Механизм открытия окна сам по себе проворачивается на внутренней створке, потом – на внешней, ближней ко мне. Окно гостеприимно распахивается, пропуская меня вместе с креслом внутрь. Увы, такую громадину по лестнице уж никак не затащить – слишком габаритная. С мягким стуком кресло состыковалось с полом. Мой путь через огромный город завершился. И казалось бы, что странного в парашютисте? Так нет же, объективы камер сотовых телефонов, направленные пальцы и сотни взглядов сопровождали меня все время от технических доков до дома. Впрочем, внимания мне хватило еще вчера, во время преодолений заторов, так что в интернете наверняка уже полным-полно видео об этом. Главный босс прогнозировал тысячи гневных комментариев про безопасность окружающих, правила полетов и наличие разрешений, проблему движения «скорой помощи», но на самом деле людей заботит то, что они стоят, а кто-то едет. К счастью, дальше интернета это не уйдет, а значит, и меня напрямую не коснется. Вот коллеги и в некотором роде начальство Ода-сана не постеснялись поинтересоваться. В свою очередь, мой босс не постеснялся посетовать на трудности работы и еще тысячу проблем, так что собеседники довольно быстро грустнели и завершали беседу. Мне же посулили скорые подходы с переманиванием к себе, причем не стращали карами и не уговаривали остаться. Мол, сам решай: хочешь ли ты работать на тех, кто привык брать без спроса то, что им хочется? За что и получили вполне однозначный ответ – а кто станет ценить непостоянного человека? Так что мы поняли друг друга, я надеюсь.
Кресло величественно разместилось в главном зале. Стропы я срезал, парашют скомкал ветром и закинул на крышу, а аварийный маячок выключил сразу же, как понял, что данный предмет прекрасно впишется в интерьер. Казалось бы, все просто великолепно, так почему все еще есть некое ощущение неправильности? Хм, по-моему, выход на кухню у меня был справа, а тут он слева, и выход в спальню с другой стороны, именно там, где сейчас стоит та самая девушка, с проблемной дверью.
– А-а! – завизжала сиреной девушка и метнула в меня горсть непонятно чего. И откуда столько звука в такой хрупкой фигурке?
– Простите, я ошибся, – вежливо поклонился, пытаясь не смотреть на очаровательные ножки, на всю длину просматривающиеся из-под коротенького шелкового халата.
Что-то молотом ударило в грудь, выбив воздух. Активация доспеха, но поздно – ноги скованы, тело нелепо падает на пол. Не даю совершиться падению и подлетаю к потолку; взгляд на ноги – а это что еще за …? От пятки по колено все переплетено прочным зеленым растением. Зубастым растением! С сотней маленьких, но быстро растущих пастей, словно у растения-мухолова. Будучи в шоке, не заметил, как товарка зеленого кошмара опеленала правую руку. Ну уж нет! Лезвия воздуха даруют свободу, мягко перекатываюсь к кухне и тут же взмываю в воздух – ноги пронзает дикой болью от проросших по всему полу шипов. Удар воздуха заставляет бетонную плиту пола мелко вибрировать, но всего-то временно пригибает живучих тварей! От пола ко мне протягиваются хищные лианы, в центре комнаты уже вырос небольшой кустик, что пытается пробить мой щит тысячами иголок. Так дело не пойдет! Сотни воздушных серпов выкашивают флору, воздух наполнен едким запахом. Как бы не отравиться – вихрь выкидывает зеленый хлам на улицу, струя чистого воздуха прочищает легкие.
Гостиная вновь просматривается, но прогнозы завершить конфликт малоутешительны – девушка сосредоточенно выписывает руками фигуры очередной техники и с очередным выдохом выпускает на меня шесть бегающих кустов. Я хотел было посмеяться, пока не увидел здоровенные такие пасти из отточенных деревяшек. Хуже того – две особи сразу же прыгнули на потолок и уже через секунду вцепились в щит. Пока шинковал двоих, сумасшедшая соседка покрыла дальнюю стену зеленой листвой и вновь выписывала что-то руками. Не убивать же ее! Очередная пара тварей свалились вниз жертвой садовника-любителя. Я перевел было дыхание, когда вся зеленая стена в буквальном смысле выстрелила в меня лесом отростков, моментально окутав, словно коконом, щит, и принялась его сжимать. Ну уж это перебор! Вихрь воздушных лезвий косарем-передовиком прошелся по обстановке. А еще мне стало плохо, мир помутнел и начал недобро раскачиваться вокруг – видимо, или токсины в воздухе, или какая-то гадость зацепила кожу. Надо завершать. Открываю рот в зевке – сфера высокого давления прижимает, словно гравитация, все вокруг к земле. Трещит сминаемая мебель, хрустят листья и стебли. Теперь можно очередной волной воздуха, словно совком, собрать все в угол. Девушка выглядит не очень хорошо – бледно, устало, но не сдается. Делаю то, что должен был сделать в самом начале – тело красавицы мягко опадает на пол. Все-таки без воздуха люди не живут, какими бы крутыми ни были.
Главное счастье – кресло уцелело! Вот он, триумф мощи и качества!
– Ты как? – фиксирую девушку оковами воздуха и привожу в порядок кислородной маской пополам с легкой затрещиной.
Мне в ответ сверкает гневный взгляд и льются столь знакомые слова на родном языке. Песня! Жаль, что матерная.
– Такая красивая, приличная девушка, и так некрасиво материшься, – отвечаю ей на том же языке, осуждающе качаю головой.
Через пару секунд до нее доходит, и она наконец-то успокаивается.
– Ты что тут делаешь, извращенец? – Тем не менее ярости и гнева – хоть ложкой черпай.
– Окном ошибся, прости, – виновато развожу руками, – Карлсон я. А у вас варенья, кстати, нет?
– К-кто? Какой Карлсон? – сбивается соседка.
– Который живет по соседству. На крыше-то – бардак! Ремонта сто лет не было, уж я-то сегодня видел.
– Ты что тут делаешь? – чеканит слова красавица.
– У меня кресло, – демонстрирую ей свой трон, – негабарит! Пришлось через окно, а тут – какое окно, кто разберется? Вот моя дверь справа, так? Значит, мне налево – а тут ты. Ну вот как так?
– Поворот после входа в подъезд учел? – успокаивается соседка и пытается вырваться из захвата. – Выпусти меня!
– А ты не будешь пытаться меня убить? – уточняю на всякий случай.
– И вовсе я не пыталась, – мило бурчит, – да если бы я хотела…
– Угу-угу, вот и отлично, – отпускаю воздух.
Девушка растерянно осмотрела следы бойни вокруг, хотела было что-то сказать, но сбилась и вновь вернула маску гнева.
– Мое платье! – рассерженной кошкой прошипела соседка. – Мое единственное платье! В котором я завтра должна пойти в школу! Ты его на полоски нашинковал!
– Я дико извиняюсь, – в очередной раз поклонился я, – готов купить новое.
– Моя мебель! – Очередной стон. – Только утром привезли вместе с дверью, которую выломал один придурок по соседству.
