и осядут. Да еще целая орава облюбовала холмы, вон там. — Он показал на север. — Милях в трех-четырех от города. С площади видать их костры.
— А чума — это как?
— Отродясь не видал, как от нее помирают. Но говорят, шибко хочется пить, потом пухнет под микитками, и шея раздувается, и вот тут, внизу, а после легкие заливают твои же соки — и все, прощай, утоп.
— Но живые в Бостоне еще есть?
— Идут пока.
Тэннер жевал сандвич, раздумывая о чуме.
— Какой сегодня день?
— Вторник.
Он покончил с едой и, запалив сигарету, допил пиво, а потом взглянул на счет: 0.85.
Черт бросил долларовый банкнот и собрался уходить, но не успел сделать и двух шагов, как его окликнули:
— Постой-ка, мистер.
Тэннер обернулся:
— Ну?
— Что это ты пытаешься мне всучить?
— Не понял!
— Я спрашиваю: что это за дерьмо?
— Где?
Бармен возмущенно потряс банкнотом, оставленным Тэннером. Тот подошел поближе и добросовестно осмотрел купюру.
— По-моему, все путем. В чем проблема?
— Это не деньги! Это пшик!
— То есть, по-твоему, мои бабки — фуфло?
— Вот именно. В жизни таких не видал!
— Так протри зенки! Читай, что напечатано, — вон, внизу.
В баре стало тихо. Один из посетителей поднялся с табурета и, подойдя к спорящим, протянул руку.
— Дай-ка взглянуть, Билл!
Бармен передал парню банкнот, и у того округлились глаза:
— Выпущено Калифорнийским государственным банком!
— Точно, и я как раз оттуда, — подтвердил Черт.
— Извини, здесь это не деньги, — пожал плечами бармен.
— Других нет, — отрезал Тэннер.
— В наших краях с такой монетой делать нечего. Есть у тебя бостонские деньги?
— Никогда не бывал в Бостоне.
— Тогда как, черт возьми, ты сюда добрался?
— На машине.
— Хорош полоскать нам мозги, сынок. Где ты это стянул? — вмешался старик.
— Так ты берешь деньги или нет? — не обращая на него внимания, процедил Тэннер.
— И не подумаю! — крикнул бармен.
— Тогда иди на хрен! — Черт развернулся и зашагал к выходу.
Как всегда в подобных обстоятельствах, он чутко ловил звуки у себя за спиной и мгновенно обернулся на торопливый перестук шагов. Перед Тэннером, вскинув правую руку, замер тот тип, что минуту назад внимательно разглядывал купюру.
Тэннер сдернул с плеча небрежно наброшенную куртку и что было силы хлестнул ею сверху вниз.
Удар пришелся незнакомцу по темени, и он упал.
Послышался ропот, несколько мужчин вскочили и двинулись на Тэннера.
Он выхватил из-за пояса пистолет и со словами: «Извиняйте, ребята!» — прицелился в нападавших. Те застыли.
— Надо думать, вы мне не поверите, — бросил Тэннер, — если я скажу, что в Бостоне — чума, хоть это и чистая правда. А может, поверите, не знаю. Но вы уж наверняка сочтете враньем, что я прикатил сюда аж из самой Калифорнийской державы с полной машиной вакцины Хавкина. Однако и это чистая правда. Отправьте мои деньги в Бостон, в какой-нибудь большой банк, и там их без звука обменяют, сами знаете. А теперь мне пора, и пусть никто не вздумает лезть поперек дороги. Если же кто решил, что все это туфта, пусть глянет, на чем я отсюда уеду. Засим — общий привет!
Тэннер попятился прочь из бара и, не спуская глаз с его дверей, влез в кабину. Очутившись в безопасности, он завел мотор, развернулся и с ревом погнал прочь.
На экране заднего обзора Черт видел, как люди, высыпав из питейного заведения, ошарашенно смотрят ему вслед.
