Мы с ним несколько раз пересекались, единожды даже работали вместе, водили по Старой Зоне партию учёных, и я знал, что этот порывистый, под стать прозвищу парень не склонен к подлым поступкам.
— Пойдём, — сказал я Синдбаду. — Вежливые люди встретились, нас пропускают.
Когда мы шагали по переправе, я подозрительно глянул в сторону торчавших из реки «кораллов», надеясь, что они окажутся мороком и исчезнут. Но нет, они даже потянулись к нам, а струи желтоватого дыма стали гуще, поползли над водой, подобно толстым червякам.
Вот пакость, она ещё и на людей реагирует.
— Привет, Лис, — сказал Вихрь, когда мы очутились на твёрдой земле. — А я был уверен, что ты в Москве.
— Скоро буду, — пообещал я. — Что у тамбура? Рапторы не топчутся?
— Одного видели, но он какой-то подраненный и квёлый, похоже, не до конца ещё восстановился. Ну, бывай здоров, — Вихрь кивнул, и трое сталкеров затопали через Припять к левому берегу.
Судя по тяжёлым рюкзакам, парни прогулялись по Пятизонью не зря.
Я только отвернулся от реки, когда ночной мрак разорвала зеленоватая вспышка, прочертившая небосклон. Вслед за ней появилась вторая, и по облакам поплыли струи изумрудного свечения, похожего на северное сияние.
— Пульсация? — озадаченно спросил Синдбад. — Очень не вовремя…
— Ничего, успеем, — сказал я, давая максимальную нагрузку на зрительные импланты.
Поднимающийся над руинами АЭС, подпирающий небеса столб тамбура вращался куда быстрее, чем обычно, и именно от него расползались по небесам мертвенно-зелёные сполохи. А это означало, что близится пульсация — явление непредсказуемое, опасное, а по последствиям сравнимое с извержением полудюжины вулканов, которое вдобавок сопровождается землетрясением и цунами.
Во время пульсации в тамбур сунется только самоубийца, но у нас ещё оставалось время, чтобы пройти через гипертоннель, выскочить с другой стороны и убраться из зоны поражения.
Но, чтобы воплотить этот план в жизнь, следовало поспешить.
Мы шустрее зашевелили конечностями, не забывая поглядывать по сторонам — тут, около атомной станции, всегда есть шанс наткнуться на агрессивно настроенных чугунков, а то и на свеженькую ловушку.
— Твою мать! — воскликнул Синдбад, когда столб торнадо окутала паутина грандиозной молнии, и в первый момент я не понял, что именно вызвало столь бурные эмоции у моего спутника.
А затем увидел, как метрах в ста от нас, прямо на дороге к тамбуру, одна за другой возникли пять фигур: в чёрных боевых костюмах, с «мегерами» в руках, с пламенеющими даже в ночной тьме оранжевыми крестами на рукавах и на налобниках шлемов.
Бойцы Дьякона! Их ещё тут не хватало!
— Быстрее, в сторону! — крикнул я, надеясь, что праведники не очухались и нас ещё не засекли.
Но оказалось, что это не так.
Нас не просто заметили, а ещё опознали как врагов, и одна из «мегер» выплюнула заряд картечи. На наше счастье, у её хозяина после переноса слегка мутилось в голове, и поэтому он не смог взять прицел. Бетонная плита, валявшаяся на обочине, покрылась трещинами, а мы остались невредимы.
Я шлёпнулся наземь, перекатился в сторону и принялся стрелять, надеясь, что Синдбад безо всяких подсказок сообразит, что ему делать. Он не подвёл, сиганул в другую сторону, и «карташ» в его руках заплевался огнём, посылая пулю за пулей в сторону сектантов.
Один из них даже пошатнулся, и я было обрадовался, что число наших противников уменьшится. Но выяснилось, что всё не так — из-за груды обломков медленно выехал покорёженный раптор и покатил в нашу сторону.
— Твою мать, у них мнемотехник с собой… — протянул я, вытаскивая гранату и активируя её.
Бросок мой оказался точен, и облако раскалённой плазмы поглотило двигавшего к нам чугунка. Когда оно исчезло, открылся чёрный остов биомеха и полное отсутствие людских трупов.
Праведники, чтоб их всех вспучило, успели укрыться!
Положение, откровенно говоря, складывалось аховое — дорогу к тамбуру бойцы Дьякона перекрывали намертво. Но самое поганое — нам некуда было отступать, сунься мы на переправу, нас постреляют, как мишени в тире, рвани налево, к насосной станции, или направо, к пристаням, это ничего не изменит, всё равно мы на полуострове, выход с которого в руках врага.
Если только броситься в Припять, надеясь на милость гидроботов и их императора.
Но это только в крайнем случае.
Я сменил позицию, и вовремя — то место, где я только что лежал, обстреляли из нескольких «мегер» одновременно. Пристрелялись паскудники крестопламенные или просто решили бить по площадям, надеясь, что рано или поздно попадут.
«Что делать будем?» — спросил меня Синдбад через М-фон.
«Пока не знаю, — ответил я. — Ждать, пока нас пульсацией не затянет в торнадо».
Пульсация меняла ландшафт локаций, передвигая тонны камней, почвы, бетона и железа из одной в другую, и ей было всё равно, что именно и как перемещать. При этом она порой учиняла всякие фокусы, смешивая живое с неживым, и угодивший в катастрофу сталкер оказывался сращен с каменной плитой или автоном.
Шансы выжить в этой передряге имелись, но не особенно большие.
Зелёные сполохи тем временем метались по небу всё стремительнее, пылевой столб распухал и вращался быстрее.
— Смерть Антихристу! — завопил один из праведников, подбадривая остальных, и «святая братия» ринулась в атаку.
Они только успели вскочить на ноги, как отмечающее центр локации торнадо содрогнулось, и из него выплыл шарообразный сгусток зеленоватого сияния. Миг повисел на месте, а затем направился в нашу сторону, и мои следящие импланты точно сошли с ума.
Ещё бы! Нашим глазам предстала химера, один из чудных энергоботов, которые появлялись около тамбуров непосредственно перед пульсацией. Кто их создал и контролировал, за эти годы понять не удалось, как и подобрать против них подходящее оружие.
Химеры безжалостно уничтожали всё органическое в окрестностях входов в гипертоннели — птиц, животных, людей. Целеустремленно загоняли внутрь оказавшихся рядом чугунков, всех подряд, от мелких скоргов до огромных биомехов, вроде бронезавров или драконов. А затем пропадали, исчезали без следа — до момента очередной пульсации.
Бойцы Дьякона заметили химеру в тот же момент, что и мы, и это вызвало в их рядах краткий миг растерянности.
— Синдбад, пошли! — рявкнул я, бросаясь в сторону.
Пока праведники занимаются химерой, а точнее, она — ими, мы можем успеть обойти тамбур и уйти на юг в обход станции, чтобы в момент пульсации оказаться как можно дальше от неё. Проскочить внутрь и убраться достаточно далеко в другой локации мы всё равно уже не успеем.
