спешил возражать. Даже сама Вяземская побледнела и застыла, будто превратившись в мраморную статую — и явно не спешила оправдываться. А остальные и вовсе прикусили языки. Похоже, барона Грозина боялись не только мелкие дельцы, торгаши и каторжане.
Такой вот вопрос из зала. А отвечать будет Владимир Волков.
— Ваше невеста? — негромко проговорил я. — Впрочем, если и так — едва ли кто-то запрещает даже замужней женщине танцевать, с кем ей самой будет угодно.
— Это не ваше дело, милостивый сударь. И я требую немедленно прекратить!
Грозин сделал еще шаг вперед, схватил меня чуть ниже локтя, потянул, явно намереваясь силой оторвать от Вяземской… и не смог. Талант явно добавлял его благородию физической мощи, но и в моем теле скрывалось куда больше, чем стоило ожидать от юного и худощавого гимназиста.
Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга и, можно сказать, боролись на руках: Грозин тащил, понемногу увеличивая напор, а я сопротивлялся… И, надо сказать — не без труда. Не знаю, какие именно способности достались его благородию от родителей, но силы оказались равны… их их, пожалуй, вполне хватило бы сдвинуть с места даже небольшой грузовик.
Хрустнул паркет под ногами, глаза напротив сердито полыхнули, а пиджак предательски затрещал где-то под мышкой, явно собираясь расползтись по швам. Я даже успел приготовиться к мордобою — и он непременно бы начался.
Не появись на сцене еще одно действующее лицо.
— Хватит, судари. Прекратите немедленно!
Его сиятельство князь Вяземский еще не успел полностью восстановиться после болезни и, насколько я мог заметить, не принимал участия ни в танцах, ни даже в беседе. Зато сразу же появился, как только обстановка начала накаляться — видимо, кто-то из гостей или прислуги уже успел доложить ему о нежданном госте.
Вовремя. Старческий голос прозвучал совсем тихо, зато настолько убедительно, что хватка на руке тут же ослабла — а потом Грозин и вовсе выпустил меня и даже отступил на шаг. Его манеры явно оставляли желать лучшего, но все же не настолько, чтобы спорить с хозяином в его собственном доме.
— Прошу нас простить, ваше сиятельство. — Я чуть склонил голову. — Это всего лишь досадное недоразумение, и мы с его благородием…
— Постарайтесь, чтобы подобные недоразумения не повторялись, милостивые судари. Или я буду вынужден просить вас удалиться.
Вяземский хмурился, но при этом будто смотрел сквозь нас. Если я хоть что-то смыслил в великосветском этикете, виноват в стычке был именно Грозин… и все же замечание почему-то досталось обоим. И его сиятельство явно не спешил опровергать разговоры о помолвке.
Неужели?..
— В этом нет нужды, — буркнул Грозин, разворачиваясь на каблуках ботинок. — Похоже, здесь мне не рады. А раз так — нет никаких причин оставаться!
Плечистая фигура направилась к лестнице, и я успел заметить, что почтенная публика расступается от господина барона, как от прокаженного. Впрочем, и в обращенных на меня взглядах не было ничего похожего на сочувствие: титулованные аристократы были ничуть не рады возмутителю спокойствия, но и моя персона не вызвала у них особых симпатий… Зато внимания нам с Вяземской досталось сверх всякой меры. Так или иначе, ее хитрый план провалился.
А значит, мне оставалось только последовать мудрому примеру господина барона.
— Что ж… Подозреваю, мне тоже следует откланяться. — Я поправил лацканы пиджака и поклонился. — Еще раз приношу свои извинения за нас обоих. И доброго вечера, ваше сиятельство.
Разумеется, у Вяземского и в мыслях не было меня задерживать. Как и у всех остальных — вряд ли хоть кто-то из гостей жаждал познакомиться с тем, кто рассердил Грозина. Я молча шагал к выходу, подставляя спину недовольным взглядам — и только у самой лестницы зачем-то напоследок оглянулся.
И успел увидеть, как Вяземская тайком посылает мне воздушный поцелуй.
— Ну что, добегался? — проворчал дед Федор. — Теперь барошка этот с тебя точно не слезет.
— Так вы же сами сказали, что на бал идти нужно, и непременно. — Я пожал плечами. — А получается…
— Вот оно самое и получается. Да кто бы знал! — Кудеяров устало вздохнул и потянулся за пепельницей. — У княжны твоей, Владимир, разве что не до самого Рюрика родословная, а Грозины дворянское достоинство только при императоре Николае получили.
Видимо, при Первом: тот, что в этом мире мог стать Вторым, пять лет назад погиб в Маньчжурии. А значит, семья моего недруга переместилась в титулованные аристократы меньше ста лет назад. Совсем немного — по меркам столичной знати… На месте Грозина я бы тоже поспешил породниться с каким-нибудь древним родом.
Но Вяземским-то это зачем? Кудеяров озвучил то, о чем я и сам размышлял уже второй день: кто бы знал. Я догадывался, что у ее сиятельства достаточно хлопот и сомнительных тайн, но о таком не мог даже подумать.
Княжна и какой-то там барон! Здесь определенно что-то было не так… И все же отец и глава семейства ни единым словом не возразил против этой самой «помолвки», хоть и выставил нас с Грозиным за дверь.
Очередная загадка: не первая и, судя по всему, не последняя. Они буквально окружали Вяземскую и плодились с такой скоростью, что я на мгновение даже успел пожалеть, что не оставил ее сиятельство на съедение Жабе. Это вряд ли решило бы все проблемы разом, но уж точно избавило…
— Да брешет, собака! — Дед Федор стукнул кулаком по столешнице. — Где это видано, чтобы князь свою дочку за такого валенка выдал? Это он специально сказал, чтобы Володьку нашего застращать.
— Его застращаешь. Парень зубастый, с характером — на испуг не возьмешь… Только Федор прав. — Кудеяров повернулся ко мне. — Грозину нужен был только повод для ссоры — и тут как раз и подвернулось.
— Хреново. Говорил я — девки до добра не доведут.
Если память мне не изменяла, в нашу прошлую встречу дед Федор говорил совсем другое. Но сути это ничуть не меняло: похоже, Грозин и правда использовал мой визит к Вяземским как предлог для рукоприкладства и ссоры. Скорее всего, импровизировал. Будь у него изначально намерение заявиться на бал — наверняка хотя бы постарался придумать что-нибудь поизящнее. Но хватило и такого, поэтому я и спускался в сад не то, чтобы с опаской — и все-таки поглядывая по сторонам. Вряд ли его благородие был настолько пьян, чтобы накинуться на меня при свидетелях, но человеческое скудоумие никогда не следует недооценивать… И все же обошлось — никто не поджидал меня ни за стенами дворца, ни на набережной за оградой, ни дома.
Странно. Мысль о тайной связи Грозина с родом Вяземских не давала покоя, и я даже успел набросать в голове пару схем, которые подтягивали во всю эту муть еще и таинственного
