Он не стал ждать, когда все закончится и быстро удалился из кабинета. Шагнув за спинами и буквально пробежав вдоль стены, он очутился за пределами, в пустом коридоре, где в этот самый момент было пусто как после обстрела. Холодные стены, мрачная обстановка. Все это не могло не влиять на его поведение, но сегодня он сделал выбор, и результаты стоило ожидать уже в самое ближайшее время.
Ее растрепанные волосы до сих пор лежали на маленькой подушке. Длинные, они расползлись во всю длину и напоминали собой корни деревьев, что своей мертвой хваткой цеплялись за землю и старались всеми силами укрепиться в этом месте.
Ночь закончилась как всегда неожиданно. Встав с кровати, я увидел Кель лежащей рядом со мной и с трудом, будто вчера меня вовсе и не было на этой планете, начал поднимать из глубины памяти обрывки прошлого вечера. Смутно и нехотя, они выходили из своих маленьких уголков и устремлялись прямо ко мне, раскрывая подробности вечера, где все смешалось в один сплошной порыв эмоций.
Солнце только-только начало подниматься на небо. Иней, укрывавший до этого прилегающую землю, потихоньку таял, поддаваясь усиливающемуся давлению небесного светила.
— Ты слишком рано встал… И это несмотря на то, сколько ты вчера выпил.
Она проснулась в тот самый момент, когда я смотрел в запотевшее окно. Голос был уставший. Подтянув ноги и спрятав под толстым слоем одеяла, Кель вновь заговорила.
— Не можешь вспомнить?
— Опять копаешься в моей голове? — я обернулся и посмотрел на нее.
— Извини. Старая привычка все никак не оставит меня в покое. Каждый раз, когда кто-то находится рядом со мной, я автоматически подключаюсь к его голове. Не могу совладать с этим и начать контролировать себя.
Она выпрямила руки и накрылась почти с головой. Несмотря на то, что в комнате работал климат-контроль, температура в помещении была отнюдь не теплой. Морозная погода, царившая в это время на улице промораживала все стены, проникая внутрь и охлаждая воздух.
— Мне… немного стыдно за вчерашнее. Никогда еще не было такого, чтобы я не помнил произошедшего накануне.
— Ничего. Зато я все помню и могу заверить тебя, стыдиться тебе особо нечего.
Эти слова были произнесены с каким-то странным оттенком. Будто ей хотелось успокоить меня, зная, что вчера я был не совсем в порядке.
Накинув на голые плечи «повседневку» и обувшись, я отошел от окна и направился к кровати. Прохладный воздух пробежался по телу и заставил мышцы содрогнуться. Не удивительно, что женщина буквально погрузилась под теплое одеяло и не хотела выбираться из него.
— Твои волосы. Я не знал, что они такие длинные.
Она провела рукой и в один момент собрала растрепавшийся клубок в аккуратный хвост.
— Такие правила были во время обучения. Никто из воспитанников Шелвера не имел права стричь волосы короче определенного уровня. Не знаю с чем это было связано, но ходили слухи, что таким образом он помечал тех кто в будущем должен был служить ему.
— А что теперь? Почему не сострижешь их?
— У женщин, которые наделены подобными способностями, рост волос очень замедлен. И если состричь хотя бы десять сантиметров, то на восстановление потребуется больше двух лет. Поэтому никто этого не делает.
— Позор для «идеологов»?
— Что-то вроде этого. Нет ничего хуже, чем бритая женщина-идеолог. Скорее она примет смерть, чем подвергнет себя такому наказанию.
— Но ты не они.
— Большой разницы нет. Мы отличаемся только тем, что они работают у Шелвера, а я — нет. Только и всего. Но наши способности так и остались с нами, вместе с тем воспитанием и правилами, которые нам привили.
Не опуская с груди длинное одеяло, она приподнялась на кровати и присела на край.
— Отвернись пожалуйста, мне надой пройти к своим вещам.
Кель указала на стул, где была сложена ее форма.
Я повиновался.
Она быстро встала с кровати и босиком прошлась по холодному, как бетонное покрытие боксовых хранилищ, полу. Ее движения были быстрыми, как у хищного животного, и всего через несколько секунд, Кель уже стояла одетой прямо передо мной. Волос оказались убраны в «хвост» а от сонного состояния не осталось и следа.
— Ты так мне ничего и не рассказала о вчерашнем.
— Что говорить, все было как обычно. Бар, боевые друзья, выпивка. Не знаю, что вы праздновали, но когда я смогла пройти к вашей шумной компании, ты был уже изрядно пьян.
— Стыдно.
— Да брось. Тебе ли, боевому пилоту стыдиться подобных вещей. Никто из тех кто был тогда с тобой даже не думал пускать в свою голову такие мысли. Я читала их, и там не было даже намека на них. Почему же тебя все это так волнует?
— Не знаю, просто как-то не по себе после всего этого.
Я действительно не знал, почему так происходит. Иногда случается подобное Ни с того ни с сего появляется чувство, которое до этого спало где-то в твоем подсознании и никогда не проявлялось в этой жизни. А теперь, спустя какое-то время, под давлением обстоятельств, вдруг поднимается на поверхность и требует к себе внимания.
— Я хотела тебя кое о чем спросить.
Кель подошла ко мне и не сразу, но начала.
— Филина.
— Что ты хочешь услышать о ней.
— О ней — ничего. Мне и так все известно. Главное, что она хотела услышать от тебя.
— Я же тебе говорил. Это была простая проверка на лояльность, ничего такого. Поверь, если бы она хотела перетянуть меня на свою сторону, то я бы это уже давно понял.
Кель подозрительно посмотрела. Ответ явно не устроил ее, ведь ей было известно гораздо больше, чем я мог представлять себе.
— Рик, ты просто не знаешь с кем имеешь дело. Филина ничего не делает просто так. Каждое ее слово, действие, вопрос, все имеет под собой железо-бетонное основание. Даже если она просто спрашивает о погоде, знай, ей что-то нужно выяснить просто не хочет говорить это напрямую. Еще тогда, когда мы вместе проходили испытания в воспитанники Шелвера, она шла напролом никого не жалея. Даже собственных сокурсниц. Подстрекание, шантаж, вымогательства, она ничего не чуралась, лишь бы добиться желаемого результата. И чего греха таить — она получила место Шелвера. Теперь же ей нужно что-то больше, и что это я даже не могу представить. Будь с ней осторожнее.
Ее голос дрожал. Впервые за все это время я услышал, как вибрировал ее тоненький голосок, когда она упоминала о Филине. Страх, который она ощущала перед той женщиной, был настоящим, не надуманный, не иллюзорный. А самый, что ни наесть, физический.
— Хорошо, я буду аккуратен, но мне кажется, ты слишком преувеличиваешь.
