Ну да, я был на нее зол. Вообще-то, в моем представлении, Николь должна была всем своим видом показывать, что прибыла на вечер не одна, что безумно в меня влюблена, и отшивать всех желающих с ней потанцевать еще на подходе.
Девушка, в ответ на мои слова фыркнула: не дождешься, мол, от меня ни малейшего раскаяния. И вообще, случись все заново, ничего бы не изменилась.
— Так потанцевал бы с другой. Была там одна дама, чем-то похожая на леди Эйленору, например с ней. Или с той, что выглядит вылитой как ее… Роккуэль.
Николь стояла ко мне спиной, перед зеркалом, и в его отражении я успел заметить ее взгляд, далеко не самый ласковый.
'Она знает о Роккуэль! — молнией не молнией, но догадка меня озарила. — Эйленора давно для нее не секрет, но откуда она узнала о Роккуэль?! Не иначе, Мирра ей рассказала. Самой Мирре мог поведать только Энди, больше некому, — выстраивал я логическую цепочку. — Она из него веревки вьет, любой длины и диаметра. Только он однажды видел, как Роккуэль пришла ночью в мою каюту.
— Ну и что ты молчишь?
'Ну а что я могу сказать? Заявить, что знать не знаю никакую Роккуэль и все это наговоры? Так не получится — Роккуэль была нашей пассажиркой целую неделю. Только ведь все дело в том, что случилось это, когда я совершенно был уверен, что потерял Николь навсегда. Что ж, теперь мне точно известно: в моей команде завелся какой-то негодяй. Теперь становится понятным и поведение самой Николь: она хотела, чтобы я ее ревновал, и это ей удалось отлично'.
— Так ты мне все же что-нибудь скажешь?
Нет у меня слов, Николь, но зато есть другой способ увильнуть от неприятного разговора. Надежный проверенный способ, он и сейчас должен сработать…
На следующий день мы проснулись поздно и, зайдя в комнату, отведенную Брендосу, я и обнаружил его в компании разнокалиберных бутылок, среди которых не нашлось ни одной не распечатанной. Вечером того же дня, наблюдая за тем, как Рианель провожает взглядом растворяющийся вдали остров Энстад, я думал о том, что сейчас мой навигатор мало напоминает того человека, которым привык видеть его всегда: холодного и малоэмоционального, столько в его глазах было тоски.
* * *
— Можно начинать, — взглянув на алеющую восточную часть горизонта, я взмахнул я рукой. — Хотя нет, подождите. Энди! — мой окрик касался я застывшего на палубе у кабестана Ансельма. — Давай-ка еще пол-оборота влево, на спуск.
Не хотелось, но все же мне не удалось сдержать раздражения в голосе.
После нашего с Николь ночного разговора, мое отношение к Ансельму изменилось: что он, не мог промолчать? Обязательно было выкладывать Мирре то, что его не касается? Мирра — женщина, и к ней какие могут быть вопросы? Но сам-то он о чем думал?
Конечно же, Энди уловил раздражения в моем голосе, и потому, прежде чем провернуть кабестан, бросил на меня недоуменный взгляд: 'Как будто я ни в чем не провинился?'
— Пол-оборота, Ансельм, — сейчас я ему отсюда, с мостика кричать начну, в чем причина. На смех всех остальным.
'Небесный странник', зависший над водами Кораллового моря, плавно пошел вниз. 'Так оно будет лучше, — выглянул я за борт. — Падать теперь всего ничего. Хотя, если что-то пойдет не так, нам придется не падать, а разлетаться во все стороны вместе с обломками корабля'.
Берни Аднер, наконец-то, закончил все приготовления для испытания своего нового устройства, которое позволяет кораблю не только двигаться по небу без и помощи парусов, но еще и управлять им. Такие попытки предпринимались задолго до Аднера. Но все они заканчивались одинаково плачевно: заключенная в л'хассах сила вырывалась наружу, разнося корабли в пыль.
По уверениям Аднера, он все рассчитал верно, но сомнения все же оставались. К слову, не у меня одного, и потому на палубе собралась вся команда. Кроме господина Кайля, который и не подозревал ни о возможной опасности, ни о самом устройстве. Неблагородно, наверное, подвергать риску человека, не предупредив его, но тому есть две уважительные причины.
Во-первых, времени у нас нет. Ну и главное: незачем ему знать об этом устройстве, пусть оно будет неожиданностью для всех.
— Приступим, Аднер, — обратился я к нашему ученому-изобретателю.
И время тянуть смысла нет, и Кайль, напротив своего обыкновения валяться в постели до самого обеда, мог объявиться на палубе.
— Есть, капитан! — откликнулся Аднер.
Несмотря на его довольно бравый тон, было заметно, что Берни волнуется.
Еще бы, ведь так много зависит от того, как пройдут испытания. Пусть пока мы вынуждены скрывать от всех его изобретение, но ведь так будет далеко не всегда. Пройдет немного времени, и все корабли в небе начнут обходиться без парусов, не зависеть ни от силы или отсутствия ветра, ни от его направления. Его имя прогремит по все обитаемым землям, а его изобретение принесет ему славу и состояние. И для всего этого необходимы сущие мелочи: чтобы 'Небесный странник' в мгновения ока не превратился в быстро разносимое ветром облако пыли. Или, по крайней мере, не рухнул с той высоты, на которой мы сейчас находились.
Управление приводами представляло собой два металлических рычага. Один из них дублировал на мостике кабестан, служащий для изменения высоты полета. Второй подключал тот привод, который и двигал кораблем без помощи парусов. И вот теперь мы собрались испытать третий, тот, что давал возможность управлять кораблем, когда он движется без помощи парусов. Он соединил его со штурвалом, и теперь, по его словам, 'Небесный странник' должен одинаково легко слушаться руля, что при парусах, что без них.
— Уверяю вас, капитан, — убеждал меня Аднер, — теперь корабль станет намного более маневренным.
'Ну что ж, посмотрим, — подумал я, берясь за тот из рычагов, который давал ход кораблю. — И сохранит нас Богиня-Мать!'
Подмигнул Мирре, смотревшей на нас с явной опаской. Ласково улыбнулся Николь, получив ответную улыбку, и плавно надавил на рычаг. 'Небесный странник' вздрогнул все корпусом, после чего начал медленно набирать ход.
Некоторое время все мы стояли, затаив дыхание. Но нет: корабль не собирался ни падать вниз, ни, тем более, превращаться в облако пыли.
— Гвен, возьми-ка немного вправо, — обратился я Гвенаэлю Джори.
Тот крутнул штурвалом, и корабль пошел в правую сторону.
— А теперь влево.
И снова корабль подчинился штурвалу без малейшей неохоты. Мы с навигатором Брендосом многозначительно переглянулись: на таком малом ходу под парусом летучие корабли абсолютно неуправляемы, и уже одно это обстоятельство дает нам многое. Например, при заходе на посадку там, где сложные условия местности или погоды.
