Морщинистое лицо пожилого офицера тронула столь редкая улыбка.
Джон подобрал кружок и посмотрел на него. Это была древняя серебряная монетка. Старшина покрутил её в пальцах.
– С одной стороны на ней изображён орёл, – сказал Мендес. – Птица, очень похожая на тебя самого, – стремительная и смертоносная.
Спартанец сжал монету в кулаке.
– Благодарю вас, сэр.
Ему хотелось сказать сейчас, что своей силой и быстротой обязан своему наставнику. Хотелось сказать, что он готов защищать человечество от этой новой беды. Что без Мендеса не стал бы целостной личностью, не знал бы своего предназначения и долга. Но Джон так и не смог подобрать подходящих слов. Поэтому он просто сидел рядом.
– Для меня было честью служить с тобой. – Мендес поднялся и вместо того, чтобы отсалютовать, протянул ладонь.
Сто семнадцатый тоже встал и принял рукопожатие наставника. Это потребовало от старшины немыслимых усилий – всё его существо сейчас требовало отсалютовать.
– Прощай, – произнёс Мендес.
Затем он резко повернулся на каблуках и маршевым шагом покинул зал.
Больше Джон его никогда не видел.
Время: 17:50, 27 ноября 2525 (по военному календарю)
Фрегат ККОН «Содружество», на пути к испытательному полигону Дамаск, расположенному на четвёртой планете Хи Кита
Как только фрегат «Содружество» перешёл в нормальное пространство, на стене кубрика замерцал обзорный экран. Внешнюю камеру покрыла изморозь, и далёкое жёлтое светило – Хи Кита – было окружено призрачным ореолом.
Джон посмотрел на экран, продолжая повторять про себя слово «Мьольнир». Он уже попытался найти его в образовательной базе данных. Мьольниром назывался молот скандинавского бога. Значит, одноимённый проект, скорее всего, был посвящён разработке какого-то оружия. Во всяком случае, старшина очень надеялся на это: им требовалось нечто особенное, чтобы справиться с ковенантами.
Но с другой стороны, если речь шла об оружии, то при чём здесь полигон Дамаск, расположенный на самом краю территорий ККОН? Не прошло ещё и суток с того момента, как Джон впервые услышал об этой системе.
Он обернулся и окинул взглядом свой отряд. Несмотря на то, что кубрик был рассчитан на сотню коек, спартанцы старались держаться как можно кучнее, играя в карты, доводя до блеска свои сапоги, читая, упражняясь. Сэм спарринговал с Келли, и той приходилось сбавлять свой темп, чтобы дать сопернику хоть какой-то шанс.
Джон вспомнил о том, что ненавидит космические перелёты. Полное отсутствие возможности хоть что-то изменить внушало ему чувство тревоги. И раз уж его не запихали в «морозильник» – крошечный и мерзкий криоотсек, – старшина оказался предоставлен своим раздумьям о том, какая миссия ожидает их впереди.
За последние три недели спартанцы выполнили множество мелких заданий для доктора Халси.
– Избавимся от хвостов, – говорила она.
Подавление мятежа на Джерико VII. Ликвидация чёрного рынка возле военной базы Рузвельта. С каждым выполненным делом они приближались к Хи Кита.
Джон сделал всё возможное, чтобы каждый из его отряда успел поучаствовать в операциях. Бойцы справлялись с работой безукоризненно. Потерь не было. Наставник Мендес мог бы гордиться ими.
– Спартанцу-117, – прогремел в громкоговорителе голос Халси, – немедленно прибыть на мостик.
Спрыгнув с койки, Джон щёлкнул по кнопке переговорного устройства.
– Есть, мэм! – Затем он повернулся к Сэму. – Проверь, чтобы все были готовы. Исполнять.
– Вас понял, – отозвался Сэмюэль. – Все слышали старшину? Карты в сторону. Быстро надеть форму, рядовой!
Джон бросился к лифту и ввёл код мостика. Сила тяготения то пропадала, то возникала вновь, когда кабинка помчалась мимо вращающихся корабельных секций.
Наконец двери разошлись в стороны, и Сто семнадцатый шагнул на мостик. Стены здесь были увешаны экранами. На одних можно было увидеть звёзды и красноватый мазок далёкого созвездия. На других – графики состояния реакторов и спектрограммы микроволновых частот.
Центральная часть мостика оказалась огорожена латунными перилами, за которыми сидели четыре младших лейтенанта – каждый управлял одной из корабельных систем: навигационной, орудийной, коммуникационной и аппаратного контроля.
Чуть замешкавшись, Джон козырнул капитану Уоллесу, а затем кивнул доктору Халси.
Уоллес наблюдал за происходящим на мостике, заложив правую руку за спину. Левая же заканчивалась в районе локтя.
Джон продолжал держать руку у виска, пока капитан не отсалютовал в ответ.
– Пожалуйста, подойди ко мне, – произнесла Халси. – Ты должен это увидеть.
Пройдя по прорезиненному покрытию палубы, Джон посмотрел на экран, который пристально изучали капитан и доктор. На дисплей были выведены объединённые показания радаров. Узор показался спартанцу чрезмерно запутанным.
– Вот... – указала доктор Халси на точку, вспыхнувшую на экране. – Опять появилось.
Капитан Уоллес задумчиво пригладил чёрную бороду, прежде чем произнести:
– Итого: наш призрак движется на расстоянии восемьдесят миллионов километров. Если это и корабль, у него уйдёт не меньше часа, чтобы оказаться в зоне огневого поражения. И кроме того... – махнул он в сторону экрана, – объект снова исчез.
– Могу ли я предложить вам перейти к орудийному терминалу? – спросила Халси.
– Не вижу смысла, – снисходительным тоном ответил Уоллес; капитан явно не испытывал бурной радости оттого, что на мостике его корабля находится гражданский.
– Мы ещё не разобрались во всём, – произнесла доктор, – но когда чужаков заметили в системе Урожайной, те находились на огромном расстоянии, а затем вдруг оказались значительно ближе.
– Прыжок внутри системы? – спросил Джон.
– Знаете, спартанец, мне почему-то тоже так показалось, – улыбнулась ему доктор Халси.
– Это невозможно, – возразил капитан Уоллес. – Пространство скольжения не допускает такой точной навигации.
– Полагаю, вы хотели сказать, что мы не можем совершать настолько точные прыжки, – произнесла доктор.
Капитан вначале сжал челюсти, но затем вздохнул и включил внутреннюю связь.
– Объявляю боевую готовность: всем орудийным расчётам занять места. Задраить люки. Повторяю, всем орудийным расчётам занять места. Это не учебная тревога. Реакторы на девяносто процентов. Курс один-два-пять.
Огни на мостике потускнели до красного свечения. Под сапогами Джона задрожала палуба: судно ложилось на новый курс. Герметичные ставни рухнули вниз, отсекая Джона вместе со всем мостиком от остального корабля.
