– Да, колотятся, – откликнулся Дмитрии Юрьевич. – И статистика по рождаемости в приграничье – аховая. А им будто все равно. Новые территории! «Продвижение на Восток!» Тьфу, – старик в сердцах сплюнул. – Ладно солдаты – они знают, на что идут, но ведь поселенцы прут, как будто их в зверинцы не водили. Кстати, тут намедни грязного приволокли – трехрукий. Будешь смотреть или так отправлять?
Денис вздрогнул и помотал головой:
– Насмотрелся уже.
– Что, Железный Доктор, тяжко? – хитро прищурился главврач. – Жжет душу, давит на плечи? – похлопал широкой, крепкой ладонью по вышитому красным кресту на груди. – Терпи, мальчик, терпи. Терпи и повторяй: мы – последняя надежда человечества. Мы – храним за своими щитами чистоту расы. Благодаря нам мир вокруг не превратился в зверинец. Повторяй почаще, и станет легче… Нам с твоим покойным отцом помогало. – Взгляд старика помутнел, замер. – Тогда ведь ни братьев, ни санитаров – все с нуля. Все сами. И клеймили, и… – он поморщился, будто разглядел что-то противное, и притих, подбирая нужное слово. Но не нашел. – В общем, все сами делали.
– Обоз когда на Новый пойдет? – решил сменить тему Денис.
– А не будет обоза, – отрезал главврач. – Грязные будто сговорились! Пять, – едва не ткнул он пятерней в лицо Денису, – пять нападений за три дня! Наши фармацевты не справляются. Надо в центр ехать. И солдат выбивать – пусть зачистку делают, иначе до следующей весны не дотянем.
Отыграл последний аккорд, и патефон зашипел, словно выпуская пар. Лицо Дмитрия Юрьевича разгладилось.
– А этот, Игорь Смолин, не Инги ли муж?
Денис кивнул и насупился: его всегда раздражала привычка главврача задавать вопросы, ответы на которые тот знал заранее.
– Я надеюсь, ничего личного, Денис? – Сунул палец в старую рану Дмитрий Юрьевич и уколол взглядом.
– Да как ты такое можешь говорить-то, дядь Дима! – вскинулся Денис. – В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всякого намеренного и пагубного, особенно от…
– Да не надо мне Гиппократа цитировать, мальчик, – махнул рукой главврач. – На вот лучше, – он пошарил в ящике стола и протянул упаковку ампул. – Из старых запасов еще, довоенные. Сейчас таких не делают. Сейчас дерьмо, я тебе скажу, делают, а не антибиотики.
– С чего такая щедрость, дядь Дим? – поджал губы Денис, но коробочку взял.
– Ты ж мне как сын. Считай, и она почти родня, – лукаво улыбнулся старик. – Да и если по совести: не уведи ее Игорь у тебя, разве был бы ты сейчас Железным Доктором?
Денис молчал, барабаня кончиками пальцев по драгоценной коробочке.
– Впрочем, сориентируешься по обстановке. Может, и не пригодится тебе мой подарок, – главврач снова откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. – Денис, поставь еще раз, будь добр.
Железный Доктор поднялся и прошаркал в дальний угол.
«Утомленное солнце нежно с морем прощалось», – захрипел оживший патефон.
* * *
«В этот час ты призналась, что нет любви», – назойливо скрипело в голове.
Солнце клонилось к горизонту. Мазало багряным ели вдоль дороги, вялило наглые одуванчики, желтеющие в трещинах асфальта.
Брат Олег осмотрел лежащий на обочине ржавый автобус и помахал рукой: мол, все чисто, можно ехать. Брат Виктор поставил автомат на предохранитель и вскочил в седло.
– Едемте, доктор Денис. Часа через два отворотка будет налево, а за ней блокпост. Там и заночуем.
Денис ухмыльнулся. Да, отворотка и столб с гнутой выщербленной дождями табличкой. Двести пятый километр. И до поселка Новый останется всего ничего.
– Останавливаться не будем. Мы и так опаздываем. – Денис дал пятками по бокам лошади.
Братья с Железным Доктором спорить не стали.
«В этот час ты призналась, что нет любви» – набило оскомину.
Неосторожное слово упало искрой, вскипятило молодую и без того горячую кровь. Хотелось крикнуть: «Ты еще пожалеешь!» Хотелось стать лучше, стать значимее, сильнее, чем он. Приехать на белом коне в белых одеждах. Выслушать стенания, утереть слезы и простить. Обнять, увезти с собой. Жить долго и счастливо. И принять роды, но своего, а не Игоря ребенка. Не вышло. Не получилось. Он стал Железным Доктором, пустым внутри и холодным снаружи. Как скальпель, удаляющий опухоль: острый, точный, приносящий боль во имя очищения.
«Нежно с морем прощалось».
– А откуда это у тебя? – Прохладные пальчики коснулись ожогов на разгоряченной коже.
– О, это старая и страшная история. – Денис сграбастал Ингу в охапку и приник губами к трепещущей жилке на виске.
– Ну Денька! – забарабанила Инга ладошками по спине. – Ну расскажи!
Денис улегся на живот, вытянул из ее волос запутавшуюся соломинку:
– Да чего тут рассказывать-то? Когда я был маленький, на Новый напали грязные. Пожгли все. Отец пытался их остановить, но не смог. А меня доктор Дмитрий из пожара вытащил, выходил. – Денис закусил соломинку. – Говорит, повезло мне, живучий я.
– Что-то я не помню такого, – нахмурилась Инга. – Выдумал небось?
Денис резко сел и выплюнул сухую травинку.
– Вы когда в Новый приехали? А я тут родился! Мне отец сам клеймо ставил, – ткнул он пальцем в предплечье.
– Ну чего ты взбеленился, милый. – Инга обняла за шею, прижалась щекой.
Денис насупился:
– Убили тогда многих. И отца моего. А мать умом повредилась. Молчит все время. И плачет. Мало кто помнит о том дне. Я и сам не помню. Мне года полтора тогда было.
«Вот такая история, мой мальчик. А отец твой погиб, как настоящий доктор».
«Утомленное солнце».
«Жаль, отец не видит тебя, Денис. Он бы тобой гордился».
«Нежно с морем прощалось».
Кавалькада свернула на проселочную дорогу, и лошади пошли рысью. Дорога петляла знакомыми с детства поворотами. Мохнатые мшистые ели скрипели под цокот копыт, сливались в вечернем сумраке в монолитный коридор.
Вдалеке забрезжил огонек блокпоста. Медленно надвигалась башня смотровой площадки. Выплывал из серого марева опутанный колючей проволокой полосатый шлагбаум.
Из домика появилась фигура и приветливо взмахнула.
Брат Олег привстал на стременах и сложил ладони рупором:
– Будь здоров, брат Семен!
Человек еще раз махнул рукой. Олег, чуть оторвавшийся от остальных, вдруг резко развернулся и заорал:
– Назад!
Тут же расцвела и потухла на вышке розочка выстрела. Бухнуло, чавкнуло, лошадь брата Виктора заржала, встала на дыбы и, колотя копытами воздух, повалилась на бок.
Денис оглянулся и увидел, как успевший соскочить медбрат лупит короткими очередями по высыпавшим из леса теням. Тени спотыкались, наталкиваясь на свинец, падали, но их место спешили занять другие. Денис выдернул пистолет и начал отсчитывать выстрелы. За спиной залязгал второй автомат – от блокпоста тоже бежали грязные. Совсем рядом взвизгнула одна пуля с вышки. Брат Олег высадил рожок по стрелку и вскочил в седло:
