На часах было без десяти шесть. Пора собираться. Олег убрал в сейф все важные документы, выключил компьютер и, еще раз проверив, все ли в Порядке, вышел из кабинета.
Из охраны снова дежурил Мишка. Классный парень! Такого Олег точно бы взял в свою сотню и сделал десятником. Да, жаль, что время великих войн миновало. А может быть, это и хорошо? Пусть лучше Мишка разгадывает кроссворд, чем гниет с рассеченной или простреленной грудью на поле боя.
Олег торопился. У Маши сегодня был отгул, так что она целый день дома. У метро Олег купил букет темно-красных роз. Просто так. Когда даришь цветы, любимой женщине, радуешься и сам.
С порога Олег понял: что-то не так. Маша улыбалась. Поставила цветы в вазу. Накормила ужином. Но Олега не покидало чувство какой-то натянутости, неестественности. Даже когда они вошли в спальню, все было как и прежде. Только Олег самым краешком сознания чувствовал: близится что-то очень нехорошее.
Неожиданно его посетила совсем уж странная мысль: кое-что проверить. На его шее висел серебряный православный крест.
— Ветерок! Я знаю, что ты Серая. Тебе любая вера одно и то же. Поцелуй мой крестик.
— Зачем?
— Не спрашивай, просто поцелуй! — Олег знал, что даже Темные, пересилив отвращение к атрибуту противника, могут поцеловать крест. Они просто ставят барьер и спокойно это делают. Серым же вообще раз плюнуть. Шаграй, неизменный Серый, даже ходил в церковь, причащался и всегда был ярым католиком.
Но крестик Олега был освящен на Гробе Господнем. Это подарок отца Андрея, который на протяжении вот уже нескольких жизней был черным монахом. Поэтому одержимые бесом смертные и слуги Бездны не могут его поцеловать. Тем более крест пропитался Силой Света, вися у Олега на шее.
— Не могу!
— Почему?
— Просто не могу.
Олег сделал молниеносное движение и прикоснулся крестиком ко лбу Маши. Маша завизжала. Крик был настолько пронзительным, что у Олега на мгновение заложило уши.
— Уходи! Слышишь, уходи! — кричала она.
— Я как-то могу тебе помочь?
— Нет, — истерически рассмеялась она. — Помоги лучше себе сам. Не участвуй в Битве. Иди к нам. Мы с тобой вечно будем в Бездне.
Олега прошиб холодный пот. Неужели он так ошибался?! Почему? Каким образом? Почему даже истинным зрением он не мог определить слугу Бездны?
— Иди и готовься к Битве! — Теперь голос был совсем другим. — Это шутка! Разве ты не понимаешь шуток? Это предупреждение! Я играла тобой. Теперь ты слаб. Как ты теперь поднимешь Меч? Уходи!
Олег ушел. Когда он проходил мимо гостиной, то заметил, что розы за считаные часы завяли, сделавшись черными.
— Уходи и не приходи больше! — надрывно кричала Маша. — Если только не захочешь стать частью Бездны.
— И не подумаю, — Олег натянуто улыбнулся.
— Проваливай!
Когда за Олегом закрылась дверь, Маша разрыдалась. Губы шептали, но голос не слушался: «Олежек! Это просто западня! Олег!!!» — Маша закашлялась. Изо рта пошла кровавая рвота. Приподнявшись с пола, она прошептала: — «Я верю, ты выиграешь Битву!» — и потеряла сознание.
У метро Олег купил бутылку пива. Он знал, что в таком состоянии пить ни в ком случае нельзя. Но ничего не мог с собой поделать. Так жестоко ошибаться! Переспать с отродьем Бездны! Это все равно что с животным переспать! Левая рука сжалась на эфесе Меча. Меча, убивающего бессмертных. Навсегда! Без права перевоплощения. Олег не делал этого ни разу. Не было надобности. Почему он не зарубил ее? Эту сущность, что скрывалась под маской обычной Серой Второго поколения. Почему? И каким образом отродью Бездны удавалось так долго дурачить его? Слишком много вопросов — и ни одного вразумительного ответа.
Наблюдатель тащился вслед за ним. Вид у него был растерянный. И немудрено. В таком состоянии последний раз Олег был очень и очень давно. Вместо того чтобы выбросить пустую бутылку в урну, Олег швырнул ее на тротуар. Бутылка со звоном покатилась. Олег спустился в метро.
Люди инстинктивно шарахались от него. И правильно. В таком состоянии Олег был способен на любую глупость. Нет, невозможно! Как он раньше не догадался! Годы, века! И попасться на такую глупую уловку!
В метро он заметил нескольких прозрачных. Рука сама собой сжалась на эфесе Меча. Пустышки. Их можно было рубить в этом городе как капусту. Ни к Тени, ни к Свету! Живут просто так, ради того чтобы жить. Как насекомые. Вот кто питает Бездну, дает дополнительные силы ее слугам. Этот город был слишком похож на тот последний на пути Черного Всадника. Там тоже было слишком много равнодушных. Но тот город был пощажен.
