По залу пробежал шёпот.
– Конечно же, нами было разработано несколько вариантов сценария столкновения с другими разумными существами, – произнёс Стэнфорд, – и капитан Вереди полностью следовал протоколу. Мы надеялись, что первая встреча будет мирной. Но, очевидно, надежды наши не оправдались. Прежде, чем вступить в бой, судно чужаков дождалось, пока наша флотилия не попытается выйти на связь. – Адмирал немного помолчал, подбирая слова. – Нам удалось не только перехватить фрагменты вражеской трансляции, но и суметь перевести отдельные фразы. Мы полагаем, что сами себя они называют ковенантами. И ещё: прежде, чем открыть огонь, чужаки передали следующее сообщение.
Стэнфорд дал знак Беовульфу, и тот кивнул в ответ. Мгновение спустя в динамиках амфитеатра загрохотал голос. Джон напрягся в своём кресле, услышав его; голос звучал странно, казался искусственным, был удивительно спокойным, формальным и в то же самое время кипел ненавистью и негодованием.
– Боги приговорили вас к уничтожению, а мы – орудие в их руках.
Джона охватил благоговейный страх. Старшина поднялся.
– Вы что-то хотели сказать, спартанец? – спросил Стэнфорд.
– Сэр, это был перевод?
– Нет, – ответил адмирал. – Послание было передано на нашем языке. Полагаю, чужаки воспользовались какой-то системой-переводчиком, подготавливая сообщение, и это подразумевает, что они уже какое-то время изучают нас.
Джон опустился на место.
– С первого ноября все силы ККОН переведены в состояние полной боевой готовности, – сказал Стэнфорд. – Вице-адмирал Престон Коул мобилизовал самый мощный флот в истории человечества, чтобы отбить систему Урожайной и отбросить назад этого нового врага. Текст послания ясен: ковенанты напрашиваются на драку.
Лишь годами вбиваемая в него военная дисциплина удержала Джона на месте, иначе бы он снова вскочил, чтобы потребовать записать его в добровольцы и отправить на фронт. Старшина был готов отдать что угодно, только бы поучаствовать в этой войне. Именно ради отражения подобной угрозы спартанцы тренировались всю свою жизнь – в этом сто семнадцатый не сомневался. Ни жалкие повстанцы, ни пираты, ни политические диссиденты не были их настоящей целью.
– И поскольку ККОН объявляет широкую мобилизацию, – продолжал адмирал Стэнфорд, – график ваших тренировок будет изменён, вы переходите сразу к заключительной фазе – проекту «Мьольнир». – Он отошёл от кафедры, сцепив руки за спиной. – Боюсь, в связи с этим я вынужден сделать ещё одно неприятное объявление. – Адмирал повернулся к их наставнику. – Старший инструктор Мендес должен покинуть вас, чтобы приступить к подготовке следующей группы спартанцев. Офицер?
Джон вцепился в края скамьи. Наставник Мендес всегда был рядом, являясь единственным надёжным якорем в этой вселенной. С тем же успехом адмирал Стэнфорд мог бы сказать им, что Предел покидает систему эпсилон Эридана.
Наставник подошёл к кафедре и облокотился о неё.
– Рекруты, – произнёс он, – ваше обучение подходит к концу и вскоре каждый из вас получит звание старшины второго ранга. Во-первых, вы должны понять, что подобные перемены являются частью солдатского существования. Вы будете обретать и терять друзей. Будете перелетать с места на место. Такова наша работа.
Он обвёл собравшихся взглядом. Взгляд тёмных глаз инструктора остановился на каждом из них. Затем Мендес кивнул, удовлетворённый тем, что увидел.
– Спартанцы – лучшие из воинов, которых мне когда-либо приходилось встречать, – сказал он. – Для меня было честью тренировать вас. Никогда не забывайте того, чему я учил: долг, честь и жертвенность – вот те качества, которые сделают вас самыми великими защитниками человечества.
Мендес на несколько секунд замолчал, пытаясь найти ещё какие-нибудь слова. Но, так и не сумев, вытянулся по стойке «смирно» и отсалютовал.
– Смирно! – рявкнул Джон. Спартанцы замерли.
– Вольно. Все свободны, – произнёс Мендес. – И... удачи.
Он опустил руку. Спартанцы нехотя побрели на выход. Джон остался. Он хотел ещё поговорить с наставником Мендесом.
Доктор Халси перебросилась парой фраз с адмиралом и старшим инструктором, а потом удалилась в сопровождении Стэнфорда. Беовульф попятился к дальней стене и растворился в воздухе, точно призрак.
Мендес подобрал свою фуражку, заметил Джона и направился к нему. Подойдя, наставник кивнул в сторону всё ещё парившей в воздухе голограммы выжженной Урожайной.
– Я дам вам последний урок, старшина, – сказал инструктор. – Скажите мне, какие тактические опции существуют при столкновении с более сильным противником?
– Сэр, – ответил Джон, – существует два варианта. Стремительно атаковать его всеми своими силами в наиболее уязвимой точке и уничтожить, не давая опомниться и ответить.
– Хорошо, – произнёс Мендес. – А второй?
– Отступление, – сказал старшина. – Переход к партизанской войне или запрос подкрепления.
– Всё это правильно, – вздохнул пожилой офицер, – но может подвести нас на сей раз. Прошу вас, присядьте.
Джон сел, а рядом с ним на скамью опустился и наставник.
– Существует и третий вариант. – Старший инструктор затеребил фуражку в руках. – Тот вариант, к которому остальные могут однажды прийти...
– Сэр?
– Капитуляция, – прошептал Мендес. – Но как бы то ни было, этот способ не годится для таких, как мы с тобой. Мы не имеем права на такую роскошь. – Он перевёл взгляд на Урожайную – оплавленный стеклянный шар. – И я, честно говоря, сомневаюсь, что враг, подобный этому, позволит нам сдаться.
– Думаю, я понял вас, сэр.
– Очень на это надеюсь. А ещё надеюсь, что ты сумеешь удержать от капитуляции остальных. – Теперь инструктор всматривался в темноту позади центральной платформы. – Проект «Мьольнир» превратит спартанцев в нечто... новое. В нечто такое, чему я никогда бы не смог вас научить. Не могу говорить открыто – этот чёртов призрак всё ещё подслушивает. Скажу только одно: доверяйте доктору Халси. – Наставник покопался в кармане своего кителя. – Старшина, я надеялся увидеть вас до отбытия. У меня тут кое-что есть.
Он положил на скамью между ними небольшой металлический кружок.
– Когда ты только появился здесь, – произнёс наставник, – то отчаянно дрался с учителями, решившими отнять у тебя это. Если память мне не изменяет, то тебе удалось даже сломать кое-кому пару пальцев.
Морщинистое лицо пожилого офицера тронула столь редкая улыбка.
Джон подобрал кружок и посмотрел на него. Это была древняя серебряная монетка. Старшина покрутил её в пальцах.