Тэннер захохотал. Прямо по курсу висела луна, белая, как яблоневый цвет.
* * *
Эвелин прислушалась. Неужели из-за бесконечного колокольного звона ей стали мерещиться звуки? Нет, вот опять! В парадную дверь явно стучали. Девушка пересекла комнату, выглянула в оконце и, тотчас отодвинув засов, широко распахнула дверь.
— Фред! — воскликнула она. — Это…
— Назад! — скомандовал он. — Быстро! Отойди к дальней стене!
— Да что стряслось?
— Ну!
Девушка, прищурясь, отступила на десяток шагов.
— Предки дома?
— Нет.
Фред переступил порог и закрыл за собой дверь. Ему было восемнадцать. Прямые темные волосы пребывали в полном беспорядке, на резко очерченных скулах подергивались желваки. Юноша слегка запыхался, а его взгляд беспокойно перебегал с места на место.
— В чем дело, Фред?
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Я… Ох, нет!
Парень кивнул:
— Думаю, я подцепил заразу. Недавно весь горел, а теперь трясет. Под мышками ноет, горло болит. И сколько ни пью, не могу напиться. Потому-то я не хочу, чтоб ты ко мне подходила.
Эвелин прижала ладони к щекам и уставилась на него поверх частокола ярко накрашенных ногтей.
— С той ночи, — выдохнула она, — я… я тоже не особенно хорошо себя чувствую.
— Угу, — промычал юноша. — Похоже, тогда я тебя угробил.
Эвелин исполнилось семнадцать. У нее были рыжеватые волосы, и любимый цвет — зеленый.
— И… что же нам делать?
— Ничего, — буркнул Фред. — Можно пойти в клинику. Там нас бросят на койки и будут смотреть, как мы загибаемся.
— Ох, нет! Может, еще успеют привезти вакцину!
— Ха! Я пришел попрощаться, вот и все. Я люблю тебя. Прости, что заразил. Наверное, если бы мы с тобой не стали… Ох, не знаю! Прости меня, Эвви!
Она заплакала:
— Не уходи!
— Надо. Может, ты всего-навсего подхватила простуду. Надеюсь, что так. Прими аспирин и ложись в постель.
Фред взялся за ручку двери.
— Не уходи, — попросила Эвелин.
— Я должен!
— И куда ты?.. В больницу?
— Смеешься? Они ничего не могут. Я просто… уйду.
— Ты что задумал?
Фред отвел взгляд от серо-зеленых глаз девушки.
— Ну, понимаешь, — пробормотал он, — неохота мучиться. Я видел, как помирают от этой заразы, и ждать не собираюсь.
— Не надо! — взмолилась Эвелин. — Пожалуйста, не надо!
— Ты не знаешь, что это такое, — глухо отозвался он.
— Может, все-таки привезут вакцину. Попробуй продержаться так долго, как только сумеешь.
— Ничего они не привезут. Ты ведь слышала, что там, на Дороге. Им не пробиться.
— По-моему, я тоже больна, — задумчиво сказала Эвелин. — Ну-ка, иди сюда! Теперь это ничего не изменит.
Они встретились посреди комнаты, и Фред обнял девушку.
— Не бойся, — прошептала она. — Не бойся…
Они долго стояли обнявшись. Потом Эвелин взяла его за руку:
— Пошли. Не думай ни о чем. Родители еще долго не придут.
Она повела юношу к себе в спальню и попросила:
— Раздень меня!
Фред повиновался. Они легли. Фред вошел в нее, и ближайшие несколько минут протекли в молчании. Наконец Эвелин услышала, как юноша задохнулся, и, ощутив излияние теплой влаги, она погладила его плечи.
— Это было здорово, — шепнула она.
— Да. — Фред привстал, чтобы перелезть на матрас, но рука подломилась в локте, и он снова упал. — О господи! — вырвалось у него. —
