Легионерское воспитание превратило их в людей грубых, но конкретных. Вновь грохнуло орудие, в нос Стеллы ударило резкой пороховой вонью. Запах, однажды учуяв который, больше не спутаешь ни с чем. Стелла даже не могла привести аналогию этому запаху. Порох пах… порохом.
Вторая «зажигалка» врезалась в карниз над цокольным окошком. Зажигательная смесь бесполезно разлилась по клумбе, не нанеся никакого урона противнику.
— Вперёд! — распорядилась дева-артиллерист.
Формация медленно тронулась.
Тем временем из окон продолжали палить датчане, торопливо, отчаянно.
Второй отряд с орудием тоже делал определённые успехи: они уже выжгли цоколь и переключились к обстрелу бойниц. Если им удастся подавить стрелков картечью, то будет создана возможность для штурма.
— Снаряд сюда, йоп твою мать! — прорычала дева-артиллерист, а затем повернулась назад. — Где эта мандавошка⁈
На вид ей лет двадцать шесть, но ругается как портовая шлюха.
Стелла тоже повернула голову и увидела, что заряжающий лежит с пробитым черепом в четырёх метрах позади.
— Сука, твою мать! — процедила дева-артиллерист. — Ты! Слетай за снарядами!
Последнее относилось к Стелле. На декана переть эта наглая манда поостереглась, но легионеры точно находятся ниже неё в иерархии легиона.
Стелла не привыкла обсуждать приказы, поэтому, отпустив щит, помчалась к ящику со снарядами, захваченному мёртвой девой-заряжающим с собой.
Что-то опасно прожужжало рядом с головой, но Стелла не думала об этом. Она быстро схватила ящик за тросик и бросилась назад, под щиты.
— Маладцом! — неприятно улыбнулась дева-артиллерист. — Теперь ты заряжающий! Подавай по сигналу! Сейчас!
Стелла подала снаряд. Дева-артиллерист приникла к прицелу, прошептала неразборчивый мат и дёрнула за тросик, по капсюлю ударил боёк и снаряд улетел прямиком в окно цоколя. Но это не помешало артиллеристам противника выстрелить ещё раз, но уже ядром.
Левый фланг их формации сильно качнуло, а на Стеллу брызнула кровь. Они потеряли трёх дев-легионеров.
— Ох, меня сегодня точно трахнут в жопу! — раздосадованно констатировала дева-артиллерист, но затем вновь заулыбалась. — Ну да, давно не было! Снаряд!
Стелла подала снаряд, который не замедлил отправиться в сторону противника.
— Чего-то нихрена не помогает, — произнесла дева-артиллерист. — Картечь дай!
Снаряды в ящике крепились в пазы, в каждом по две штуки. И каждый паз поочерёдно помечен «КС» и «ЗС».
— Вот сейчас-то мы и посмотрим, кто там такой… — начала дева-артиллерист.
С крыши здания кто-то выстрелил из ручной мортиры. Стелла видела приближение чугунного шарика с очень коротким фитилём. Рефлексы сработали, она легла очень близко к щитам. Дева-артиллерист тоже, но, в отличие от Стеллы, на ней не было легионерской брони.
Чугунная сфера взорвалась, осыпав всё пространство за щитами осколками. Стелла поднялась и сразу же увидела, что дева-артиллерист получила несколько ранений в левую руку.
— Ой-ой, дальше без меня, — выплюнув землю, сообщила эта наглая манда.
— Стрелять-то ты можешь! — покачала головой декан Монтойя.
— А вот и нет! — запротестовала дева-артиллерист. — Для стрельбы нужны обе лапки! Эй ты, заряжающий! Вот в этот прицел смотришь, там крест нарисован! Наводишь на того, кого хочешь убить и стреляешь. Вот этот винт крутит вверх и вниз, а этот по сторонам. Дальше разберёшься. Эй, сучки неблагодарные! Может, кто-нибудь перевяжет раненого офицера⁈
Слышала Стелла, что на артиллерийском полигоне девы-артиллеристы постепенно сходят с ума, но думала, что это байки.
Управление орудием оказалось не таким сложным, принципы действительно простые. Стелла навела орудие на нужное окошко, зарядила картечный снаряд, закрутила винт каморы и дёрнула за тросик.
— А капсюль кто вставит⁈ — возмутилась дева-артиллерист.
