, как спасительные волны океана приняли меня в свои объятия, несколько выстрелов, произведенных с близкого расстояния, пропороли мне грудь, сорвали мясо со второй ноги и обожгли мне левое плечо.
Опустившись на дно, я торопливо, словно «перепуганный краб, пополз в сторону открытого моря. Достигнув глубины в несколько метров, на которой их лазерные ружья уже не могли достичь меня, я оттолкнулся от дна и поплыл под водой, не обращая внимания на боль от ожогов. Еще через несколько метров береговое течение подхватило меня и унесло ещё дальше от моих преследователей.
Но говорить о спасении было ещё рано. Последний, отчаянный бросок к океану обошелся мне слишком дорого. Практически на моем теле не оставалось ни одного живого места. Обе ноги бездействовали. Левая рука была сожжена почти до кости. Прострелена грудь.
Поднявшись на поверхность за глотком холодного ночного воздуха, я перевернулся на спину и всерьез задумался над своим положением.
О том, чтобы своими силами преодолеть расстояние, отделявшее меня от лагеря, не могло быть и речи. Мне предстояло умереть в водах океана и, судя по настроению Атена, на этот раз навсегда. Я провалил порученную мне миссию и обманул его надежды. При таком положении вещей рассчитывать на снисхождение Золотого бога было, по меньшей мере, наивно.
