боги его знают что.
Причем самих Аматэру император трогать бы не стал, но дело в том, что земли-то захватили Шмитты. Я сейчас вообще влиять на ситуацию мог лишь потому, что немцы все еще числились нашими слугами.
— Эта ситуация неразрешима, — поджал губы Шмитт.
Да, я тоже не вижу выхода. Более того, скоро император разберется, если уже не разобрался, с тем, кто будет давать герб Шмиттам, и я полностью потеряю возможность влиять на решения по этому вопросу.
— Вам уже сообщили, от кого вы получите герб? — спросил я Мартина.
— Сегодня прислали приглашение во дворец, — ответил он. — Завтра пойду выяснять, что там надумали.
— Ясно, — вздохнул я.
А следующим вечером Шмитт связался со мной, прося о встрече. И судя по тону его голоса, случилось что-то неприятное. Естественно, я согласился принять его либо в тот же вечер, либо на следующий день часа в четыре-полпятого. Раньше не получалось — школа. Мартин выбрал тот же вечер. Собрались мы в моем кабинете, заодно я и Атарашики позвал. Раз уж что-то серьезное намечается, ее опыт нам не помешает.
Выглядел Шмитт как обычно, если когда-то он и волновался, то к настоящему моменту успел прийти в себя.
— Прошу прощения, что настоял на сегодняшней встрече, — извинился он. — Просто тема не требует отлагательств. Сегодня утром я встречался с наследным принцем, который представил меня господину Тайра. Как вы поняли, именно он будет давать герб моей семье. После дворца мы съездили в их резиденцию, где мне представили вассальный договор. Не полную его версию, а лишь основные положения. И в конце договора был пункт о безвозмездном даре сюзерену.
Тут он прервался, поджав губы. А до меня неожиданно дошло, о чем он хочет сказать.
— Он с тебя что, земли требует? — спросил я.
— Именно, — подтвердил Мартин.
— Эти Тайра совсем зажрались, — покачала головой Атарашики. — И пусть я этого не одобряю, но они в общем-то в своем праве.
— Шмитты всё всем доказали, — нахмурился я. — Но да, кусок земли Тайра вправе потребовать.
— Они требуют треть всех наших земель, — удивил нас Мартин.
Сильно удивил.
— А они… — начал я, но решил высказаться менее грубо, — умеют удивлять.
— Это уже выходит за рамки приличий, — произнесла Атарашики зло.
— Тайра упоминали, какую именно часть они хотят забрать? — спросил я. — Треть от завоеванного или от того, что вам останется после раздачи союзниками и нам?
— Я… — растерялся немного Шмитт. — Я как-то и не спросил. В договоре ничего об этом не сказано.
— Ты же не думаешь… — встревожилась Атарашики.
— Почему нет? — ответил я, обдумывая ситуацию. — Если уж наглеть, то по полной.
— Они не пойдут на такое, — произнесла она неуверенно.
— Пока мы не знаем, на что они могут пойти, — посмотрел я на нее.
— Синдзи, мы не можем с ними ссориться. Только не с ними, — произнесла она, глядя мне в глаза. — Я знаю, ты не любишь отдавать то, что считаешь своим, но подумай о роде.
Немного помолчав, я все же ответил:
— Рано бить тревогу. По логике вещей, Тайра и правда не должны наглеть настолько. Но даже если они требуют треть от уже поделенных земель, это все равно слишком. Общество им такого не спустит.
— Да Тайра плевать хотели на общество, — хмыкнула, чуть успокоившись, Атарашики. — Во всяком случае, когда на кону такой куш. Ты копию договора привез? — посмотрела она на Шмитта.
— Да, госпожа, вот, — полез он в портфель.
На некоторое время воцарилась тишина. Я думал, а Атарашики читала.
— Ничего для нас интересного, — бросила она гербовую бумагу на стол. — Все стандартно, кроме пункта с землей. После такого я постараюсь, чтобы их репутация ушла в глубокий минус.
— Нельзя, — заговорил я. — Не забывай, нам еще договариваться с ними о примирении с Асука.
Набрав в грудь воздуха для ответа, она с шумом выдохнула, так ничего и не сказав. Мы не то чтобы пообещали помочь Асука, но если поссоримся с Тайра, то даже попытаться не сможем. Не смертельно, если подумать, но и торопиться с решением нельзя.
— Возможно, император сможет что-то сделать? — спросил Мартин.
— Увидим, — произнес я, ощущая легкое раздражение. Не на Шмитта, а на всю эту ситуацию с разделом земель в целом. — У меня к нему все равно есть разговор, заодно уточню, что там с Тайра.
В конце концов, император тоже имеет к этому отношение.
* * *
Что-то я зачастил во дворец. Вторую неделю подряд сюда хожу. Не обращая внимания на открывшего дверь и склонившегося в поклоне дворецкого, зашел в кабинет императора. Сам правитель Японии обнаружился в своем любимом кресле, разве что на этот раз он не чай пил, а какие-то документы читал.
— Проходи, Аматэру-кун, присаживайся, — указал он на свободное кресло.
— Благодарю, что приняли, ваше величество, — остановился я, чтобы поклониться.
Присев рядом, взял небольшую паузу, чтобы император, если захочет, мог бы взять слово.
— Рад тебя видеть, Аматэру-кун, — произнес он. — Жаль, что ты не заглядываешь просто так. Наверняка ведь с каким-нибудь делом пришел.
Прийти к нему просто так? Отличная шутка. Как будто у него полно времени, чтобы принимать людей просто так.
— К сожалению, это так, ваше величество, — чуть склонил я голову. — Мне совестно беспокоить вас своими проблемами, но боюсь, решить их без вашего участия будет очень сложно.
— Слушаю тебя внимательно, — кивнул он.
— Даже не знаю, как начать, — изобразил я легкое смущение. — Дело в том, что ваша канцелярия препятствует разделу захваченных Шмиттами земель.
— Удивил, — приподнял он брови. — И как они это делают?
— По эдикту, Шмитты должны передать вам один процент от захваченных земель, но выбор, что именно входит в этот процент, несколько смущает.
— Ты про дороги? — улыбнулся он. — Как по мне, отличный выбор.
— Создающий юридический казус, — заметил я. — Земли вроде как родовые, но при этом с рядом ограничений, присущих частным землям.
— Не скажи, — покачал он головой. — Юридически — это просто будут островки родовых земель, разделенные имперскими землями и собранные в одно место. В метрополии у многих есть родовые земли, и они точно так же разделены имперской территорией, но это никого не беспокоит.
Технически он прав, но только технически.
— В таком случае прошу земли в Малайзии так и зарегистрировать, — произнес я.
Отвечать сразу он не стал. Еще бы. Захватывали один кусок земли, он же нам и переходит по эдикту, а на практике получаются сотни маленьких. С одной стороны, это не страшно, да и вообще не важно. А вот с другой — все тот же казус. Император сказал одно, а получилось другое. И если