Её сейчас перевязывала дева-легионер, но по виду раны понятно, что ничего смертельного.
Капсюли обнаружились в коробочке, приваренной к лафету орудия. Стелла вставила капсюль, взвела затвор и дёрнула за тросик. Выстрел.
Картечь влетела как надо. Значит, не ошиблась она с прицелом. А это ведь не так сложно, как кажется…
— Ты, наверное, думаешь, что работёнка-то сущая синекура, да? — недобро оскалилась дева-артиллерист. — Попробуй с семисот метров так же засандалить, а не с двухсот семидесяти, а я на это посмотрю!
Они продолжили движение, но уже без девы-артиллериста, которую под прикрытием щитов отводили в тыл двое.
— Давай картечью по окнам первого, — приказала декан Монтойя. — Думаю, сейчас, когда подойдём достаточно близко, начнётся штурм. Я хочу быть в первых рядах.
Одну из дев-легионеров, сопровождавших раненую, подстрелили. Она упала на пыльную брусчатку, раскинув руки. По ней выстрелили ещё десяток раз, словно в отместку. Точно не жилец.
— Давай! — проорала декан.
В итоге за следующие полчаса Стелла отстреляла весь боекомплект, а потом они уже оказались слишком близко к зданию.
С пожарами защитники дома на набережной как-то справлялись, но вот картечь в бойницы убивала наверняка.
Загрохотала артиллерия. У Стеллы затряслись поджилки. Но нет, это были дымовые снаряды.
Они надёжно испортили всяческую видимость на улице, после чего в движение пошли штурмовые центурии.
«Надо пользоваться моментом!» — подумала Стелла, примыкая штык.
— Вперёд, девицы! — заорала декан и первой бросилась на приступ дома.
Глава XI
Вольская жизнь
//Российская империя, с. Малыковка, 30 июля 1747 года//
*Персона*
Четыре часа назад, примерно в полдень, прошёл интенсивный дождь. Дорогу развезло.
Искомая деревня встретила его старыми деревянными срубами, грязной дорогой с лужами, крестьянами в простецкой одежде, мычанием скотины и собачьим лаем.
«Ну и дыра…» — подумал Таргус.
Воскресенское, куда он заезжал сутки назад, было не лучше, но тогда хотя бы не было грязи.
Письмо брату корчмаря Селёдкина Таргус передал, тот был очень рад весточке. Настолько, что накормил и напоил посланника. Это было очень удачно, так как у Таргуса уже в горле стояли чёрствый хлеб и круто просоленное мясо. Откланявшись, он продолжил путь. И в итоге оказался здесь…
Трактира или корчмы в городе не предусмотрено, поэтому актуальным стал вопрос ночлега.
— Ты кто таков? — неприветливо спросил его стоящий у забора старик.
Таргус спешился, привязал коня к забору и достал дневник.
Написав сообщение о наличии в этом поселении корчмы, он протянул дневник старику.
— Я грамоты не разумею, — отстранил старик дневник, после чего нахмурился. — А словами сказать? Иль это мне много чести?
Таргус вновь изобразил пантомиму, указав на шрам на лбу и горло, доступно дав понять, что он немой.
— А-а-а, так ты немко? (1) — понял старик. — Да-а-а, задал ты задачку… У нас грамотных-то в деревне нет!
«Как быть?» — подумал Таргус. — «Проклятье…»
Он достал серебряную монету и начал изображать как ест и спит.
— Ночлег с ядью (2) нужны? — догадался старик. — Откуда путь держишь?
«Эх…» — подумал Таргус раздражённо.
Его уже начали бесить местные, склонные задавать немому человеку вопросы, требующие вербального ответа.
— Прощения прошу, — осознал свою ошибку старик. — Ты с запада приехал, стало быть, из Саратова путь держишь?
Таргус кивнул.
— А здесь чего забыл? — задал следующий вопрос старик. — Тут у нас нет ни шиша, рыба и… всё.
Точно так же сказал корчмарь Селёдкин.
Таргус не только не мог развёрнуто ответить на вопрос, но и не хотел. Он пространно махнул рукой, дескать, не твоё дело, старик.
— Ладно, — что-то решил для себя старик. — Иди на майдан, там, справа от дома старосты есть изба корзинщика Агафонова, он на постой принимает.
