М-да, если известно местоположение противника, у тебя граната и о твоем присутствии пока не догадываются… Это почти то же самое, что играть в шахматы с равным по силе соперником, когда тот в качестве форы дает ферзя. Отказываться от такого подарка? Помилуйте, я не мазохист. Граната на удар, бросок в приоткрытую дверь и сразу же уход в закрытый от взрывной волны и разлета осколков угол.
Взрыв, пыль, шум в ушах. Какая же гадость эти последствия применения гранаты поблизости от себя. Хорошо хоть рот заранее чуть приоткрыл, а то оглох бы на хрен. И так в ушах гул непрекращающийся, мама не горюй! А рассиживаться никак нельзя, надо сразу же проверить относительно того, все ли в порядке, не нужно ли добавки подбросить?
Ф-фу… Разделочный цех на мясокомбинате, иначе и выразиться сложно. Кровь, обезображенное тело и вообще крайне нелицеприятная обстановка в помещении.
Мертв? Как селедка из бочки, да к тому же выпотрошенная крайне нецензурным образом. Но порядок есть порядок, поэтому пуля в голову еще никогда лишней не была. Труп дернулся от выстрела, вот только это была обычная реакция материи на удар, а никак не нечто иное. Ладно, контроль в таких вещах — дело святое. Я слегка улыбнулся, хотя раньше и представить себе не мог, что в подобных ситуациях смогу сохранить чувство юмора, пусть и весьма черного оттенка.
О чем это? Да просто Лио тут наверняка оказалась бы в некотором замешательстве относительно своей идеи насчет личной метки на убитых мною Гончих и прочих уродов от Игры. Ну не будут бросаться в глаза пару пулевых отверстий на фоне того, что уже сотворила милая ручная гранатка.
— Не будут так не будут…
— Лио, — чуть было не взвыл я от столь неожиданного появления. — Я ведь мог и пальнуть сразу, на звук. Не уверен, что это тебе так уж понравилось или оказалось бы полезным для здоровья.
— А… Ну извини, не подумала, — отмахнулась она довольно легкомысленно. — К тому же это всего лишь оболочка… временная.
— Но без нее будет сложнее, гораздо сложнее. Ты и сама говорила об этом.
— Да. Верно… А ты знаешь, что тут еще люди есть?
Выражение удивления на моем лице было совершенно искренним. Хотя… Сама Анжела, на сигнал маячка которой мы и появились, — таки да должна была быть где-то тут. Но вот люди… Это подразумевает их количество поболее, чем одна личность.
— Не удивляйся, их тут именно что двое. И… странное ощущение, будто кто-то следит за нами. Нет, не пойму пока что. И вроде сейчас этих людей будет на одного меньше.
Ну и сказала! Надо обнаружить, где именно они, эти люди, находятся. Звуков вроде никаких не слышно, но сей факт еще ни о чем не говорит. Если в комнате хорошая звукоизоляция, то из нее ни шороха не донесется. Вот только откуда здесь, в занюханном баре, такие изыски? Да и… Стоп, а подвал? Осталось его найти, хотя это не должно быть сложной задачей. Единственное, что меня останавливает, — тот риск, который неизбежен, когда появляешься в месте, где, вполне вероятно, нет запасного выхода. Но стоило мне только заикнуться об этом, как Лио мгновенно парировала:
— Вот еще чего выдумал! Почую я твоих Гончих, невелика проблема.
— Ну под твою ответственность.
Ответственность, конечно, ее, а вот спуск в подвал действительно оказался заблокирован хорошей такой дверью, из-за которой не доносилось ни единого звука. Хорошо хоть замка не было… Вот и проверим, кто там притаился и что происходит.
Эх, гранатку бы туда скинуть, в этот подвал! Ан нет, никак нельзя, иначе весь смысл теряется, да и мое шибко развитое любопытство восстает против такого сценария. Придется воздержаться от радикально-взрывных мер.
Дверь открывается столь легко и неслышно, что сразу возникают определенного рода догадки. Ну не может быть в этих заброшенных районах, откуда вывезли все мало-мальски ценное, такого случая. Подобная система денег стоит, и весьма немалых. Тогда что? Просматриваются всего два варианта: нельзя было вывезти из-за незаконности ранее тут происходившего или же звукоизоляцию смонтировали после, в целях Игры. Неслышно спускаюсь вниз по довольно широкой лестнице… Ну да, вторая версия становится все более реальной. Освещение присутствует, пыли нет, да и вообще это место выглядит содержащимся в полном порядке для… А вот для чего, это пока не столь и ясно.
Камера! В смысле, видеокамера, что передает информацию. Маленькая, почти незаметная, но установленная все же не с той тщательностью, чтобы остаться вне поля зрения. Схалтурили господа нехорошие. Теперь на максимальной скорости вперед. Ну это я так говорю, но вовсе не значит, что при этом нужно переть напролом аки взбесившийся носорог. Врываюсь в не столь и тесное помещение, готовый пристрелить любого, кто там окажется, и вижу… Лучше бы я этого и не видел! Это же просто камера извращенных пыток с садистическо-сексуальным уклоном. Профессиональная видеокамера бесстрастно фиксировала все тут происходящее и транслировала это на потребу «добропорядочным и законопослушным» членам Всемирной Республики.
Прикованная цепями к кровати девушка, вид которой свидетельствовал о том, что ее долго и изощренно мучили, а потом то ли она сама не выдержала, то ли ее просто убили. И… нечто, что приложило свои поганые лапы ко всему тут произошедшему. Назвать это человеком я просто не мог! Не Гончий, тут и гадать не приходится, иначе попытался бы выстрелить в меня. Тут же… у него даже оружия как такового не водилось. Слышал я о таких, но не предполагал, что повстречаюсь лицом к лицу.
— Это кто такой? — Брезгливо-безразлично поинтересовалась спустившаяся вслед за мной Лио. — Никак пыточных дел мастер…
— Он самый, причем самой поганой породы… Сам может только пытать, а вот воевать не приучен. Оружия нет, сопротивляться не умеет, того и гляди в штаны наложит от избытка страха.
— Я только работаю… Только работаю! Вы не можете меня убить, я работаю на Республику!
Ага, вот прямо сейчас мы разрыдаемся от умиления и почтения. Интересно, неужели такие уроды настолько наивны и гадостны? А ведь так оно и есть — привыкли к полнейшей безнаказанности. Снимают «фильмы», где людей пытают и убивают, к вящему удовольствию непочтенной публики. Сидят же сейчас разные выблядки у экранов и пускают слюни от кайфа… Им очень, ну просто очень нравится, когда перед их взором разворачивается палаческое действо во всех подробностях. И никакого чувства омерзения и брезгливости… Ну как же, это ведь не люди, а всего лишь участники Игры, их можно! Вот она, политика разрешения всего — наркоты, жестокости, извращений. Все можно, но лишь в строго отведенных нормах, заранее установленных пределах. Цикличность воспроизводства мразоты вместо людей в своем практически совершенном воплощении.
