– Действительно, очень странно, – говорил Т’вар задумчиво, обращаясь к учёному совещанию, на которое собрались представители научных отделов экспедиции и все заместители командира. Включая и самого Кальдака, разумеется.
Со своего места поднялась руководитель по науке, – это была представительница расы гивистамов, – и стала что-то насвистывать в микрофон своего транслятора. Присутствующие живо настроились слушать перевод того, что она собиралась сказать.
– С’ван преуменьшает значение открытого явления. Это не просто странно, это потрясающе! На данный момент мы записали на свою аппаратуру… по меньшей мере пятнадцать разных языков этой планеты. Соливик нервно дёрнула носом.
– Не вижу в этом ничего удивительного. На многих известных нам мирах существует сопоставимое количество диалектов.
– Речь сейчас идёт не о диалектах, – возразила руководитель по науке.
Её зелёная шкура отливала металлическим блеском. Она была одета просто и строго, без всяких украшений, если не считать привычные для представителей их расы очки, затенённые так, чтобы не пострадали от света её чувствительные зрачки. – Каждое из записанных нами наречий – есть отдельный и вполне сформировавшийся язык. И различия между ними примерно такие же как между языком с’ванов, например, и языком массудов. Кальдак пришёл на совещание, приготовившись к тому, что услышит обычный, пересыпанный сухими цифрами сверх всякой меры доклад одного из учёных, на чём всё и закончится. Вышло по-другому. Значит, мало того, что у этой планеты немыслимое геологическое строение поверхности, но к тому же ещё и лингвистические проблемы. Он выпрямился в своём кресле с высокой жёсткой спинкой и постарался унять дрожь левого уха, которую только что заметил.
– Вы уверены в том, что это всё же не диалекты?
– Абсолютно, – подал голос с’ван, который был замом руководителя по науке. – Мы не только тщательно проверили полученные нами сведения и для верности прогнали их по нескольким компьютерным программам, но и получили основания, которые заставляют нас приготовиться к тому, что в процессе продолжения изучения этой планеты мы столкнёмся и с новыми языками. Кальдак сглотнул.
– Неужели? Нет, больше пятнадцати быть не может.
– Кто знает? – возразила руководитель по науке. – Мы и пятнадцать-то ещё вчера предположить отказывались. До сих пор считалось, что самой многоязыковой расой среди всех нам известных являются вейсы. А сколько у них отдельных наречий? Шесть! Всего шесть! Сама мысль о существовании на одной планете пятнадцати совершенно разных языков невероятна и фантастична. Но что делать, если таков установленный и достоверный факт?
– Отлично! Но мы здесь вовсе не для того, чтобы заниматься лингвистическими проблемами, – сказал Кальдак и, поморщившись, глянул на экран, где была расписана схема проведения всех исследований. – Галактика очень велика и в ней можно встретить столько исключений, что само их количество может заставить радикально изменить правило. Мы должны быть готовы ко всему, ко всяким неожиданностям и невероятностям. Возможно, где-то дальше существует цивилизация, располагающая ещё большим количеством языков.
Массудам, например, всегда хватало одного основного языка и нескольких диалектов. Кто знает, может, записанные вами языки не равнозначны между собой. Может, не универсальны. Может, это профессиональные арго? Предположим, язык для науки, язык для торговли. Я, конечно, не историк лингвистики, но, по-моему, прецеденты подобному уже случались. – Он поднял глаза на присутствующих. – Что скажут вейсы?
– Мы поставлены в тупик, – сказала главный переводчик, бросив на командира взгляд с оттенком традиционного превосходства. На запястьях её тоненьких рук мелодично бряцали браслеты, а накидка была богато разукрашена диковинными рисунками. Кальдак слышал, что на Чичунту такие накидки – что-то вроде знаков различия. Во всём чувствовался вкус и изящество. Без этого у вейсов не обходилось.
– Ваше замечание, капитан, относительно того, что языки могут использоваться лишь в узкой профессиональной сфере, может оказаться справедливым. Однако работа, проведённая мной и моими коллегами, скорее свидетельствует об обратном.
В последней фразе чувство превосходства вейсов над другими особенно выпятилось. Кальдак стерпел на этот раз, хотя и с трудом.
– Разумеется, это лишь предварительные выводы, но они основаны не на предположениях, а на тщательно проведённом анализе. По крайней мере пять языков из записанных нами полностью отличаются от всех остальных и друг от друга. Они вполне сформировались, обладают богатыми выразительными средствами, сложными правилами… Словом, это самостоятельные языки на сто процентов. Что касается остальных десяти, то в них слишком много общего, чтобы можно было назвать их различными профессиональными арго. Вдобавок могу сказать, что есть поразительные, хотя и редкие «переклички» между первыми пятью языками, которые совершенно отличны один от другого.
– И вы полагаете, что языков может быть и больше? – осведомился Кальдак.
Вейс вновь подняла на него свои уверенные глаза.
– В эту самую минуту мои коллеги продолжают собирать информацию на этот счёт. Но я скажу так: самые верные сведения о языках этой планеты мы сможем получить, лишь начав более близкое изучение её населения.
– Подобные просьбы поступили и из других отделов, – сказал Т’вар.
– Опять начинается! – проговорил Кальдак, безуспешно пытаясь скрыть своё раздражение. – Как подлетаем к очередной планете, тут же просьбы! – Его правая бакенбарда нервно задёргалась. – Мы проведём лишь самые необходимые процедуры и продолжим программу полёта. – Он обвёл глазами присутствующих гивистамов. – Хватит пустых разговоров. Что-нибудь ещё интересное удалось установить об этой планете? Главный геофизик поправила свои затенённые очки.
– В тектоническом отношении планета гораздо активнее, чем ей следует быть. Возможно, следствием этого будет и нестандартная экологическая обстановка. – Она сделала паузу, как будто собираясь с силами, чтобы сказать следующую фразу. – Мы обнаружили действующие вулканы! Также установлена слишком сильная активность в земной коре и мантии.
– О! Неужели? – потрясённо пробормотал Т’вар. – И это на обитаемой-то планете?! Невероятно! У них, видимо, сильно развито мужество… Кальдак сделал знак своему заместителю, чтобы тот замолчал, и потом кивнул главному геофизику, чтобы та продолжала.
– Мы привыкли к мирам, где суша монолитна и окружена водой. Плюс несколько мелких островов. Здесь же мы наблюдаем совершенно иную, непривычную картину. Для того, чтобы испытать чувство крайнего изумления, не нужно специальной аппаратуры: всё отлично видно в иллюминаторы. Этот мир по праву можно называть сокровищницей геологических аномалий. Взять, к примеру, высокие горы, которые растут здесь на краях материков вместо того, чтобы быть расположенными в центре, к чему привыкла наша наука. Первоначально мы предполагали, что суша была расколота в результате мощного воздействия кометы, однако позже мы стали склоняться к тому, чтобы объяснить это с точки зрения тектоники. Кроме того, установлено, что местная луна ненормально приближена к столь малому небесному телу, как эта планета. Впрочем, и этому можно найти объяснение. Если поискать.
