— А как я это все представлю? Шел-шел по лесу и выкопал двадцать убитых? Со свежими смертельными ранами? Как я это буду объяснять?
— Никак не будешь, — заверил меня князь. — Скажешь, наткнулся по запаху. — Я открыл рот, чтобы возразить, но Ярослав жестом заставил умолкнуть: — Для твоего мира они погибли в тот день, когда пропали. А было это несколько месяцев назад. А за это время… В общем, ни одна судебно-медицинская экспертиза не установит реальную причину смерти.
— Насильственную установит, — покачал я головой.
— И, что? Да, насильственная смерть. Кто и как их убил — никто не знает. Тела будут лежать в овраге. Снег сошел, солнце пригрело…
— Олег, — вмешался молчавший до сей поры Борис. — Я представляю, о чем ты сейчас думаешь. Дескать, избавляются от трупов. Кому нужен отработанный материал. Так?
По правде, именно так я и думал. Но вслух об этом говорить не стал.
— Думал-думал, — вздохнул Борис. — Но все не так. Погибших ребят должны похоронить родные. Предполагалось, что они вернутся домой. Попрощаются, вещи соберут. Успокоят тех, кто волнуется. Так, мол и так — заблудились. Но они сами решили остаться здесь. Знаешь, половина новичков погибает в первом же бою. Мы думали — первым будешь ты. Не обижайся. Это жизнь.
— А я, стало быть, ваши планы нарушил. Извините, дорогие товарищи, что не оправдал надежд, — разозлился я.
— Не паясничай, — строго посмотрел на меня Андрей. — Мы все через это прошли. Я после первого боя лишился руки, а лекари в те времена знали одно средство — каленое железо…
— Извини, — смутился я, разглядев черную перчатку на правой руке.
— Да я уже привык, — смягчился Андрей. — Просто в том деле, что мы делаем — ни ты, ни я не важны. Важно одно — не пропустить эту мерзость на землю.
— А я ведь до сих пор не знаю толком — что это за существа.
— А «не толком», то какая у тебя версия?
Версий у меня было несколько. Но изложил одну, самую подходящую, на мой взгляд. Возможно, речь была слегка академична.
— Могу предположить, что здесь существует некий заповедный уголок земли, сохранившийся с языческих времен. Действуют другие законы, нежели на «Большой земле». Нет автомобилей — значит, не действуют ни карбюраторы, ни дизели. Не работают сотовые телефоны и радио — значит, не проникают радиоволны. Нет огнестрельного оружия. Но существует электроэнергия. Впечатление, что здесь могут действовать только экологически чистые виды топлива. Свободно живут сказочные существа. Девушки могут превращаться в животных. Без вашего разрешения в этот уголок никто не может проникнуть. В то же время вы каким-то образом, можете проходить туда и обратно. Да, и само время течет несколько по-другому. Есть враг, с которым вы постоянно воюете. Что за враг — абсолютно непонятно. Можно предположить хоть инопланетян, хоть воинство Кащея Бессмертного.
— Что еще? — улыбнулся мне Ярослав одними глазами.
— Еще… Ваше долголетие (или бессмертие?) привело к снижению рождаемости. Хотя, судя по деревенским семьям, детей рождается много.
Ярослав с гордостью посмотрел Бориса:
— Ну как?
— Браво, Киса! Вот, что значит моя школа! — почти дословно процитировал Борис Остапа Бендера. — А вообще-то, ты прав на девяносто пять процентов. Ну добавить еще некоторые детали — и картинка будет полной. Но лучше, чтобы пока она была именно такой. Верно?
— В смысле, что мне еще отчет для полковника писать? — понял я намек.
— Думаю, одним отчетом не обойдешься. Детектор лжи, сыворотка правды, — «успокоил» меня Ярослав. — Ну и что там еще может быть? Только, пожалуйста, не делай оскорбленный вид — используют, мол, втемную. А если скажем, что да, используем — легче будет?
— Будет, — убежденно сказал я. — По крайней мере — это будет честно.
— Беда с романтиками, — невесело улыбнулся Ярослав. — Заладят, честно — нечестно. Как в детском саду. А что делать дальше, ты, наверное, уже понял?
— Дальше я должен начать вербовку новых защитников? — проявил я проницательность.
— При условии, что это позволит Унгерн, — попытался поставить меня с небес на землю князь. — Да и вообще — поверит ли полковник во всю историю?
— Думаю, с этим проблем не будет, — заверил я. — Поверит — не поверит. Даже лучше, если не поверит. Нам проще будет. Во что-то да поверит. По крайней мере кой-какие нестыковки мы с ним уже обнаружили.
Когда-то
Мы сидели за столом полковника и разбирали карты. Начальник демонстрировал распечатки, полученные со спутника и посредством аэрофотосъёмки, а я — ксерокопии, добытые из книги позапрошлого века. Налицо было явное несоответствие. Современные карты показывали наличие на этой территории леса. А те, что из XIX, столетия демонстрировали огромное болото. При всем желании, и даже при учете интенсивной мелиорации, проводившейся в 1970-е годы, болото не смогло бы превратиться в лес за сто лет. А в документах, что удалось раздобыть, говорилось, что во времена Ивана Грозного там плескалось озеро, в котором государь Всея Руси ловил окуней! Разумеется, связка «озеро-болото-лес», наличествует. Как в учебнике природоведения класса для второго. Но не с такой же скоростью!
Здесь и сейчас
— Да, перемудрили, — озадаченно высказался Борис, выслушавший мой рассказ. — Хотя, действительно, ловил Иван Васильевич окуньков-то, ловил. Правда, ни шиша не поймал…
Во мне проснулся историк-краевед:
— Это когда было? Когда царь на богомолье в Корнилиево-Комельский монастырь ездил? И царь сам рыбу ловил?
— Ну сами цари рыбу не ловят, — назидательно, словно ребенку, объяснил Борис. — Мужики с бреднем идут, а царь смотрит, забавляется. Тут те и забава, и рыба свежая… А вот рыбы тогда так и не наловили. Иван Васильич холопов приказал выпороть.
— Правильно сделал, — поддакнул Андрей.
— У царя — не клевало, а выпороли холопов? — возмутился я.
— А они, от большого ума, решили место выбрать получше — чтобы удобно было царю-батюшке, и вид красивый. И выбрали, где в озеро ручеек впадает. А ручеек-то этот из минерального источника. Рыба его на дух не переносит! Мы с Борькой этим мужикам потом задницы и лечили… Они ведь недели две сидеть не могли, — со смехом закончил старик.
— И с десяток тогда к нам пришло, — дополнил Борис рассказ про царя-изверга.
Мне оставалось только покрутить головой. Иван Грозный был в наших краях в году эдак тыща пятьсот шестьдесят каком-то… Для дедушек в полтыщи лет Андрей и Борис сохранились неплохо…
— Ну коли все решили, так мне пора, — засобирался Андрей.