Гнев! Злоба! Отчаяние! Это чувства, которые играют на руку врагу. Так говорил Волк, когда учил его. Неужели все зря! Надо собраться. Преодолеть себя. Ведь Волк говорил, что в Битве главным противником будет мое второе "я". Олег убрал руку с эфеса Меча. Пусть живут. Бог им судья! Олег посмотрел на наблюдателя, ехавшего в этом же вагоне и улыбнулся. Наблюдателя била дрожь.
Дома Олег плюхнулся на диван и какое-то время просто лежал без движения. Надо успокоиться, понять, в чем причина душевного расстройства. Ошибся? Такое бывает. Не в первый и не в последний раз. В конце концов, ничего страшного не произошло. Это не истинная причина. Настоящая заключалось в том, что его все равно неосознанно тянуло к Маше, словно наркомана к опию. Это была даже не любовь. Какая-то досада, невозможность как-либо повлиять на случившееся.
Просто забыть! Забыть, как одну из множества женщин, с которыми его пути разошлись. Кто-то ушел странствовать по иным мирам, кто-то умер, ибо был смертен. Олег поймал себя на страшной мысли. Он никогда так не убивался и не тосковал даже по своей любимой Танцующей На Гребне Волны. Что-то здесь было не так, и в этом стоило разобраться.
Олег побрел на кухню и поставил разогреваться ужин. Пока готовилась еда, он достал из холодильника водку, наполнил рюмку и выпил залпом.
Перед глазами всплыло лицо Маши с неестественно перекошенным лицом. Он налил еще одну.
Олег проснулся в шесть. Его бил озноб, голова раскалывалась, в горле застрял сухой комок. Давненько он не испытывал похмелья. От этой пакостной мысли Олег даже улыбнулся. Он прошествовал на кухню, налил стакан апельсинового сока, выпил и вернулся в постель. На работу идти не хотелось. Да, собственно, и не особо надо было. У Олега накопилось отгулов на целую неделю.
Он укрылся одеялом и закрыл глаза. Перед мысленным взором снова встала Маша с искаженным злобой лицом. Жгло все тело, будто болели какие-то старые шрамы.
Олег перевернулся на другой бок. Не помогло. Он встал и поплелся на кухню, достал из бара бутылку виски, открыл и, налив половину стакана, выпил залпом. По телу растеклась теплая приятная слабость. Олег покурил на балконе и вернулся в постель.
Проснулся он от включившегося музыкального центра. Чувствовал он себя лучше, однако сознание было затуманено алкоголем. Олег, пошатываясь, встал с кровати, покурил на балконе и побрел на кухню. Поев, он почувствовал себя значительно лучше. Однако странное жжение по всему телу не проходило.
На работу он точно сегодня не пойдет. Олег включил компьютер и залез в сеть. Писем было много. Одно из них было от Алии, его давней подруги. Она настаивала на встрече. Олег не стал отвечать ни на одно письмо. Отключившись от сети, он взял из угла гитару и начал наигрывать заунывную психоделическую мелодию. Вроде бы стало легче. Но ненамного. К музыке прибавился текст на языке Первых. Странные шипящие звуки оглашали квартиру. Однако квартира к этому языку была давно привычна.
Олег отложил гитару и взялся за телефон. Звонить по мобильнику шефу ему приходилось очень редко. Однако случай того стоил.
— Да! Я слушаю!
— Это Олег, Виктор Тихонович! Я приболел немного. Больничный брать не буду, обойдусь отгулами.
— Что-то серьезное?
— Не думаю.
— Олег! Может, у тебя личные проблемы, нужна крыша? Ты не стесняйся!
— Нет, я просто, болен. Я еще позвоню.
Он повесил трубку. Домашний и мобильный телефоны звонили за день множество раз, но Олег отмахивался от них как от назойливых мух.
День прошел странно: за игрой на гитаре и цитированием собственных стихов на языке Первых. Затем Олегу это все надоело — и он залез в сеть. Зайдя на один из крупных и более-менее не тупых чатов, он зарегистрировался под псевдонимом Чужак и начал общение. Народу было полно. Причем тусовка сменялась в зависимости от времени суток. Ближе к вечеру было много московских. Пару раз промелькнули знакомые по реальной жизни прозвища. Кому-то из своих тоже нечего было делать.
Спрашивали, что случилось. Звали в приват. Наконец Олегу это прискучило, и он вышел из чата. Еще раз посмотрел почту. Снова сообщение от Алии и опять с настойчивой просьбой встретиться. Не сейчас. Может быть, через пару дней. Все равно в таком состоянии Олег вряд ли мог кому-нибудь помочь.
