Ознакомительная версия.
Площадь перед мэрией по периметру была окружена баррикадой из мешков с песком и бетонных реперов, а также цепочкой «ежей» из обрезков рельсов. Единственный въезд перекрывал тоже сложенный из мешков капонир, в котором стоял на широкой треноге невесть откуда вытащенный «ДШК». На площади находилось десятка три полицейских — с оружием, в основном все с теми же «ксюхами», они хаотично слонялись туда-сюда и выглядели скорей неуверенно-пришибленно. Но тем не менее это были вооруженные люди, худо-бедно умевшие со своим оружием обращаться и явно подчинявшиеся мэрии. «Интересно, а где местный ОМОН? — вдруг задумался Романов. — Отряд-то во Владике был неплохой и немаленький…»
К остановившемуся «уазику» тут же — явно предупрежденный заранее — подбежал один из полицейских — с погонами майора, в криво сидящем бронежилете, с пистолетом в новенькой кобуре, посаженной так, что быстро достать оружие было просто невозможно. Что-то забормотал, явно думая, что вежливо и в то же время твердо приглашает Романова «пройти» — понять на самом деле это можно было только по судорожным телодвижениям. Глаза у майора остановившиеся, полные застывшим изумлением, недоумением и ужасом. Он до такой степени походил на оживленный заклинаниями труп, что Романов передернулся и поспешил к мэрии.
— Мы тут подождем, — сказал вслед Жарко. И, кажется, зевнул…
Оказавшись внутри, Романов слабо удивился — в здании было светло, тепло, чисто. Очевидно, работали генераторы. Впрочем, удивился именно слабо и без гнева. В конце концов, у них в части тоже было совершенно так же. Может быть, люди просто не знают, что делать, и стараются хотя бы вокруг себя сохранить порядок.
Удивительней было другое. Во всех кабинетах шла напряженная работа. Гудело, трещало, щелкало, слышались распоряжения, носили какие-то бумаги, на каждом лице написана деловитость. Он бы даже поверил в это, если бы не две вещи. Первая — он видел город и то, что в нем творится. Вторая — он несколько раз заглядывал всем этим занятым людям, попадавшимся ему в коридорах, в глаза.
И видел там пустоту. Система привычно обслуживала саму себя, убедив себя же в том, что ничего особенного не происходит.
Все было ясно. И вряд ли от предстоящего разговора чего-то стоило ожидать.
Около открытой двери одного из кабинетов высокий худощавый капитан-полицейский разговаривал с молодым, но уже лысоватеньким, бесцветным каким-то, однако исполненным собственной значимости, чиновничком. Романов приостановился, уловив слово «автоматы». Капитан просил оружия для отряда самообороны.
— Да вы поймите, наконец, — пять соседних дворов. Двадцать домов. Больше пятнадцати тысяч человек. У нас даже школа готова в сентябре начать работать, честное слово! Тепло даем, свет даем по пять часов в сутки! Но у дружинников только охотничье. А вы знаете, какие сведения? Склады мобрезерва на юго-западе разграблены, оружие по рукам разошлось, и какое оружие! Это ведь рано или поздно все незащищенное дограбят — и пойдут искать… Пятьдесят автоматов…
— Послушайте, вы понимаете, о чем вы вообще просите?! — В голосе чиновничка был ужас. Капитан умолк, непонимающе на него глядя. — Раздать оружие людям! Фактически поддержать незаконное самовооружение! Нет, нет и нет! Есть установленный порядок. Мы не имеем права, мы не будем поощрять подобный бандитизм! — И, воспользовавшись тем, что капитан отшатнулся от него, как от заразного больного или, верней, сумасшедшего, проскочил в кабинет и захлопнул дверь.
Полицейский протянул было руку, но потом ожесточенно плюнул на чистый пол, шепотом выматерился и пошел прочь по середине коридора. С ним Романов тоже столкнулся взглядом — у капитана были глаза человека из иного мира. Этот мир начинался сразу за ограждением по периметру площади, но в мэрии о нем ничего не знали… Нет. Не то. Не хотели знать, это иное.
«Ну ясно, — спокойно подумал Романов. — От этого и начнем плясать. Только еще кое-что глянем…»
В роскошной приемной кроме молоденькой, лет шестнадцати, не больше, секретарши за столом сидели еще двое молодых мужиков в костюмах, похожих на витринные манекены. «А вот вас, ребятки, жалко», — машинально подумал морпех, останавливаясь. Один из них заступил Романову дорогу, требовательно протянул руку (Романов пожал плечами, снял ремень и портупею с пистолетом, передал), второй обхлопал по одежде — старший лейтенант не сказал ни слова, только кивнул в ответ на слова секретарши: «Илья Данилович вас ждет!» — и вошел в большой, по-деловому обставленный кабинет.
Мэр поднялся навстречу с улыбкой — из-под портрета… Сталина, висевшего точно над его креслом. Вокруг портрета была видна на стене заметная более темная «рамка» — видимо, еще недавно тут висел более крупный по размерам портрет президента, и Романов подумал, что, наверное, мэр и сейчас хранит в сейфе комсомольский билет, а то и партийный от КПСС — на всякий случай. Нет, скорей всего, только комсомольский — для партии молод…
Маркевич между тем уже успел потрясти Романову руку — с улыбкой — и, пригласительно-повелительным жестом указав на одно из кресел, прошелся по кабинету, заложив руки за спину. Сказал несколько фраз о постигших страну несчастьях, о своей роли как хозяина города. Фразы были пустые, гладкие, похожие на толстых ленивых рыб. Романов ждал — без улыбки, спокойно не отпуская мэра взглядом, и видел, что Маркевич от этого нервничает. Наконец мэр остановился напротив, уперся в стол широко расставленными руками, наклонился…
— По моим сведениям, вашими усилиями в бригаде сегодня утром наведен должный порядок, — сказал он. — Это отрадная новость. Крайне отрадная. Мы ждали чего-то подобного от офицеров, верных долгу… присяге, так сказать… ждали и верили, да-да… Я бы хотел предложить вам взаимовыгодное сотрудничество. Ваша бригада — просто неоценимый клад для нас…
«Сейчас, — подумал Романов и внутренне напрягся. — Сейчас все решится. Пожалуйста, скажи то, что должен сказать. Я не злодей, я не хладнокровный убийца. Я не хочу. Скажи. Будь ты человеком, слышишь?!»
— …Я бы хотел просить вас перебросить сюда, к мэрии, пару сотен бойцов. Желательно — лучших. Для защиты законной власти в нашем лице. У нас мало людей, еще меньше — надежных людей. Безвластие и хаос в случае, если с нами…
Короткого широкого клинка тычкового стилета с бритвенно-острыми кромками вполне хватило, чтобы перерезать Маркевичу сразу обе коронарные артерии и гортань. Никак отреагировать на действия старшего лейтенанта он просто не успел. Свистнувшая кровь долетела алым веселым дождиком до противоположной стены.
Ознакомительная версия.
