Часовой на причале привычно дремал, жуя любимый тут «кат», когда вода метрах в десяти от берега вдруг вскипела порцией пузырей и послышался негромкий хлопок. Фигура в куфии и арафатке стала заваливаться навзничь, булькнув, ушел в воду автомат.
А лодка вновь двинулась к берегу.
– Ну, Барс, ты просто волшебник. Выстрелить из‑под воды – и точно в голову! – восхитилась Наталья‑Касатка, через пять минут стоя на бетонных плитах причала.
– А ты думала? Фирма веников не вяжет, фирма делает гробы!
Евгений кивнул. Выстрел из‑под воды – фирменная фишка каплея. К тому же «глок» – ствол надежный.
Он поежился.
Худой и узколицый, чем‑то напоминающий ядовитую змею, тот виртуозно владел всеми видами оружия – и огнестрельного, и колюще‑режущего. В его руках столовый нож был опаснее, чем «калашников» в руках обычного солдата. Как втайне подозревал Брагин, Барсуков единственный в группе находил вкус в убийствах.
Прежде чем выйти в лабиринт мертвых зданий, они осторожно прислушались, нет ли впереди кого?
Даже обычный европейский город может быть небезопасен ночью. Подвыпившие граждане хотят почесать кулаки, стаи малолетних гопников ищут приключений на свои задницы; разнообразный криминальный элемент, полиция, нередко не особо отличающая от него. Кстати, бездомные собаки тоже опасны. А уж тут – отъевшиеся на трупах, да еще каждая третья – бешеная.
Но вроде все тихо…
Они спрыгнули с разбитого снарядами пандуса и нырнули в темноту. Дня четыре как закончилась очередная вспышка резни, но выстрелы продолжают еще звучать. Каждые полчаса нет‑нет, да и вспыхнет перестрелка. Они не обращали внимания, привыкли. Горели кое‑где дома в разных районах города, озаряя округу ярким светом.
Резко ухали одинокие взрывы. Но беженцев уже нет. Счастливы те, кто сумел вырваться в самом начале. Остальные прячутся, где только возможно. Вооруженные банды‑отряды проводят разборки, а они – посередине.
– Смотри! Вон туда смотри! – зашептала на ухо напарница, толкая в бок локтем.
Он глянул в протянутый ему прибор ночного видения.
Женщина! Распущенные по плечам волосы, разорванное платье…
Но внимание привлекает не это, а сверток, который она прижимает к почти обнаженной груди окровавленными руками.
Она скользит по пустынной улице невидящим взглядом и шарахается в сторону, ступая босыми окровавленными ногами по асфальту, усыпанному осколками стекла и битого кирпича, истерзанному гусеницами бронемашин и изрытому воронками.
Женщина что‑то говорит, губы шевелятся, но слов не слышно. А взгляд Брагина упорно держится на свертке.
– Господи, это же ребенок! – пролепетала Олеся.
К горлу подкатывается комок. У ребенка наполовину размозжена голова. Кровь и мозги уже застыли, подсушенные временем.
Ох уж эта война. Очередная гражданская война в трижды гребаном мире, в этом трижды несчастном месте…
Стреляют, жгут дома, грабят, насилуют. Трупики детей с разбитыми о камни головками, трупы изнасилованных толпой женщин с торчащими между ног палками и бутылками, трупы голых мужчин с отрезанным мужским достоинством…
Кажется, уже никогда не выветрится из памяти запах мертвечины – горелой или разлагающейся. Словно на бойне, где к столу дьявола заготавливают человеческое мясо.
Женщины, дети, мужчины. За что их убивают? За другой язык? За другую веру? Но тут все молятся Аллаху и на одном и том же языке просят его послать смерть врагам. Оттого, наверное, и столько трупов – молитвы одинаково хорошо доходят. Хотя все чаще Брагину казалось, что всем этим делом вертят не мусульмане, а чистопородные сатанисты, ввергающие людей в ад при жизни. И у них это неплохо получается.
* * *
– «Зодиаки» уже доставлены на борт, – комментировал Саббах через час. – В районе старого рынка находится наш микроавтобус. В нашем распоряжении будет минимум два часа, чтобы переодеться. Большего мои товарищи для вас не могут сделать. Тащить на борт оружие слишком опасно, там все следят друг за другом, и полно стукачей Джейхуна. Если бы у нас было больше времени, думаю, удалось бы подготовиться лучше и даже собрать группу поддержки. А так можно вызвать ненужные подозрения и сорвать операцию. Так что с вами пойду я один… Не обессудьте.
* * *
За шесть дней до того. Сто миль к востоку от Кипра
Ярко светило солнце. Казалось, в его горячих лучах плавится даже корабельная краска. Старший лейтенант Брагин сидел под парусиновым навесом на корме траулера под мальтийским флагом и листал глянцевый журнал, изучая биографию очередной топ‑модели.
Из‑за надстройки вышла девица лет двадцати пяти, присела напротив него с бутылкой минералки в руке.
– И что ты находишь в этих силиконовых куклах, товарищ старший лейтенант? – спросила она. – Нет бы на меня посмотреть. Я‑то намного лучше!
Брагин молча хмыкнул. Что верно, то верно, его напарница была вполне симпатичной женщиной. Светлокожая, молодая, с кудрявыми черными волосами. Одета она была в камуфляжные штаны и спортивную майку, не скрывающую, а лишь подчеркивающую ее выдающиеся вперед достоинства (навскидку – четвертого размера).
– Я – лучшая! – И без перехода добавила: – Не понимаю, почему Корин вызвал нас сюда? У «духов» нет ни своих кораблей, ни тем более боевых пловцов. Исключительно сухопутные силы. Вот мы и бездействуем. Так что опасности можно ждать только с воздуха, а это уже не наша сфера деятельности. Не понимаю, – повторила она.
Мобильная группа боевых пловцов напрямую подчинялась контр‑адмиралу Федору Ильичу Корину, начальнику управления разведки Балтийского флота.
Адмирала Брагин глубоко уважал не только за профессионализм, отсутствие спеси и высокомерия в общении с подчиненными. Но и за то, что тот без компромиссов отстаивал интересы своих людей.
А для их нелегкой службы это особенно важно. Ведь даже в это условно мирное время служба в военно‑морском спецназе, что и говорить, была не из легких. Тренировки, ежемесячные сдачи нормативов, внезапные авиаперелеты – то ночью на военно‑транспортных бортах, то бизнес‑классом с чужими паспортами, скрытные боевые акции в разных морях и океанах…
В последние годы боевые пловцы оказались на редкость востребованными, и притом в тех делах и затеях сильных мира сего, о которых обычно не сообщают в программах новостей. Орденов пока не давали, но карьерный рост не заставил себя ждать. Вот уже год Брагин возглавлял небольшую мобильную группу, куда кроме него самого входили мичман Заурбек Магомедов, дагестанец и непревзойденный знаток всяческих взрывающихся диверсионных приспособлений; а также две девушки.
