— Помог ли Вик парню на тот свет отправиться? — понимающе отозвался прапор и откинулся назад, уперевшись локтями в землю. — Думаю, нет. Хотел бы, сразу прирезал, еще когда они у костра разговаривали. Скажи, Колян?
— Именно так, — ответил Николай, откладывая в сторону потрепанную книгу. — Они достаточно долго беседовали. Но я бы не сказал, что охотник проявлял излишнюю агрессию. Не больше, чем обычно, — он снял очки и потер пальцами глаза. — Я не слышал деталей, но Вик явно что‑то рассказывал. Закончив, он ушел, оставив Константина в одиночестве. Ну а после я уснул. Впрочем, я все это уже не раз рассказывал.
— Вот видишь, Лёха, — продолжил Чугун. — Вик утопал по своим ночным делам. Похоже, ниндзя недоделанный вообще не спит. Но от этого убийцей он не становится.
— Убийцами иногда становятся, сами того не желая… — протянул Ермолов, вновь наблюдая за бойцами.
— Алексей, вот только опять не начинай, а? — пробасил прапор. — Не ты же его на дерево подвесил. И ребят из группы не ты в пыточной мордовал, а мэр. Я тебе уже сотню раз говорил: ты сделал все, что мог. Помогал финансово, семьи поддерживал. А то, что у Егорки сосуды в мозгах такими слабыми оказались, — так не знал же никто! В нынешних условиях эта… как ее там, Коль?
— Нейрохирургия, — отозвался Николай, перебирая тонкими пальцами странички книги.
— Точно, хирургия эта физически невозможна! Она требует и обученных специалистов, и аппаратуры, и лекарств, которых у нас нет. Ты же не Господь Бог, чтобы мановением руки излечивать всех убогих!
— Это все отмазы, Антон. И ты это знаешь. Итог сам за себя говорит: один парень мертв, другой — овощ. По моей вине…
— Как ни прискорбно, — вдруг встрял Николай. — Но люди порой умирают. И с этим уже ничего не поделаешь. Закон Дарвина: выживает сильнейший.
— В гробу я видал такие законы.
Ермолов отвернулся от костра и улегся, плотно закутавшись в одеяло. Что‑то тихонько бормоча, Николай бережно упаковал книжицу в целлофановый пакет, спрятал в вещмешок. И буквально через пяток минут сладко засопел. Антон искренне, по — белому завидовал Леснику за эту его способность — засыпать едва не мгновенно, в любых условиях. Она так сильно не вязалась с общим интеллигентным поведением мужчины, что порой Антон задумывался: а действительно ли он является тем, кем представился? Было в Леснике что‑то неправильное, инородное. Тоненькая нотка фальши в степенной богемской рапсодии.
Вскоре утихли и наевшиеся парни. С некоторого времени их отряд перестал выставлять караул на ночевке, доверившись чутью охотника, подкрепленному растяжками по периметру. К слову о Вике, — парень опять куда‑то пропал, стоило им обустроиться на ночлег. Первые дни его исчезновения немного напрягали Чугуна: вдруг охотник окончательно смотается, бросив их в незнакомой местности. Нет, не найти путь обратно отряду будет довольно сложно, — все же топали прямехонько по старой трассе. Только вот смогут ли они в одиночку пройти деревню банши? Да и как потом реку пересечь?
Но, вопреки всем опасениям, Вик исправно возвращался каждое утро. И с каждым новым днем синяки усталости все отчетливее проступали под его холодными глазами…
— Эй, старшой, — прошелестел совсем рядом глухой голос охотника.
Антону потребовались все силы, чтоб не подпрыгнуть, как горному козлу. Все‑таки не полагается боевому прапорщику так явно пугаться, — но слишком уж тихий шаг у этого Вика.
— Сколько раз просил, не подкрадывайся так, — пробурчал Чугун, разворачиваясь лицом к парню.
Даже неяркого света от костра хватило, чтобы заметить, насколько сильно запали глаза охотника. Хмурая, усталая морщинка пролегла между бровями.
— Чего ты опять колобродишь? Нет, чтоб спать ночью, как все нормальные люди.
— Это я‑то нормальный? — как‑то горько хмыкнул Вик, присаживаясь рядом с прапором.
В траву перед собой он мягко уложил связанные по ногам тушки. Прапорщик удивленно вскинул брови.
— Я тут принес. И это, — уж не послышалось ли Чугуну смущение в голосе охотника? — Скажи парням, чтоб силки лучше прятали. А то так и будут питаться пустой кашей.
— Слушай, Вик, ты точно в норме? — спросил Антон, поглядывая на босые ноги парня. — Ты где обувку‑то потерял?
— Да, — хмыкнул охотник, поднимаясь. — Тупо устал от «бер — цев». Не заморачивайся.
* * *
Новый день отряд встретил шутливыми переругиваниями. Споро позавтракав, бойцы собирали вещи, как‑то странно поглядывая на оставленные охотником ботинки, рюкзак и броник. Прапорщика смущало то, что громче всех веселился пройдоха Лис. Предчувствия у Чугуна были откровенно поганые, — слишком уж хорошо знал нрав парня. Но он искренне надеялся, что у того хватит мозгов не устраивать цирк хотя бы на марше.
Вик вернулся позже обычного, едва не опоздав к выходу. Спокойно застегнул броник и присел, намереваясь надеть «берцы». Тут‑то он и замер. Подшлемник над носом несколько раз сильно вздулся, будто парень пытался что‑то унюхать. Смех со стороны солдатского костра стал громче. Коротко зыркнув на рыжего балагура, Вик вытащил один из клинков, перевернул правый ботинок подошвой вверх и что‑то подковырнул. В жухлую траву, блеснув, улетело нечто металлическое. Молча одевшись, охотник зашагал к дороге.
— Я вперед, — прохрипел он, пройдя мимо прапора.
Чугун выдохнул сквозь зубы. Да, зря он надеялся на благоразумие Сашки. Знал он эту тупую армейскую шутку, сам как‑то по дурости молодняку про нее рассказал. Еще до войны у парней из ДШБ3 свои приколы были, свои способы показать соседу, что он, мягко говоря, неугоден. Гвоздь в ботинок — своеобразная черная метка. Но устроить такое на марше? Хорошо еще, что охотник как‑то догадался о подлянке, — иначе получили бы они на шею охромевшего бойца.
Грозно топая, прапор подошел к хихикающим парням и зло бросил перед ними связку тушек.
— Вот вам от охотника презент, дебилы малолетние, — прорычал Чугун. — Слушать приказ, бойцы. Живо скинули все мины и прочий хозяйственный хлам Лису. Сегодня он у нас тягловым ослом поработает.
— Но, прапор… — начал было рыжий.
— Молчать! — рявкнул Антон. — Раньше башкой думать надо было. Установку принял?
— Так точно, товарищ прапорщик, — Лис вытянулся и отдал честь.
Все так же громко топая, Чугун вернулся к командиру и принялся навьючивать на себя свои пожитки.
— За что это тебя? А, рыжий? — хмуро проговорил Андрей, помогая Саше повесить на плечи разом потяжелевший вещмешок.
— Да так. Чугун шутку юмора не понял.
— А может, сразу… — тихонько протянул Кирилл.
