— Да-да, — закивал Санта. — Подозреваю, что оборудование конца сороковых годов по-прежнему находится где-то здесь. А раз так, то за все время существования Зоны оно подвергалось ее постоянному воздействию. Ну, а на вас оказало, в свою очередь, очевидное, и, полагаю, очень сильное воздействие само это оборудование. И когда вы приблизились с той стороны к нему, то стали, по всей очевидности, неким катализатором для возникновения межвременного пробоя, которым и стал вчерашний выброс. Сложно сейчас сказать, что именно явилось причиной, а что следствием — возможно, как раз начавшийся выброс спровоцировал этот пробой, а вы своим присутствием поблизости стали лишь, образно выражаясь, спусковым крючком данного процесса. Не суть. Очевидно лишь, что цепочка «Зона — секретное оборудование — Матрос — межвременной пробой» имеет место быть.
— А «Клин»? — подался вперед Серега. — Наш секретный бункер с оборудованием?..
— Думаю, не совсем. Ведь мы же договорились, что оборудование просуществовало в Зоне до вчерашнего дня. Однако, возможно, бункер стал именно той точкой, куда вошло острие клина.
— Кусок территории прошлого?
— Скорее всего, не только территории, но и неких полей и непонятных пока сил, заставивших пространство Зоны сжаться. Что, в свою очередь, «порвало» и время.
— Выходит, если мы найдем этот «Клин», — еще сильней напрягся брат, — то у нас появится шанс вернуться домой?
— Возможно, да. Но почему вы говорите «если»? Ведь вы же прекрасно знаете, где находится бункер, раз уж проходили там свою службу!
— Боюсь, что нет, — покачал головой Сергей. — За семьдесят лет тут все так изменилось, что ничего уже не узнать. И потом, я же не разработчик этого оборудования, не строитель бункера, а всего лишь испытатель. Нам не особо-то все показывали и рассказывали. А на испытания возили по совершенно дикой, необитаемой местности на переделанном под вездеход танке, «тридцатьчетверке». Вместо башни установили крытый железный кузов со скамейками — никаких окон, только щели для вентиляции. Прильнешь, бывало, глазом, но много ли там увидишь!
— На танке, говоришь?.. — встрепенулась вдруг Анна. — А я ведь как-то слышала от одного из сталкеров, что он натыкался где-то в дебрях на старый ржавый танк без башни…
— Так нужно найти этого сталкера и выспросить, где он его видел! — подпрыгнул я на койке.
— Сейчас попробую, — непонятно ответила девчонка и, приподняв рукав, стала быстро тыкать в плоскую коробочку, которую она называла «КПК».
— Что ты делаешь? — спросил я.
— Спросила в Сети, кто знает, где сейчас этот сталкер. Может, и сам он ответит. Тогда, считай, нам очень сильно повезло.
— Этот твой «КПК» — что-то вроде беспроволочного телеграфа, что ли? — продолжало одолевать меня любопытство.
— Типа того, — кивнула Анна. — Плюс вся остальная оргтехника вашего времени и куча того, о чем вы даже не подозревали. Жаль, летать не умеет.
— Надеюсь, вам все же ответят, — сказал, поднимаясь, Санта, — и завтра вы сможете отправиться на поиски «Клина». А сейчас отдыхайте. Мы вам, как гостям, уступим эту спаленку, правда, Андрюша?
Штейн рассеянно кивнул. Он о чем-то напряженно думал. И эти мысли вряд ли касались его сегодняшнего ночлега.
— Александр Александрович, — сказал он наконец. — Вы не будете против, если я пойду с ними? Чертовски интересно, знаете ли!
— Откровенно говоря, я и сам хотел тебе это предложить. С удовольствием пошел бы и я, но и эту работу нельзя бросить, — повел он рукой. — А ты обязательно сходи, да-да! И науке польза, и нашим друзьям, возможно, чем-нибудь сумеешь помочь.
Штейн буквально расцвел. Они с профессором пожелали нам спокойной ночи и вышли из «спальни».
Глава двенадцатая
В Пустоте
Проснулся я оттого, что затекла рука — мы спали с двоюродным братом «валетом» на одной койке, а поскольку кровать была узенькой, рассчитанной лишь на одного, особо ворочаться на ней не приходилось. Сколько было времени я, понятно, не знал; увы, но мои часы не умели светиться в темноте. Впрочем, она не была абсолютной — дверь мы, перед тем как улечься, оставили приоткрытой, опасаясь задохнуться втроем в такой тесной комнатушке, и теперь через дверную щель просачивался синий цвет дежурного освещения коридора.
Сергей и Анна продолжали тихонько посапывать, и я тоже решил поспать еще, но почувствовал, что хочу в уборную. Ученые показали вчера, где она находится, и перед сном я ее посетил, так что никаких особых проблем я не видел. Единственное — очень уж не хотелось одеваться, так что я лишь надел ботинки и, как был, в трусах и майке, осторожно выскользнул в приоткрытые двери.
Не знаю уж, что стало причиной того, что я заблудился там, где и сделать-то этого было, по сути, невозможно. То ли призрачный, неприятный и жутковатый, тусклый синий свет был тому виной, то ли не проснувшаяся окончательно голова… В общем, повернул я почему-то не налево, а направо. Дальше коридор поворачивал в левую сторону, и я, хоть и начал уже смутно подозревать, что иду не туда, прошел тем не менее дальше. И наконец-таки увидел в самом его конце дверь. Открыв ее, я оказался в совсем небольшом, коротком и узком коридорчике, и только тут до меня дошло, что я нахожусь в «предбаннике» перед входной дверью.
Сначала я собирался повернуть назад, но лишь представил, что опять буду шариться в мертвенно-синем полумраке в поисках нужной двери, как мой мочевой пузырь отчаянно запротестовал. И я решил, что ничего особенно страшного не случится, если я на пару минут выберусь наружу. В конце концов, можно даже не закрывать дверь и в случае опасности тут же юркнуть назад. Да и какие меня могут подстерегать опасности непосредственно возле бункера? Вряд ли у входа толпятся зомби или животные-мутанты, да и аномалии тоже вряд ли наросли за ночь у порога, словно грибы.
Короче говоря, я отпер дверь и вышел наружу. Ночь явно кончилась, хотя по вечно хмурому небу Зоны трудно было определить, взошло уже солнце или только еще собиралось. Да и меня это сейчас беспокоило меньше всего. Я уже собрался сделать свое «мокрое дело», когда, глянув под ноги, подумал, что лужа возле самого порога давшего нам приют жилища будет не лучшей моей благодарностью его хозяевам. И я, прислушавшись и не уловив вокруг ничего подозрительного, отбежал к гофрированному металлическому забору.
А дальше… Нет, я, к счастью, успел сделать то, ради чего вообще сюда выбрался, иначе минутою позже бы сделал это, даже не снимая трусов. Потому что забор передо мною вдруг начал сминаться. Причем, что шокировало меня больше всего, он не продавливался в мою сторону, что было бы объяснимо, если бы с внешней стороны на него кто-то давил, а как раз наоборот — гофрированный металл выгибался туда, наружу! А поскольку отсюда в него мог упираться разве что я — но я этого, разумеется, не делал, да и сил бы мне для этого все равно не хватило, то мое живое воображение лихо нарисовало в мозгу картину, как с той стороны забора чудище с огромным ртом присосалась к железному листу и буквально всасывает его в себя. Но, что было не менее жутким, все это происходило в полной тишине. А поскольку я понимал, что металлический лист не может сминаться беззвучно, то рассудок мой начал протестовать, захлестывая сознание дикими волнами ужаса.
