— Расскажите мне о противнике.
— Мы не знаем, откуда они пришли; они появились несколько лет тому назад из пустоты, нападая на миры Содружества. Способ ведения войны самый скверный — они берут под контроль волю и психику человека. Этих дьяволов миллиарды, отдельно они ничего не значат, но, объединившись, обретают групповое сознание с мощным кумулятивным эффектом. Мы сражаемся с ними при помощи энергосистемы, искусственными средствами объединяя множество интеллектов в одно «Я». Умственные способности нескольких людей могут выдержать напряжение при управлении нашим оружием: ваши, мои, Ван Ваука и других. Мы солдаты Интеллектуального Корпуса, которыми укомплектованы Энергостанции Глубокого Космоса.
Он фыркнул, что было похоже на усталый циничный призрак смеха.
— За это мы получаем скупые благодарности. Весь комизм ситуации в том, что большинство сограждан даже не знают, что идет война. Как можно объяснить световую симфонию слепому? Большинство считает нас шарлатанами, психами, сражающимися с воображаемым противником. Вот почему мы проигрываем. Флорин. Если бы вся раса осознала опасность и объединилась, чтобы отдать свою интеллектуальную энергию системе, — мы бы нейтрализовали Дисса одним ударом!
— Ван Ваук и все остальные, — спросил я, — что они думают об этом? Барделл резко взглянул на меня.
— Я вижу, вы становитесь самим собой. Они струсили. Посчитали, что с них довольно. Они рассуждали об условиях перемирия; вы даже и слышать об этом не хотели. Вы назвали их предателями и приказали покинуть станцию.
— А как настроены вы, Барделл? Он замешкался, прежде чем ответить, как человек, взвешивающий каждое слово.
— В тот раз я встал на вашу сторону, — сказал он. — Сейчас я вижу, что все безнадежно. У нас недостаточно сил, Флорин: у нас нет поддержки со стороны наших людей, а одни мы нейтрализовать их не в состоянии.
Говоря это, он все больше приходил в волнение.
— Если мы вновь соединимся с энергосистемой, это будет означать смерть. Нет, хуже смерти — разрушение рассудка! И ради чего? Они одолеют нас, нам это известно; Дисс проникнет в Космос Человека — будем мы сражаться или нет. Если мы сейчас признаем этот факт и эвакуируем станцию до того, как будет поздно, — мы еще можем спасти свой разум. И может быть, потом начать снова.
— Что произойдет с остальными людьми?
— Они не шевельнули пальцем, чтобы помочь нам, — решительно сказал Барделл. — Они смеются над нашей битвой. Им все равно. Им в с е равно, Флорин!
— Почему вы считаете, что мы проиграем?
— Вам недостаточно последней атаки? — он вскочил на ноги, глаза его стали дикими, речь не совсем отчетливой.
— Это была всего лишь обычная проба, попытка найти слабое звено в цепи станций, но получился почти прорыв! Вы знаете, что это означает! В данный момент они собирают все свои силы для тотального штурма нашей станции — атаковать вас и меня. Флорин. Наши рассудки этого не выдержат. Мы обречены! Если только…
Он замолчал и искоса посмотрел на меня.
— Продолжайте, Барделл. Снимите камень с души.
Он вздохнул и высказался до конца.
— Если только мы не будем действовать быстро. Мы не знаем, как долго продлится передышка. Мы должны опередить их. В прошлый раз они застали меня врасплох. — Он замолчал. — То есть они напали на нас до того, как мы имели возможность обсудить этот вариант, но сейчас…
— Я думал, вы остались добровольно.
— Я мог бы уйти со всеми. Как видите, не ушел.
— Итак, вы остались, но не для того, чтобы сражаться, да? У вас были другие планы, но они напали раньше, чем вы подготовились. К чему подготовились, Барделл?
Он нервно засмеялся.
— Вижу, вы восстанавливаете свою былую проницательность, Флорин. Да, у меня была причина, чтобы остаться, и я не собирался кончать жизнь самоубийством. Ван Ваук, Иридани и все другие сейчас на пути в глубокий тыл. Но какая польза им будет от этого через пять или десять лет, за которые Дисс достигнет самых дальних рубежей? Они бегут в панике. Флорин, но не я. Не мы. У нас есть альтернатива.
— Назовите ее.
— Энергосистема.
Его глаза, устремились к высокой, широкой, сверкающей конструкции, которая заполняла почти всю комнату с бурыми стенами.
— Мы можем использовать мощь энергосистемы на кое-что более полезное, чем защита неблагодарных недоумков.
— Расскажите мне об этом.
— Я все изучил, — заговорил он, на этот раз быстро, как бы в ритме чечетки. — Я экспериментировал во время передышек. Энергосистема — это фантастическое устройство, Флорин, способное на такие вещи, о которых и не мечтали ее изобретатели! Она может передавать материю — включая и людей — мгновенно через всю Галактику!
— Не почувствуем ли мы там себя слегка одинокими?
— Не только нас. Флорин: все, что мы выберем, перенесется с нами. Мы можем, остановив выбор на определенных мирах, перенести на них все, что пожелаем, кого пожелаем, и даже поместить целую планету на стабильную орбиту вокруг подходящего солнца в сотне тысяч световых лет от угроз Дисса. Пройдут поколения, прежде чем враги проникнут так далеко, и, возможно, к тому времени мы подготовим новую и более эффективную защиту.
Он подбодрил меня улыбкой, но воздержался от того, чтобы погладить по голове.
— Я вижу, вы давно размышляете об этом, Барделл, но вы уверены, что энергосистема способна сделать столь многое?
— Абсолютно! Мы посылаем экстренный сигнал по линии Транс-L, когда все действующие связи входят в резонанс, — и дело сделано.
— Сколько звеньев связи все еще действует?
— Во всем секторе меньше полумиллиарда, — сказал он, скривив свои красиво очерченные губы. — Тем не менее, для одной пульсации этого достаточно.
— Почему только для одной? На этот раз его улыбка сделалась слегка угрюмой.
— Во-первых, разовая пиковая потребность в энергии такова, что это полностью опустошит участвующие звенья, а во-вторых, высвобожденная энергия мгновенно превратит систему в груду обломков.
— Итак, все, что нам следует сделать, это довести до идиотизма полмиллиарда людей, верящих нам, и разрушить систему — их единственную защиту.
— Ну, вы высказались довольно эмоционально, но по существу правильно.
— Я не перестаю удивляться, почему вы не проделаете это без моего участия?
Он всплеснул руками и снисходительно произнес:
— В конце концов, мы друзья, коллеги; я всегда уважал вас… Уважал ваши таланты, хотя и не разделял все ваши взгляды.
— Помогите мне встать, — попросил я. Он подскочил и взял меня под локоть, я встал и нанес ему прямой правый прямо в солнечное сплетение, вложив в удар всю силу и весь свой вес. Он издал сдавленный хрип и, сложившись, как складной нож, упал лицом вниз.
