Тарас был достаточно самокритичен и справедлив, чтобы искренне восхититься находчивостью Ярослава и Арины, продуманностью их действий и быта. Он корил себя за то, что поддался чарам легкомысленной девчонки и забыл о будущем. А ведь вперёди их ждала зима, холод, болезни. Ярослав предупредил его о мародёрах, которые могут вскоре наводнить богатый центр города. Всё это до сих пор оставалось без внимания Тараса, но с завтрашнего дня этой его безалаберности придёт конец. Как всё-таки хорошо, что они смогли связаться с этими ребятами!
Евгения, наоборот была недовольна проведённым вечером. Мало того, что Тарас не подпустил её к рации, так ещё и эта Арина всё время встревала в мужской разговор. Слушая её смелые и свободные реплики, Евгения почувствовала потенциальную соперницу. Однако прямота, с которой Арина обращалась к обоим мужчинам, быстро успокоила ревность Евгении. Из её богатейшего опыта общения с противоположным полом, девушка вынесла одну абсолютную истину: мужчины не любят умных и смелых женщин. Сила и самостоятельность — удел работниц. Царицы же, правят интригой и лестью. Конечно, и сексуальная привлекательность имеет огромное значение. Всеми необходимыми качествами Евгения обладала в полной мере. А стиль её жизни и материальный достаток до катастрофы были наглядными подтверждениями правильности такой теории.
Евгения была уверена, что и в условиях возврата к более простому, чуть ли не первобытному укладу жизни, правила игры останутся прежними. Значит, у неё есть все шансы занять подобающее место в новом обществе.
Она ошибалась. Ещё никогда человечество не проходило путем, которым предстояло пройти выжившим людям теперь. Появились новые, мощные силы, которые только начинали действовать.
.
Двадцать три дня после Пыления Дом Арины.
— Ярик, глянь-ка сюда, — Арина поглаживала птенца по подклювью, и он прикрыл глаза, млея от удовольствия. — У этого тоже клюв треснул!
— Как и у моего. Может быть, им не хватает каких-то минералов? — предположил Ярослав, присаживаясь на корточки возле Арины и её питомца.
— Давай прихватим пластырем, а то трещина дойдет до основания клюва, тогда её не вылечить.
— Хорошо. Тогда подержи его, чтобы не удрал, а я схожу за пластырем.
Ярослав ушёл в дом, а Арина осталась в загородке. Оглядев остальных страусят, она нашла признаки странного недуга ещё у четверых. Трещины на ещё не ороговевших полностью клювах, вероятно сильно зудели, заставляя птенцов постоянно чесаться и тереться клювами об углы сарая. Но если не брать во внимание эту неприятность, то за полторы недели своей жизни страусята очень сильно подросли и окрепли. Их вес теперь был в два раза больший, чем при рождении и составлял в среднем пару килограммов. Эту весьма существенную прибавку легко выдерживали длинные костистые ноги, опирающиеся каждая на два толстых пальца. У нормальных страусов эму, как отлично знала Арина, должно было быть по три опорных пальца, но у их питомцев третий палец, обращенный к внутренней поверхности ноги, был коротким и едва-едва касался земли. Когти, которыми были вооружены эти недоразвитые пальцы, не стирались при ходьбе и поэтому оставались длинными и острыми. Ими птенцы пользовались, приводя в порядок густой коричневый пух на шеях и на головах, куда они не могли достать клювами. О том, что ещё они смогут делать такими мощными когтями, когда повзрослеют, Арина предпочитала пока не думать. Сейчас малыши были очень привязаны к своим воспитателям и постоянно напрашивались на ласку, подставляя под их ладони то длинные шеи и то чувствительные подклювья. Так могли вести себя домашние собаки или кошки, но Арина не знала, что эта черта была присуща и птицам. Возможно, они подражали Спайку?
Девушка продолжала поглаживать тёплое горлышко прильнувшего к ней пуховичка. По сравнению с вчерашним днём, трещина на верхней части его клюва углубилась, и его кончик раздвоился. Сквозь эту щель проглядывал жесткий сероватый язык. Вернулся Ярослав с пластырем, с его помощью им удалось стянуть трещины у всех пострадавших птенцов, и те заметно помятые и взъерошенные после операции спрятались в сарае.
К вечеру стало ясно, что принятые меры не помогут. Птенцы благополучно избавились от пластырей, но трещины на клювах больше как будто не стали, наоборот: их заполнила сукровица. Наутро уже все птенцы обзавелись раздвоенными на конце клювами. И с этим ничего нельзя было поделать. Пришлось Арине смириться с их скорой гибелью. Но шли дни, а страусята ели с завидным аппетитом, росли и вообще чувствовали себя прекрасно. Вскоре стало заметно, что трещины у них на клювах затягиваются новой роговой тканью. Только она нарастала неровно, как бы торчащими вверх и назад зубчиками, отчего клювы эму стали похожи на зазубренные гарпунные наконечники с раздвоенными и загнутыми вниз концами. Нижние половинки клювов напротив — загнулись вверх и их концы торчали между раздвоенных верхних. Это напоминало клещи или… клыки хищников. Ярослав пришёл к выводу, что это никакая не болезнь, а результат воздействия Грибницы на гены страусят. Он поделился своими соображениями с Ариной, но она только пожала плечами, мол: «Что мы можем поделать с этим? Примем их такими, какие они есть».
Другой их заботой было здоровье одноглазой козы Машки, которая в некотором роде являлась военным трофеем. С ней пришлось изрядно помучиться. На месте выбитого глаза началось воспаление, и они никак не могли с ним справиться. В конце концов, решились на отчаянный шаг: обкололи глазницу козы новокаином, и пока Ярослав удерживал спутанное верёвками животное, Арина скальпелем очищала глазницу от отмирающих глазных мышц. Напоследок кровоточащую рану прижгли тлеющей древесной головёшкой и Ярослав заявил, что если после этого инфекция будет распространяться дальше, то придётся пристрелить несчастное животное. Как ни странно, но после такой по варварски проведённой операции, козе стало лучше.
Дополнительной проблемой было то, что коза оказалась глухой. То ли от рождения, то ли от побоев, которым подвергал её прежний хозяин, но Машка совершенно не воспринимала звуков. Будучи к тому же одноглазой, она стала очень нервной. К ней нельзя было подойти со стороны пустой глазницы — она пугалась, начинала метаться на привязи и могла себя покалечить.
Именно так первое время потешался над Машкой Спайк. Он выскакивал на козу из-за кустов, доводя её до истерики. Но вскоре эти забавы ему надоели, и он снова переключился на эму. Как ни крути, а хозяева кормили глупых птиц тушонкой и собачьим кормом. Спайка это возмущало до глубины его собачьей души, и он мечтал разделаться с конкурентами. Но ему не удавалось застать врасплох Арину. Она глаз с него не спускала и каждый день проверяла периметр загородки птичника на предмет его подкопов.
