Он обернулся, заслышав шаги Ильтара. Вождь хлопнул его по плечу, и удар этот был крепок, оправдывая прозвище хайрита. На его лице, обычно спокойном, играла улыбка, и Одинцов не в первый раз подумал, что его северный родич еще сравнительно молод — вряд ли он достиг сорокалетия.
— Ты стал настоящим северянином, брат мой! — одобрительно воскликнул Ильтар. — Во всяком случае, внешне. Отцу это понравится! Ну а как обстоит дело с хайритскими искусствами, а? — Он кивнул на чель, с которым Одинцов тренировался по часу дважды в день, вечером и на рассвете.
Молодецки присвистнув, новый боец Дома Карот мгновенно вырвал оружие из пня, крутанул над головой, выстрелил клинок на полную длину и разрубил полотенце, сушившееся на руках Чоса. Парень присел от неожиданности, разглядывая две тряпки, оставшиеся в кулаках, а Ильтар гулко расхохотался.
— Сегодня утром обойдемся без тренировок, — сказал он, отсмеявшись. — Не до того нам. Воины торопятся домой, хотят увидеть своих женщин перед долгой разлукой, наделить их подарками. — Ильтар кивнул в сторону двух десятков бойцов из Батры, снимавших палатки и вьючивших своих шестиногов. Звери стояли, опустив широкие, увенчанные рогами морды, лениво пощипывая метелки изумрудной травы. Полдюжины животных шли под вьюками с товарами из Айдена, частью положенной наемникам платы, и были тут бочонки со сладким вином, засахаренные фрукты и желтый тростниковый сахар, тонкие ткани из Стамо и украшения из Линка, южной айденской провинции, где добывали самоцветы.
Одинцов натянул поверх рубахи короткую кожаную куртку, приладил за спиной чель и отправился седлать своего скакуна. Этим хайритским искусством он тоже вполне овладел. Пока Чос скатывал палатку и спальные мешки, его хозяин взгромоздил на спину тарха два седла и затянул подпруги. Седла разделялись горбом, выступавшим на хребте животного как раз над парой средних ног; по обе его стороны, к холке и крупу, имелись впадины — естественные посадочные места для двух наездников. Горб шестинога не походил на верблюжий; скорее он выглядел как округлый нарост могучих мышц, плавно переходивший в мускулистые мохнатые ляжки. Чуть меньший нарост торчал на холке, а круп… круп был таким мощным и широким, что Одинцову казалось, будто на нем можно улечься поперек.
Как раз на крупе Чос и пристроил всю их поклажу, привязав к задней луке седла. Потом, с опаской ухватившись за стремя, он забросил свое легкое тело на спину шестинога. Айденит еще не привык к этим странным огромным животным, хотя северяне уверяли его, что тархи не имеют присущих лошадям капризов. Они не лягаются, не встают на дыбы, не пытаются сбросить всадника и свирепеют только во время сражения, да и то нажевавшись особой травки.
Одинцов готов был подтвердить слова хайритов, убедившись на личном опыте в преимуществах Баргузина перед любым четвероногим скакуном. Тархи развивали огромную скорость и могли за светлое время суток без труда покрыть три сотни километров с полным грузом — парой бойцов и их снаряжением. Правда, ели они при этом чудовищно много, зато ели все, как земные медведи и свиньи, траву, ягоды, кору, не отказываясь и от нарезанного мяса. Обладай эти звери буйным нравом, с ними бы не справился ни один наездник; массой тела и размером копыт тархи втрое превосходили самого крупного коня-тяжеловоза, да и повыше были ладони на четыре.
Одинцов потянул вниз правое стремя, соединенное с левым толстым широким ремнем, который проходил в специальной прорези в деревянном седле. Когда металлический треугольник закачался в метре над землей, он сунул в него ногу, одним движением взлетел в седло и выровнял стремена. Этому приему он обучился у хайритов в первый же день пути. Тронув разукрашенные алыми кисточками поводья, Одинцов направился к Ильтару, призывно махавшему рукой.
Неторопливо они тронулись к линии голубоватых гор, встававших на горизонте. Остальные всадники пристраивались сзади, вытягиваясь колонной по двое; в середине их маленького каравана бежали вьючные животные. Это неспешное шествие так разительно отличалось от быстрого марша предыдущих дней, что Одинцов бросил на Ильтара удивленный взгляд.
— Проедем немного по холодку, потом поскачем. Надо поговорить, — объяснил вождь и покосился на Чоса. — Без свидетелей поговорить, по-семейному. Пусть твой парень пересядет на вьючного тарха.
Они остановились, и Чос, недовольно ворча, слез на землю. За ним последовал юный хайрит, сидевший позади Ильтара. Когда эти двое взгромоздились на шеи вьючных тархов, отряд снова направился к северо-востоку, приминая изумрудную траву. Степь с невысокими холмами тянулась на все стороны света, тут и там виднелись рощицы деревьев с густыми светло-зелеными кронами, плыли в небе пушистые облака, и яркое оранжевое солнце вставало над далеким горным хребтом. Солнечный диск, как мнилось Одинцову, был больше, чем на Земле; должно быть, мир Айдена располагался ближе к своему светилу. Ему подумалось, что на экваторе планеты царит, вероятно, страшная жара.
Дождавшись, когда караван удалится на половину километра, Ильтар тронул каблуками бока своего скакуна. Потом вытянул руку к горизонту, туда, где темной стеной вставала горная цепь.
— Мы будем там задолго до заката. Видишь эти горы? Мы называем их горами Древних.
— Древних? Почему не хайритов? — Одинцов приподнял брови.
— Горы, вблизи которых когда-то кочевали наши предки, далеко отсюда, на севере Хайры, за огромными хвойными лесами. Их вершины покрыты вечным льдом, и теперь там никто не живет, кроме горных волков, коз и волосатых дикарей. — Ильтар скорчил презрительную гримасу, потом лицо его прояснело. — Нет, мы едем в теплые горы, к своим домам. Сегодня мы будем ночевать уже в Батре.
— Твой город так близко?
— Нет, он лежит в самой сердцевине гор, в долине у озера.
— Но разве мы сможем до заката перебраться через несколько хребтов? Даже на тархах…
Ильтар усмехнулся:
— Перебраться через них вообще нельзя, если у тебя нет крыльев. Твоя мать рано умерла, и ты, видно, не запомнил ее рассказов, братец. Мы поедем под горами.
— По ущелью? — предположил Одинцов.
— Увидишь! — Глаза вождя лукаво блеснули.
— А эти Древние… Кто они такие? Тоже предки хайритов?
— Нет. Они летали в небесах, летали в пламени и громе… — Это было сказано нараспев и так торжественно, что Одинцов понял: его кузен цитирует древнюю сагу.
Летали в небесах! Ну и ну! Похоже, в этом мире не соскучишься, решил он. Летали, да еще в пламени и громе! На ракетах или реактивных самолетах? В древности? Но в древнюю эпоху Айден еще не приблизился к Средневековью или Античности, и здешние аборигены, скорее всего, не знали ни колеса, ни металла, ни мореплавания. Может, пришельцы из космоса их посетили?
