А это оружие нарушает баланс сил. Лишает дохода оружейников — кому нужны латы или кольчуги, пробиваемые обычной пулей? Потом, как мы выяснили на стрельбище, даже эта, как ты сказал, дерьмовая пуля пробивает в упор стандартное защитное плетение, на что способно лишь зачарованное оружие, которого очень и очень немного и лишь в тех руках, которые никогда не навредят власти. Оружие, с которым может управляться и ребенок. И необученный простолюдин. Поэтому на него и наложен неофициальный запрет. Мечом и арбалетом или луком управляться не так-то просто и они очень дорогие. Тем более, как ты рассказываешь, в твоем мире полно оружия, которое может выпускать по сто пуль в секунду.
— Есть и такое.
— С таким оружием армии теряют свою значимость. Такое оружие уже было у древних. Да ты и сам помнишь то, что ты забрал.
Серж навострил уши.
— Я уже понял, что здесь была древняя цивилизация, стоявшая на более высоком уровне развития. Почему тогда вы сейчас не пользуетесь ее плодами?
— Были древние, которые пришли неизвестно откуда и основали людские поселения. От них остались только некоторые разрозненные сооружения, типа нашего склада, и немногочисленные артефакты, вроде того патрона, как ты его назвал. То, что осталось, ценится выше любых золота или камней и тщательно собирается лично монархами и орденом Искореняющих Скверну, для других это просто смертный приговор — владение запрещено под страхом Очищения на огне.
— Прямо Святая Инквизиция какая-то.
— А что это такое?
Серж пару минут объяснял.
— Ну да, примерно так. Только гораздо больше — существуют везде, независимо от веры, богаче и влиятельнее всех монархов, вместе взятых.
— Что же я с ними еще не сталкивался, даже ни одного не видел?
— Не дай бог их увидеть, — Сайлера передернуло, как от озноба. — К обычному человеку если и приходят, то один-единственный раз в его жизни. Первый и последний. Обвинить в Скверне и предать Очищению.
— И что, никто не пытался с ними бороться?
— Были смельчаки. Но за каждого убитого орден зачищал не только семью, а весь род грешника, где бы они не находились. Ладно, не будем останавливаться на них. Тем более, их магистр такой же подданный короны, поэтому для меня он не очень опасен. Так вот, естественно, всем властям, и светским и духовным попадали артефакты древних — и оружие тоже. После чего все это и запретили, видимо, опасаясь массового истребления и скатывания к дикости.
— Ну это знакомо. У нас изобретатель пулемета наивно полагал, что это сделает войну настолько ужасной, что все войны прекратятся сами собой. Не прекратились. Более того, войны у нас стали двигателем прогресса.
— Теперь удержать ситуацию не удастся. Эльфы все-таки решили вновь ввести порох в мир.
— Ну теперь ждите очередного витка убойного прогресса, мессир. В нашем мире после вялотекущего вытеснения метательного оружия огнестрельным прошло лет четыреста и буквально за сотню лет в связи с развитием технологий мы пришли от этого, — Серж подвинул пальцем пистоль, — до тех самых скорострельных и дальнобойных систем. Здесь пока технологию заменила магия, массовое производство отсутствует в силу низкой покупательной способности. И даже я со своими знаниями бессилен. Все равно что любому магу оказаться среди дикарей на каком-нибудь острове и попытаться каменным зубилом сделать сложнейший артефакт. Остается вместо артефакта сделать хороший каменный топор, которым можно расколотить больше голов, чем топором более примитивного соседа.
— Хорошего же ты мнения о нас, — видно было, как оскорбился Сайлер.
— Не обижайтесь, мессир. Просто этот мир немного не подходит под все модели, которые я знаю. Именно из-за магии. С социологической и технологической точек зрения он соответствует нашему обществу лет так пятьсот-шестьсот назад за многими исключениями. С магической — неизвестно сколько сотен или тысяч лет вперед, судить не могу, но если переводить на технологии, которыми мы еще не обладаем и долго не будем обладать — лет так на шестьсот-восемьсот. Поэтому у меня и такая ломка стереотипов. В моем, теперь мне кажется, что окончательно бывшем, мире способности, данные мне вами, сделали бы меня равным богам, но за одним исключением — магии в моем мире нет. Абсолютно. Когда, вы говорили, пропал Лигус?
— Семьдесят пять лет назад.
— Ну тогда все понятно, почему он не вернулся.
— Почему?
— Он попал в самое пекло нашей великой войны. В нашем городе шла великая битва, в которой погибло больше миллиона человек, каждый метр полит кровью солдат. А если учесть, что появляется странный гражданский в странной одежде, говорящий на странном языке и либо сумасшедший либо вражеский лазутчик — или расстреляли или сам под бомбу или пулю угодил. Магия-то не работает. Так что вечная память. А странную коробку кто-то прихватил на сувенир, открыть так и не смог. Вот только странно, что она сработала со мной.
— Он использовал запретную магию древних, которые по преданиям могли ходить между мирами, коробка-артефакт не требует магической подпитки. Но знания об этом давно утеряны.
— Вечная ему память. А у вас, мессир, есть что-нибудь по древней магии?
— Есть кое-что, — нехотя согласился Сайлер. — Дам посмотреть, может хоть ты в чем-то разберешься…
… - Таким образом, господин маршал короны, что вы можете предложить?
Перед королем и министром обороны лежала подробная карта приграничья с нанесенными эльфийскими поселениями и военными объектами.
— Смотря какие действия можно считать приемлемыми. Если хотите развязать войну с эльфами, то мы спланируем полноценную войсковую операцию.
— Нет. Войну пока развязывать рано. Ушастых мы разобьем, но удержать Эльфарию не сможем, наша армия сильнее их, но потери будут огромными. Мне нужна такая, болезненная операция типа карательной. Надо ответить эльфам, что мы приняли их ноту протеста, но в эту игру можно играть и вдвоем.
— Вы предлагаете взять какой-нибудь их приграничный город? Тогда это будет объявление войны.
— Ну я не настолько отмороженный. Нет. Я думаю, вот тут их лагеря подготовки инсургентов из нашего отребья, которые они называют «лагерями беженцев», и которые официально не являются эльфийскими. Выбирайте один на свой вкус. Пусть ваши егеря, или кто там у вас еще специалисты по этому делу, не поднимая шума вырежут один.
— Есть, Ваше Величество.
