— Да, ты прав, конечно, прав… Только не приведи никого из Них! Тогда всё пропало.
— Морган, я помню. У них стеклянные глаза — я сразу отличу их от нормальных парней. Ты иди к комбату — подежурь недалеко от его кабинета. А я сейчас приду, клянусь.
— Хорошо, — закивал я, нехотя пряча пистолет в кобуру. — Я буду тебя ждать.
Фрэнк быстрым шагом удалился прочь, а я развернулся и пошёл в другую сторону — к административному крылу. Комбат сейчас наверняка там…
К кабинету близко не подходил — правильно Фрэнк сказал, завалят меня одного. Вон, два лба с винтовками стоят — каждого хоть к танку вместо навесной брони прибивай. И туземных вояк чего-то до чёртиков вокруг… А, ну да, мы же теперь тренируем эту стаю обезьян под названием Иракская армия…
Так, вот тут уголок, кажется, очень хороший — весь холл можно под прицелом держать. А меня за этой пальмой и не видно особо…
Фрэнк пришёл, как и обещал.
Примерно минут через десять после нашей встречи. За это время я едва не извёлся, до крови искусав кулаки. Нельзя, нельзя было медлить. Каждая секунда промедления — выше вероятность того, что первыми ударят Они, а не мы…
Но Фрэнк пришёл, как и обещал. Пришёл…
В сопровождении двух наёмников при дробовиках и электрошокерах, и трёх парнях из лазарета, которые прямо на ходу что-то закачивали из ампул в небольшие шприцы…
А когда я увидел у них всех стеклянные глаза, то мир для меня просто исчез. Просто выключился.
А вместо него осталась лишь всепоглощающая ярость и дикий страх.
Эту группу я положил сходу — всё-таки я один из лучших стрелков в батальоне. Никто даже оружие в мою сторону не успел направить. Даже просто обнаружить меня не смогли сразу, хотя и крутили головами по сторонам. Плохо только, что руки у меня сейчас тряслись — никак прицелиться нормально не мог. Даже не убил никого, вроде бы… Подойти и добить? Нет, на это нет времени! Нужно убить комбата и выбираться отсюда, да, выбираться…
Выпустил остаток магазина по бегущим от меня людям — преимущественно в иракских офицеров, если замечал у них стеклянные глаза. Перезарядил «стечкин», пошёл дальше.
Иди и стреляй, Морган! Иди и стреляй!
Пинком распахнул дверь в кабинет командира батальона… Но там было пусто. Ах да, сегодня же четверг — он должен быть на совещании в штабе с иракскими вояками…
Пошёл в сторону штаба, благо он был в этом же крыле.
Опять же, если замечал Их, то стрелял. И если среди наёмников таких всё же было относительно немного, то эти поганые «танго» были все, как один стеклянноглазыми.
Я шёл и стрелял по ним. Шёл и стрелял. А вот в меня почему-то — нет. И даже просто скрутить не попытались. Чёртовы трусы. Наверное, когда человеку вырезают глаза и вставляют эти стекляшки, из него все эмоции уходят, кроме страха…
Но у меня, кроме него ещё много чего осталось!
Выстрел. Ещё, ещё, ещё. А кровь-то у вас тоже алая, как и у нас… Может, ещё с сердцами или мозгами что-то не в порядке? Надо бы найти нож и попытаться сделать вскрытие… Если стеклянноглазых много, то так просто мне будет не выбраться из этой грёбанной страны. Надо будет изучить своих врагов, да. Надо будет, надо будет… Чтобы знать, как лучше всего их убивать. Стрелять в сердце? Или в голову? А, может — в живот?..
Перезарядка. Пустой магазин падает на пол, новый вставлен в рукоять пистолета. Этот — последний. Плохо, да… Надо будет найти ещё оружие…
Как проникнуть в штаб? Он уже за поворотом направо… Топот и крики? Кажется, Они наконец-то спохватились, и сейчас контратакуют… Ха-ха, тупые монстры! Я вам не по зубам!
Выбил окно в коридоре и выбрался наружу. Низко пригибаясь, проскользнул вдоль стены, завернул за угол, затих. Внутри зданий по коридору пробежал десяток человек. Хорошо… Значит, я всё верно угадал…
Прополз ещё немного, подошёл к окнам штаба, осторожно приподнялся и заглянул внутрь… Ага, все чудовища в сборе. Ну, начали!..
Резко вскочил и разбил левым локтём окно, не обращая внимания на разрезавшие руку осколки стекла. Открыл огонь из «стечкина» по разбегающимся офицерам… Иракским офицерам. Чёрт, уходят. Стойте, твари!
Залез внутрь штаба, продолжил стрельбу.
Боитесь? Это моя плата вам за собственный страх! Тот, кто сеет ветер…
Наконец-то увидел комбата. Попался, тварь!
Пуля ударила его в правое плечо и опрокинула на пол — убежать он не успел. Вокруг кричали и стонали раненые — в основном иракские офицеры. Вроде как лояльные нам. А на деле — точно такие же «танго», только немного почище и поцивилизованнее. Но сами при первом же удобном случае без особых колебаний пустят нам пулю в спину…
Прицелился в ползущего майора, оставляющего за собой кровавую дорожку на паркете…
Сбоку неожиданно что-то мелькнуло. Резко развернулся… И уставился на собственное отражение в висящем на стене зеркале.
И встретился с собственным жутким немигающим взглядом стеклянных глаз.
Я заорал от ужаса и стал стрелять в зеркало, которое начало разлетаться на части блестящими осколками. Монстр в зеркале тоже стрелял в ответ, но с нечеловечески спокойным видом, молча. Лишь только на его мёртвом лице начала появляться кривая улыбка.
«Стечкин» в моей руке выплёвывал пулю за пулей, но верхний кусок зеркала, в котором оставалось лицо стеклянноглазого оставался невредимым.
И тогда я понял, что пока жив я, жив и этот монстр. И что сейчас желание убить его намного сильнее желания выжить самому.
Приставив ствол пистолета к виску, я судорожно начал нажимать на спусковой крючок, но курок щёлкал впустую — патронов больше не было.
А затем монстр в зеркале начал хохотать.
Я выпустил из резко ослабевшей руки «стечкин» и рухнул на колени, обхватывая руками голову и пытаясь избавиться от этого жуткого хохота, эхом разносящегося внутри моей головы.
— Нееет!.. — заорал я.
— Вайс. Эй, Вайс!
Я резко распахнул глаза, пытаясь унять судорожное дыхание, и огляделся по сторонам.
Рядом со мной стоял Датч.
— Ты как, в порядке? — произнёс здоровяк. — Кошмар, что ли приснился?
— Д-да… Просто кошмар… — не с первой попытки сглотнул я, успокаивая дыхание.
— Ну, раз просто кошмар, то пушку можно и убрать, — спокойно заметил Датч.
Я скосил взгляд. В левой руке лежал извлечённый из кобуры «соком», целившийся капитану катера прямо в грудь.
— А, да… — я поспешно убрал оружие.
— Ничего, бывает, — на удивление спокойно произнёс здоровяк. — Это ты вот так же…
— Так же, так же, — я сделал глубокий вдох, задержал дыхание, а затем медленно выдохнул… — Если б не Заваруха, то, наверное, впаяли пожизненное или на электрический стул посадили. А так на психиатрическом освидетельствовании застрял, пока меня не выпустили через полгода. Тогда из тюрем-то всех выпускали, чего уж про психушки говорить…
