вы лица кривите? Не нравится? Зря! Мы сами едим, и вам рекомендуем!»
Самое интересное ждало Георга еще ниже — в своем забеге он уже спустился на один этаж вниз, но дальше, на следующую палубу, дорога была перекрыта. Вот и оставалось бродить по этажу, до которого добралось не так уж и много людей к данному моменту. И, может газ уже перестал действовать, но все встреченные Георгом собратья по несчастью не спешили на него нападать, мирно расходясь в разные стороны.
Этаж большой, места хватит всем.
От межэтажного перехода до внешнего сектора Георг насчитал примерно два — два с половиной километра по прямой, а это четыре — пять километров в диаметре, если переход расположен в самом центре корабля. А так как они причаливали на экваторе и никуда не спускались, то эта палуба и была самой большой по площади во всем судне.
Тут же, на первом этаже причальной палубы, произошла еще одна интересная встреча. Георг погнался за зверем, доселе невиданным на космическом корабле, и загнал его в один из технологических коридоров. И это был не химический азарт, а голый расчет — зверь, чей силуэт был похож на прямоходящего вомбата, обладал зачатками интеллекта, в любом случае легко использовал отрезок металлической трубы в качестве дополнительной опоры при ходьбе. Именно по стуку, издаваемому трубой при соприкосновении с полом, Георг его и нашел.
Испугались оба, но первым в сторону укрытия рванул вомбат, сначала показавшийся Георгу невысоким человеком.
— Стой! Стой же ты! Ничего я тебе не сделаю! — Георг прекрасно понимал, что убегающий от него зверь не знает земных языков, но и молча преследовать не мог. Нужно было показать, что он отпугивал противника, прогоняя со своей территории, а не бросался с молчаливой яростью, желая лишь расправиться с ним.
Зверь, животное? разумный, останавливаться не спешил. И даже практически смог сбежать — вомбат прекрасно ориентировался во всех этих переходах и не стеснялся пользоваться даже самыми маленькими техническими люками, легко просачиваясь сквозь переплетение силовых элементов конструкции космического корабля. И погоня могла бы закончится за первой отделочной стеновой панелью, закрепленной на металлическом каркасе, в проем которого Георг даже ползком бы не пролез, но местный житель не на того нарвался. Если у него было знание всех ходов и тропок, то Георг парировал все это воистину звериным чутьем. Семнадцатый просто вспомнил далекое детство, и понеслось…
Дичь обречена, если на ее след встал настоящий охотник, не обделенный нужными способностями. Все было бесполезно — вомбат большую часть погони двигался в стенах, лишь изредка появляясь в поле зрения человека, а Георг ориентировался на шум металлической трубы и шел вдоль стен по коридорам и залам, играя в игру «Кто выдохнется раньше». Но человеку такое быстро надоело — какой смысл бегать кругами, да стучать в стены, не давая зверю ни секунды отдыха? Разумный, а в разумности вомбата Георг больше не сомневался, прекрасно знал все ходы и выходы, а Георг не собирался ему уступать.
В момент, когда вомбат подобрался слишком близко к внутренней поверхности стены, Георг ударил. Но не кулаком как до этого, и не ногой, а копьем, легко пробившим декоративный материал стен.
Испуганный вскрик и скрежет когтей по металлу.
Зверь дал заднюю, ведь путь вперед перегорожен копьем, глубоко засевшем в отделочном материале стен.
Этого Георг и добивался — соседняя панель слетела с креплений от удара ногой, и рука схватила вомбата за загривок, легко подняв практически невесомое и отчаянно трепыхающееся тело в воздух.
А еще в помещении, ставшем для местного жителя ловушкой, было много света. Аварийные лампы позволили рассмотреть, кто же попался Георгу. И посмотреть было на что — еще в момент, когда Георг поднимал вомбата в воздух, он удивился его легкости при таком-то размере тела, но реальность намного прозаичнее. Большую часть объема зверю давала шерсть — длинная и торчавшая во все стороны, у Георга рука зарылась в нее по запястье, ведь только на такой глубине начиналось само тело. А еще шерсть была очень мягкой, но погладить левой рукой Георг так и не успел.
— Ай! — мужчина забыл про трубу, зажатую в цепких пальцах неизвестного создания, за что и поплатился, получив ей прямо по лицу.
Правая рука непроизвольно разжалась и потянулась к лицу. Было ли Георгу больно? Не очень… Было ли обидно за свою глупость? О, да!
Вомбат, не очень-то и похожий на вомбата, воспользовался моментом, и, сверкнув напоследок своими черными как смоль глазами, рванул к вентиляционному каналу, выходящему прямо у пола этажа.
Такую наглость Георг уже спустить не мог. Тем более, в вентиляцию, из которой до сих пор дул теплый воздух, он протиснулся без труда, заползая туда на четвереньках. Еще одним фактором, играющим на стороне Георга, стал то, что канал был практически без ответвлений, а те, что попадались на его пути, были надежно перекрыты решетками.
Были и минусы — канал сужался, но изменение диаметра воздуховода, ставшего в какой-то момент из квадратного круглым, не было для Георга неожиданностью — чего-то такого он и предполагал, гонясь за вомбатом.
Казалось бы — ну что за глупость? Бегать по космическому, космическому! мать его за ногу, звездолету с копьями и мечами, охотясь на столь же космических паразитов, но нет же…
Данное действо имело место…
И, что самое страшное — напомнило Георгу о далеком детстве, и о преследовании добычи в заснеженных лесах, растущих вокруг его дома.
Давно это было…
Очень давно…
А вот азарт и ожидание победного финала остались все те же — ну вот зачем он полез в эту трубу? Чертов охотничий азарт пса, почувствовавшего на клыках кровь своей жертвы. Но на самом деле и это не удивительно, особенно если знать, кто была мать Георга.
Давненько он так не увлекался — и давненько с ним не случалось таких приступов одержимости какой-либо задачей. Он думал, что поборол эти припадки, но как оказалось — нет. Стоило получить по голове трубой от комка шерсти, как защитный механизм вернулся вновь. Помнится, в первые годы адаптации в человеческом обществе, такие приступы были не редкостью. И чему бы не учил его отец, но жизнь в реальном обществе и знания, пусть очень подробные, о нем это две разные вещи.
Воздушный канал закончился тупиком.
Зверь, оказавшийся в ловушке — встревожено завыл и развернулся в сторону преследователя, выставляя перед собой обрезок трубы.
— А я и не знал, что так можно, — слова сами вырвались у Георга, когда
